По правилам кампанейщины

Однако, читая недавно вышедший в свет запоздалый номер журнала «Новгород литературный» (№4, 2016 г.), понимаешь, что ностальгия по тем временам живуча и даёт свои ядовитые плоды. Львиная доля критических материалов журнала посвящена борьбе… с председателем Санкт-Петербургского отделения СПР Борисом Орловым. Вопрос: какое дело новгородским писателям до питерских интриг и склок? Что за партизанский отряд окопался в Великом Новгороде? Почему группой членов Новгородского отделения СПР (так сказать, «партия войны») во главе с бывшим председателем правления, одним из учредителей и главным редактором издания Анатолием Молокановым дискредитируются все те, кто открыто выступает против излишних «питерских мотивов» на Новгородчине?

Вот и петербуржец Дмитрий Киршин по всем правилам компанейщины разразился критикой поэзии молодого лидера организации Светланы Петровой-Амбрасовской, намекая на ее мифический сговор с Орловым. Из статьи «Не подумай, что я не могу…» мы узнаём, что Киршин не только «доктор искусствоведения», но и «референт-переводчик» и даже «разработчик» ракеты «Тополь-М»… Он, видимо, считает, что бесчисленные регалии помогут в смешивании оппонентов с грязью…

Однако прислушаемся к литературным аргументам «профессора», для чего опустим его пространные рассуждения относительно точности рифм. В XX веке было сделано немало открытий, широко раздвинувших привычное понятие о точности. И глагольные рифмы, о которых печалится автор, оказались несущественными перед сильными мыслями и мощными образами.

Вот строки Светланы Петровой-Амбрасовской, которые пытается разобрать по существу Дмитрий Киршин (стихотворение «Молитва»):

Молю, приди, Господь, в мой скудный храм

Души, что так больна противоречьем,

Что тянется наверх, к твоим хорам,

Да вот поёт на дьявольском наречье…

Молю, приди, Господь, в мой скудный храм!

Нормальному читателю, думаю, ясно, о чем идет речь: автор искренно взывает к Богу помочь ей во внутреннем борении с грехами, отягчающими душу, более того, заставляющими порой богохульствовать… Но что волнует в этих простых строках заказного критика? «Не слишком ли много берёт она на себя, называя родной или богослужебный язык порождением ада?» – переживает он. Как будто богохульствовать можно только на иностранном языке.

Далее критик вопрошает: «Знает ли Светлана Викторовна, что в храме «тянуться наверх» можно к хóрам, а не к хорáм (ведь у Спасителя нашего нет многочисленных вокальных коллективов)?» Действительно, в реальном храме есть такие балконы, называемые «хóрами». Но ведь у автора речь идет о «скудном храме души», молиться в котором можно где угодно, хоть на улице. И в этой связи в стихах говорится не о хóрах, а о хорáх. Да-да, о тех самых «вокальных коллективах» ангелов, которые, по православному учению, непрестанно поют, радуясь и славя Господа.     

Таким образом, при анализе 5 строк Киршин совершил 3 грубые для «искусствоведа» ошибки. Но чего только не сделаешь ради исполнения «партийного» приказа?

Киршин демонстративно не хочет понять автора. Вот поэтесса просыпается в плохом настроении: 

На фоне резко-голубого неба

Ещё бледнее повседневность утра.

И даже колбаса на сыр без хлеба

Не добавляют жизни перламутра.

Вопросы «профессора»: «Почему колбаса на сыре, при условии отсутствия хлеба, должна добавить перламутра жизни лирического героя? В принципе – что это за жизнь с добавлением перламутра?»… А незашоренному читателю понятно, что здесь прямые ассоциации из советского детства, когда колбаса и сыр относились к деликатесам, а родители требовали, чтобы дети всё ели «с хлебом». И нарушить запрет взрослых было особенной детской радостью… И с перламутром всё ясно: это прообраз не обыденно серого, а радужного существования.

Ещё обсуждаемый фрагмент из другого стихотворения («Николаю Гумилёву»):

Что осталось?

Намокшая ветка,

Как язык колокольца весны,

Под порывами тёплого ветра

Сквозь стекло процарапала сны

И вонзилась безжалостной розгой

Прямо в сердце…

«Профессор» пишет: «Здесь «язык колокольца» процарапала сны и вонзилась розгой. Неужели Светлана Петрова-Амбрасовская не замечает очевидного несоответствия мужского и женского родов в сравнении?»… Конечно же, процарапала сны и вонзилась розгой «намокшая ветка». И сравнения мужского рода с женским и наоборот в русском языке не только возможны, но и популярны. Вот, например, пушкинское:

Друзья мои, прекрасен наш союз!

Он, как душа, неразделим и вечен…

Здесь, если по Киршину, Пушкин тоже «не замечает очевидного несоответствия мужского и женского родов в сравнении»… А ведь «союз… неразделим» у Пушкина точно так, как «ветка… процарапала» у Петровой-Амбрасовской.

Неуёмное желание «искать блох» всегда противостоит вдумчивости и разводит неоправданный формализм. Вот Киршин безапелляционно заявляет: «шмякнуться в землю нельзя, можно только на землю или о землю». Это он по поводу таких строк из стихотворения «Шмякнулась осень в лужу…»:

Осень, осень, я тоже сгину.

Шмякнусь в землю,

Как вглубь себя,

Но там, увы, будет пусто.

Осень, осень, отчего так грустно?

На самом деле в стихотворении, если брать весь контекст, проводится параллель между лирической героиней и осенью. Смерть неизбежна: точно так, как «шмякнулась осень в лужу», автор шмякнется «в землю»… И неформальный читатель наверняка почувствует, что только при таком словосочетании земля представляется развёрстой, то есть вырытой могилой. Потому-то и грустно…

В другом месте Киршин пытается оспорить правомерность такого образа:

У беды глаза манящие,

Словно омут в летний зной.

Критик утверждает, что правильно, когда число глаз и омутов будет равным: либо 1 омут и 1 глаз, либо 2 глаза и 2 омута… А ведь автор сравнивает не глаза с омутом, а ощущение от взгляда манящих глаз с ощущением от омута в знойный день. И здесь она видит полное равенство с надеждой на более понятливого и незомбированного читателя. 

И так далее. Практически все критические замечания в статье можно оспорить. Поэтому перейдем от частностей к обобщениям.

«Доктор искусствоведения» Дмитрий Киршин, идя на поводу «партийного» заказа, в своей критической статье о поэзии Светланы Петровой-Амбрасовской докатился до надуманных подозрений, унизительных поучений и даже прямых оскорблений оппонента. При этом он продемонстрировал откровенную слабость аргументации, используя приёмы формализма и жонглирования смыслами. С раздутым самомнением он в заключение пишет: «Пусть моя критическая статья послужит обязательным пособием для занятий в названной Школе (речь о «Школе стихосложения», открытой Петровой-Амбрасовской при НОООО СПР - В.И.)»… И здесь я впервые соглашусь с «профессором» - при простом условии: использовать её в качестве хорошего примера, как нельзя критиковать…

А победитель Международного конкурса имени Игоря Григорьева 2016 года Светлана Петрова-Амбрасовская – сложившийся литератор со своим оригинальным мировоззрением. Она тонко чувствует двойственность окружающего мира («третий свет»), получившую интересный отклик в её поэзии. И никакие Киршины на этот счет ей не указ!

Владимир ИСАКОВ,

пристрастный читатель