Один против огнедышащего Горыныча

В этой статье я попытался путём анализа интернет-коммуникации  учителей определить наиболее острые проблемы, которые тревожат представителей педагогического сообщества, являются причиной увольнения учителей из школы.

Мною было проанализировано более 1 000 высказываний педагогов из разных регионов. Учителя жалуются на маленькую зарплату, возмущаются  школьно-учебным формализмом, низким качеством курсов повышения квалификации, выражают недовольство большим объёмом рутинной работы, необходимостью писать бесконечные отчёты, планы,  рабочие программы, не забывая при этом о неотложных делах*. Однако возглавляет этот безрадостный рейтинг проблема дисциплины школьников, именно она служит главной причиной нежелания учителей продолжать работу в школе.

Прислушаемся к словам одного из них:

«Огромные проблемы с дисциплиной. Учителей оскорбляют, даже нападают. Я за два последних года два раза подверглась физическому нападению со стороны учеников, я не говорю уже о вербальных оскорблениях. Вот сейчас сижу на больничном. Мне опять угрожали физической расправой. Я не смогла выйти на работу, так как не чувствую себя там в безопасности.

Те ученики, которые на меня напали, не понесли никакого наказания. Администрации говорить бесполезно. Я заявила в полицию. Полицейские мне сказали, чтобы я ни на что не надеялась, так как это несовершеннолетние... И у полиции нет никаких рычагов».

В этих словах учителя слышится крик отчаяния, и подобных высказываний, в которых отчётливо выражается мысль о беззащитности педагогов перед агрессией своих учеников, в переписке представителей педагогического сообщества немало. Конечно, до угроз физической расправы доходит редко (за тридцать лет работы мне угрожали только два раза), но  что греха таить, нынешние школьники, будучи уверены в своей безнаказанности, зачастую оскорбляют педагогов, демонстративно игнорируют их справедливые замечания,  используют в общении с ними грубые приёмы манипуляции. Подтверждения этому мы находим в многочисленных высказываниях учителей. В качестве типичного примера грубой манипуляции приведём высказывание одного из них:

«Урок в 5-м классе (возраст 11-12 лет). Две подружки-кумушки изо дня в день разговаривают на уроке, мешая другим, на замечания не реагируют, грубят. Я их рассадила.

Пару уроков было относительно тихо. Потом смотрю, одна из подруг снова рядом со своей кумушкой. Спросила, что происходит? Клятвенно стали заверять, что болтать и мешать больше не будут. Не поверила, но оставила всё как есть, чтобы продолжить урок. Естественно, ситуация снова повторилась.      

 Недавно вхожу в класс и слышу возмущённые голоса этих двух учениц, дескать, они ничего не понимают, я плохо объясняю, мне нужно менять методы обучения, строить уроки так, как учитель испанского языка: давать им под запись правила.

Я ответила, что прежде всего нужно прекратить разговоры на уроках и слушать. Мне в ответ - куча каких-то странных обвинений... В общем, урок они тогда благополучно сорвали.

Я написала докладную на имя директора, довела до его сведения, что урок был сорван.

Через несколько дней прибегает маман одной из учениц с жалобами, что её ребенка незаслуженно наказали: «Зачем эта докладная? Дочь и так жертва некомпетентности учителя, который не нашёл к ней подход, не умеет доходчиво объяснять материал». Она, оказывается, особенная и подход к ней нужен особый. «Девочка всего лишь попросила ручку у своей соседки! Урок она не срывала, а просто сказала, что не понимает».

Я вообще в шоке была от того, как дети могут манипулировать взрослыми. И родители им верят. И таких большинство!

Куда учителю деваться? Со всех сторон засада: ученики, директор, родители».

В данном случае цель манипуляции очевидна: ученицы хотят сидеть за одной партой, чтобы иметь возможность общаться, а делать это, знаю по своему опыту, девочки могут бесконечно. Вероятно, они считают, что урок является наиболее удобным временем для общения: во-первых, до звонка отсидеть всё равно надо, а во-вторых, никто, кроме учителя, на которого можно не обращать внимания, не мешает. Педагог рассадил «кумушек», чтобы они не отвлекались сами и не отвлекали других, однако присутствие на уроке без общения друг с другом подружки расценили как пустую трату времени, как невыносимую пытку молчанием. Чтобы раз и навсегда решить свою проблему, а заодно отомстить «бессердечному» учителю, «кумушки» решили вывернуть ситуацию наизнанку: они предъявили педагогу обвинение в некомпетентности, а точнее, в неумении доступно объяснять новый материал. После докладной учителя они поплакались своим родителям, которые поддержали обвинения своих ненаглядных и присовокупили к ним ещё одно: неспособность педагога найти подход к детям.

Выворачивание ситуации наизнанку, перекладывание с больной головы на здоровую, смещение эпицентра конфликта в выгодную для себя сторону, вырывание слов учителя из контекста и истолкование их смысла в собственных интересах – вот далеко не полный перечень излюбленных приёмов манипуляции, используемых современным школьником. Да, дети остро чувствуют несправедливость! Но, признавая это, нельзя не признать и то, что справедливость они понимают по-детски, то есть с присущей детскому возрасту незрелостью. Иногда диву даёшься: пятиклассник с трудом читает по слогам, не в состоянии запомнить шесть падежей, а в манипулировании проявляет изобретательность, которой мог бы позавидовать Остап Бендер.

Впрочем, предпочтение дети отдают приёмам простым и проверенным временем. Проиллюстрируем это примером из интернет-коммуникации учителей:

«- Катя, я ставлю тебе «тройку», потому что ты допустила много ошибок.

- Полина Ивановна, по-жа-луйста, я очень вас прошу, не ставьте «тройку», меня мама ругать будет… Если бы мне не мешала Вероника, я бы хорошо написала».

Используя этот незамысловатый приём, ученица хочет разжалобить учительницу и тем самым уберечь свой дневник от плохой отметки. Психологической мишенью здесь выступает способность педагога к состраданию: ученица разыгрывает роль жертвы душевной чёрствости педагога. Взывая к чувству сострадания, школьница может настолько войти в роль, что на глазах у неё появятся слезы, которые растопят «ледяное сердце» учителя. Для подкрепления своей позиции девочка апеллирует к «строгим» родителям, а заодно перекладывает ответственность за свои ошибки на соседку по парте. Примечательно, что, пытаясь разжалобить учителей, дети нередко прикрываются «строгими» мамами и папами, а в общении с родителями чудесным образом в «строгих» и даже «жестокосердных» превращаются  у них учителя.

Вот ещё одна легко узнаваемая ситуация:

«Ученица допустила ошибку в морфологическом разборе. Я указываю на ошибку, а она мне: «Анна Сергеевна, вы же сами говорили, что надо так делать». Но я точно помню, что так не говорила, а она настаивает на своём. Я пытаюсь объяснить, как правильно, а ученица: «Вас не поймёшь: то одно говорите, то другое». И другие ученики хором  подпевают: «Да, вы вчера не так говорили, как сегодня…». Что прикажете делать в этой ситуации?              Промолчала и переключила внимание другое: не буди лихо, пока оно тихо…».

Подобные примеры детской манипуляции наверняка может вспомнить каждый педагог.  Ученица не  хочет признавать свою ошибку, чтобы не получить плохую отметку, и перекладывает ответственность за неё на Анну Сергеевну. Конечно, учитель может оплошать, но это бывает гораздо реже, чем дети пытаются выкрутиться, обвиняя его в оговорках, ошибках и прочих грехах. Вероятно, по-детски понятое понятие товарищества побуждает учеников поддерживать своих одноклассников, говорящих неправду.

Приведём пример детской манипуляции, довольно болезненной для учителя:

«Семиклассник громко разговаривает с соседом по парте, мешает вести урок. Делаю уже третий раз замечание. Он отвечает: «А почему вы только нам говорите? Вон на последней парте ещё громче разговаривают, а вы им ничего не говорите!... На математике почему-то никто не разговаривает, а у вас  всегда бардак на уроках».

Как было отмечено, дети, вследствие ложно понимаемого чувства товарищества и справедливости, нередко поддакивают говорящим неправду одноклассникам. В то же время, когда недобросовестному ученику выгодно, он может переложить свою вину на одноклассника, на обстоятельства – на кого и на что угодно, лишь бы оправдать себя любимого. В приведённом примере отрок обвиняет в «бардаке на уроках» и товарищей, и учителя, а в дополнение к этому использует приём, который получил название генерализация. Суть его состоит в логически ложном обобщении: у вас всегда бардак.

Так что же может учитель сделать в ситуации, когда ученики нарушают дисциплину и не реагируют на его замечания?  Он может сказать об этом классному руководителю, написать докладную директору, поговорить с родителями. Только эти меры, скорее всего, не дадут устойчивого положительного результата, а вот эффект бумеранга вызвать могут. Если у учителя проблемы с дисциплиной, стало быть, он плохой учитель, его уроки неинтересны – вот стандартный приговор, который рано или поздно вынесут педагогу директор школы, родители и почти все, кому он будет жаловаться на свои проблемы в отношениях с учениками. 

Тем, кто не проводит уроки, трудно понять, что класс – это не просто совокупность детишек. Он, как утверждал А.С. Макаренко, «живой социальный организм», который временами может превращаться в не знающего пощады огнедышащего Змея Горыныча о тридцати головах. В системе образования, лишённой воспитательной компоненты, такое превращение происходит слишком часто. Вот почему педагоги, любящие свою работу и детей, всё чаще уходят в репетиторы – с одним-то учеником работать куда как проще.

То, о чём я говорю, учителя знают, но предпочитают об этом молчать: стыдно  признаваться, что даже небольшая группа ребятишек за сорок минут может довести взрослого человека до слёз, до бессонницы, до гипертонического криза, а потом ещё и бросить его на растерзание чадолюбивым родителям.

Подводя итоги, скажу следующее. Да, дети – наше будущее, да, они нуждаются в особой защите. Но именно потому, что дети - наше будущее,  мы обязаны заботиться об их воспитании. «А сегодня, - как справедливо говорит один из педагогов, - воспитание подменили заигрыванием с детьми». За последние восемь лет работы я не помню ни одного случая, чтобы к школьникам, грубо нарушающим дисциплину, в том числе оскорбляющим учителей, применялись меры дисциплинарного воздействия – всё ограничивается разговорами с детьми и их родителями. Зато я помню не менее десяти случаев, когда хорошие учителя увольнялись из-за проблем дисциплины на уроках вследствие конфликтов с родителями нарушителей дисциплины. Возникает ощущение, что кому-то выгодно сталкивать лбами субъектов образовательного процесса. Насколько я могу судить, разрушить союз учитель – ученик – родитель  выгодно прежде всего прозападно настроенным финансистам, которые ставят перед собой цель «трансформировать» российскую систему образования, заменив её «доступной цифровой средой». 

Аркадий ГУСЕВ,

кандидат педагогических наук