«Я не знаю, что делать художнику, когда нужны только лояльные»

В Великий Новгород лауреат Венеции и Канна Андрей Звягинцев приехал, будто немного растерянный...

В культурном центре «Диалог» собрался почти полный зал горожан, готовых послушать известного режиссёра. В этот вечер он презентовал книгу сценариев собственных фильмов: «Возвращение», «Изгнание», «Елена», «Левиафан», «Нелюбовь».

Но разговор о сборнике занял не больше пятнадцати минут. Остальные два с половиной часа он отвечал на вопросы. Аккуратно, подбирая слова, словно находясь немного не в своей тарелке.  Причина растерянности вскрылась на первых минутах разговора с новгородцами - режиссёр рассказал, что за минувший год у него «срезалось» финансирование сразу по двум фильмам. Первый - про блокадный Ленинград, второй - про жизнь современного олигарха из первой десятки «Форбс».  Художнику перекрывают путь к творчеству.

Это второй творческий вечер Андрея Звягинцева в Великом Новгороде (оба, к слову, организовывало бюро приключений «53 тура», за что ему большое спасибо). В прошлый раз режиссёр был преисполнен энергией - только что вышла «Нелюбовь», он представлял её по странам, давал интервью, вынашивал новый замысел фильма. В этот раз Новгород увидел немного другого Звягинцева - но точно не менее интересного. Давайте просто посмотрим, что он говорил, чтобы запомнить: да, был у большого русского художника и такой период в жизни.

О правде

- Мне трудно представить себе человека, который всегда и во всём говорил бы только правду. Может быть, и есть такое исключение в истории... Но, как говорил Ницше, был единственный в мире христианин - и тот умер на кресте. Я не помню, кто сказал, что,  разумеется, нужно говорить только правду и ничего кроме правды, потому что правда есть вся жизнь, вся соль и вся полнота свободы. Но жизнь так устроена, что где-то и как-то нам приходится привирать, согласитесь. Да, хотелось бы жить в утопическом обществе,   где все были бы нужны - каждый своей силой и талантом. Где все развивали бы общество, где всех скрепляла бы правда. Но, как мы знаем, мир невероятно сложный. Но мы и есть те, кто создаёт мир - со всеми его правдами и неправдами.

Я стараюсь свидетельствовать правду. По крайней мере, то, что я могу назвать правдой моего  восприятия того, что с нами происходит. За последний год мне отказали в финансировании двух картин - я не смог их запустить. Мне было предложено изменить финал картины, но я на это пойти не смог. Потому что это целостность замысла - и ты не можешь идти на такой компромисс. Либо ты снимаешь картину такой, какой она должна быть - либо   не снимаешь вовсе.   До апреля нам нужно найти нового продюсера, стойкого и смелого. Тогда получится реанимировать проект.

И вот так попадаешь в сложную ситуацию - и понимаешь, что не можешь высказаться, поскольку не можешь найти деньги. Начинаешь искать пути выхода. Какие? Например, более комфортное высказывание или не касающееся социальной проблематики, не такое острое. А что тогда? Остаётся снимать только сказки, комедии или какие-то духоподъёмные фильмы. 

Это как раз то, о чём вы меня спросили:  трудно ли говорить правду. Иногда её просто невозможно сказать, потому что  не дают этого сделать.

Про самый счастливый день

- Я могу сказать, что я счастливый человек - и могу назвать день, когда я осознал себя таким.   Это  день, когда мы показали фильм «Возвращение» на Венецианском кинофестивале и  услышали громкие аплодисменты. Мы тогда поняли, что не зря сделали этот фильм. Это незабываемые впечатления. Мы засекли:  аплодисменты длились 15 минут. Это  как  ответ: «Да, ребята, продолжайте». В этот момент я осознал, что  нашёл свою судьбу.

Мне было 38 лет. В этом возрасте я понял, что я имею право делать то, что делаю. Знаете, часто режиссёров спрашивают: «Что вы будете делать, если не кино?». Мой ответ - ничего. Потому что не представляю себя в чём-то другом.

О возможности обратиться к заграничным продюсерам

- В мире носителей английского языка - около трёх миллиардов человек. С языком хинди примерно такие же цифры. Поэтому и процветают англоязычное кино и Болливуд, которому даже мы, русскоговорящие, не нужны. Они удовлетворяются собственным рынком.

Носителей русского языка - около трёхсот миллионов человек. В некоторых республиках СНГ русский язык уходит, я сам свидетель этих процессов. Это я к тому, что люди не любят читать субтитры, особенно американцы. Да,  в любой стране есть небольшой процент людей, которые интересуются чужой культурой, но в массе этого нет.  И если ты приходишь за финансированием к заграничным инвесторам, то встаёт вопрос языка. Английский открывает все двери, а с русским - всегда проблемы. Потому что возникают дополнительные сложности — перевод и так далее.

Но   блокадный Ленинград, где актёры говорят на английском? По мне - так это предательство какое-то. Если американцы или британцы снимают про Чернобыль на английском, то это органично, потому что они этим языком живут. Но представьте себе русского режиссёра, который снимает кино на английском про Бабий Яр... Я для себя считаю это невозможным.

О «них» и о «нас»

- Сегодня совершенно очевиден водораздел. Это два разных государства. Есть охранительная линия - и они охраняют не нас с вами, не граждан, а власть. Это милицейский кордон, перед которым стоят все остальные. И люди у нас в растерянности. Юная удаль, жаждущая жизни и справедливости, возможно, изменит этот ландшафт. А для нас на этом берегу я вижу единственный выход - честно делать своё дело. Другой вопрос, когда обстоятельства не позволяют тебе это делать... Приходится искать другие пути, другие замыслы... Я не знаю, что делать художнику в ситуации, когда нужны только лояльные власти люди. 

Все сценарии для наших легитимных действий - в их руках. Они отнимают право на одиночные пикеты, на санкционированные митинги.  И получается:  ты или с ними - или с нами.

Про место «Левиафана»

- Однажды я выступал в Ясной Поляне, мы обсуждали фильм «Левиафан». В первом ряду сидела женщина - скрестила руки на груди и так критически всё время смотрела на сцену. Я обратился к ней:  «Наверное, вы хотите что-то мне сказать?». «Хочу», - ответила она и заявила, что мы на экране показали какой-то ад.

- А вам не пришло в голову на те деньги, за которые вы сняли фильм (220 миллионов рублей), Дворец культуры построить?

Я ей ответил, что мы не строители и не инвесторы. Но сейчас я бы ответил иначе, потому что вести из Териберки - самые позитивные. Там появились наконец гостиницы. А когда мы снимали там, то жили в квартирах, потому что отелей - да вообще ничего - не было. Только два магазина - и всё. А сейчас там цветёт жизнь. Местные вспоминают съёмки «Левиафана» как благодать, потому что благодаря фильму туда стали приезжать туристы.

О надежде человечества

- Давайте будем считать, что она есть. Что всё, в конце концов, будет хорошо.

Матвей НИКОЛАЕВ

 

 

Поделиться: