Русская латынь

03 февраля 2018, 10:54 / 0
Тэги: 

Снег - он романтик. Он опушает заборы, мусорные баки, дерьмо. Скрадывает безобразие.

Что-то не так.

Если бы всё шло, как надо, затяжные осенние туманы не стесняли бы дыхание, демисезонный срам не ел бы глаза, и не ждали бы мы так жадно прочных снегов.

 

Снег - он романтик. Он опушает заборы, мусорные баки, дерьмо. Скрадывает безобразие. Мягким, крошащимся белым карандашом даёт вещам новый контур. Растушёвывает его.

Каждый день меня окликала обломленная бездельной рукой берёзка. Её размозженная, расщеперенная культя будто визжала и корчилась от боли. А сегодня снег нахлобучил на неё белую шапчонку - вот тебе и декоративная фигура: то ли зимний гриб, то ли исхудалый гном.

Утешил, называется.

В мятом ведре проявил крутобёдрую грацию. И дешёвое ведро, изношенное да брошенное, глядит свергнутым с высоты, пьяно завалившимся на бок, падшим - а всё же колоколом.

Подправил, считай, биографию.

 

Уж на что я решёток не терплю - ни в квадратик, ни в ромбик, и мира зарешёченного, изрезанного на квадратики или ромбики, будто в нерусской игре паззл, избегаю, не доверяя трусливо мельтешащим и путающимся квадратикам и ромбикам; но оторочь ты ловчую эту сетку белым пухом - вроде и не в западне уже, не в тюрьме: вписалась заиндевелая сталь в заиндевелый простор, будто выросла сама собою из земли.

Типа обнадёжил.

 

Это он - от молодости.

Старый снег лежит ничком, копится молчком, слёживается - режь его лопатой на кирпичи. А молодой - всегда на тычку, на виду, скачет по верхам: крыши наращивает, стёсывает торчащие невпопад сучья, заборные колья скругляет.

 

Когда-то я пытался, как он, контуры смягчать: найти красивые объяснения простым, грубым, занозистым человеческим побуждениям. Представить жадность, властолюбие и похоть по-достоевски сложнее, чем они есть.

Молод был. Как снег.

 

Знаю старинную байку - как сын с учёбы в село воротился. Даже слов нужных не вспомнит. По латыни, говорит, могу - а на язык родных осин никак не перепру. Всё-то у него - “навозус”, “телегус” да “вилус”. Учёный человек!

 

Есть такой русский разговорник для иностранцев. Дежурные фразы: сколько стоит да как пройти. Только латиницей: SKOLЬKA STOJIT POLKILO? Обыденным словам с вывесок - “булочная”, “вина, водки” - изумляешься, как инопланетному звездолёту, севшему у тебя под окном, у мусорных баков.

 

Лёгкий верховой снег - русская латынь.

Он подтирает мягким ластиком наши же старые отгадки, чтобы мы снова развлекали себя загадками.

 

А учёный сын, между прочим, однажды наступил на одно известное сельхозорудие, и оно, хитро сконструированное - нарочно для забывчивых - влепилось ему в лоб.

- У, чёртовы грабли! - разом вспомнился учёному родной, осиновый…

 

Определённо, мы что-то делаем не так.

Иначе мы не вздыхали бы с таким облегчением, сунувшись с декабрьского просонья к окну и увидев, как родной пустырь расписан белой латиницей.

И кажется, будто ничто не изломано и не изгажено - ни дерево, ни демократия, ни справедливость - и мы, как невинные дети, можем лепить снежки и, хохоча, осыпать друг друга совершенно бесплатным серебром. 

Сергей БРУТМАН

Фото автора

Поделиться: