ПО ДУШАМ. Наталья Григорьева: «Лучшая работа – это музей»

Помню, как два с половиной года назад, на открытии выставки новгородских древнерусских икон в музее святой Ксении Петербургской в здании на Камской улице в Санкт-Петербурге, Наталья Григорьева волновалась. Представляя совместный проект Новгородского музея-заповедника и питерских и московских предпринимателей, она поблагодарила всех, кто причастен к этому замечательному событию. И, отвечая на вопросы журналистов, как всегда, с уважением и восхищением говорила о своей команде – высокопрофессиональных сотрудников Новгородского музея, глубоко понимающих, какое ценное историческое наследие они берегут.

Таких эпизодов из музейной жизни, с участием генерального директора, на нашей журналистской памяти было немало.  Энергичная, жизнерадостная, открытая, Наталья Васильевна всегда вносит какой-то домашний, тёплый элемент в общение, и любые мероприятия, пусть и с присутствием высокопоставленных чиновников из федеральных министерств и ведомств, авторитетных руководителей российских и зарубежных академических институтов и специалистов музейного дела, никогда не превращаются в пафосные и помпезные.

Могла ли она, школьница из Боровичей, а затем студентка Новгородского государственного педагогического института, будущий учитель русского языка и литературы, предположить, что возглавит одно из крупнейших российских музейных объединений? Даже мысль такая не могла ей придти в голову. И, тем не менее, это произошло.

В нынешнем году она отмечает несколько негромких, но очень значительных для неё самой юбилеев. Двадцать лет назад она переехала в Новгород, пятнадцать лет назад возглавила управленческую структуру - комитет культуры, кино и туризма Новгородской области, и 1 июня исполнится десять лет, как она руководит Новгородским музеем-заповедником, который нынче празднует своё 155-летие.

Легко ли давались ей перемены в жизни и профессиональной биографии? Директор её родной боровичской школы №1 Валентина Яковлевна Фругина, ценя организаторские способности ученицы, теперь уже студентки, не дала ей очно закончить институт и уговорами, просьбами вернула в школу, где Наташа была и пионервожатой, и замещала завуча по воспитательной работе. Затем она преподавала русский язык и литературу в профтехучилище в родном городе. Подвижная, энергичная, разве она могла остаться в стороне от комсомольской жизни? Нет, конечно. И закономерен её очередной этап в жизни – работа в Боровичском горкоме комсомола. Но функционер, управленец – это не её призвание, понимала она, по крайней мере, на тот момент. Её влекла работа «в полях», то есть бесконечное общение с молодёжью, а не просиживание за отчётами и докладами. И она ушла. И стала заведовать ведомственным детским садиком, который за несколько лет превратился в образцовое учреждение, куда приезжали даже коллеги из-за рубежа, чтобы перенимать опыт.

Закономерно, как ни крути: пропасть таланту, если он есть и его ценят, всё-таки не суждено. Владимир Николаевич Огоньков, глава администрации города Боровичи и Боровичского района, позвал Наталью Григорьеву в свою команду, и она пять лет проработала председателем комитета по делам молодёжи.

В 2000 году она переехала в Великий Новгород. Сюда её тоже, можно сказать, переманили. При помощи уговоров, посулов и даже жёстких требований.

Об интервью с Натальей Васильевной мы договорились ещё до объявления пандемии. Поэтому, учитывая объективную ситуацию, что-то из планов, намеченных Новгородским музеем-заповедником, о которых говорила моя собеседница, может измениться. Накануне Международного дня музеев, который отмечается 18 мая, мы продолжили наш разговор. Наталья ГРИГОРЬЕВА, генеральный директор Новгородского музея-заповедника, откровенно ответила на все вопросы. Поближе познакомиться с ней, думаю, нашим читателям будет интересно.    

«Скучаю по запаху полыни»

- Наталья Васильевна, вы считаете себя новгородкой? 

- В Новгородскую область мои родители переехали из Волгоградской области, когда мне было десять лет. В Боровичах после службы в армии остался мамин брат, здесь у него сложилась семья, и мы стали жить рядом.

Конечно, считаю себя новгородкой. Детство, юность, вся жизнь, все эмоции – здесь. Не очень люблю поездки в отпусках, поэтому не слишком часто бываю в Волгоградской области, за пять лет лишь один раз была в родных краях. Но скучаю иногда. Вспомню степь ковыльную, запах полыни, звоню сестрёнке и говорю: тоскую, прямо  под ложечкой сосёт. И мне присылают степную полынь. Ставлю в букетик. 

- Первая школа жизни? Где у домашней девочки формировались лидерские качества?

- Школа была родным домом. Нам повезло – в 70-80-е такие замечательные школы были, с профессиональными преподавателями, которые были для нас и наставниками, и друзьями. Мои учителя – это преподаватели со знаком качества, просто золотой фонд учительства. «Классная классная» - мы до сих пор так зовём нашу классную руководительницу Галину Сергеевну Климченко. До сих пор дружим, встречаемся, поддерживаем её. А она всех наших детей и внуков знает. Директора школы Валентины Яковлевны Фругиной уже нет с нами. Но со многими мы продолжаем общаться. Они воспитывали нас, вытаскивали из нас, скромных, – а я всю жизнь была трусихой, переживала, что что-то не так делаю, – всё самое лучшее, заставляли мыслить, вовлекали в дело, и ты переставал стесняться, учился высказывать своё мнение на публике.

- Почему для получения образования был выбран пединститут? Среди родных были учителя?

- В нашей семье учителей нет. Мысли о будущем сформировала школа. Многие из нас выбрали русский язык и литературу, потому что у нас была божественный учитель Нина Борисовна Примакина. Она не преподавала, она талантливо «ввинчивала» в нас любовь к литературе. Мы до сих пор наизусть знаем книги, которые с ней прочитали. Если мне хочется погрустить – читаю Бунина. У него как: грусть проходит, любовь - никогда. 

Со школой трудно было расставаться. И когда меня просто «выплакали» обратно из института, этого так хотела директор школы, я не расстраивалась. Часто повторяю про себя фразу Фругиной: «Наташа, трудный выбор или трудное дело – это как в ледяную воду войти или под холодный душ: один разок встал, и потом тебе хорошо».

 «Расчёсок на моих уроках не жгли»

- А как справлялись с воспитанниками в строительном ПТУ-18, это ведь не самая комфортная аудитория?

- Мне повезло. Пластмассовых расчёсок на моих уроках не жгли, как у преподавательницы физики. Поскольку я в школе была и вожатой, и классной руководительницей, многие подростки, поступившие в ПТУ из нашей школы, меня знали. В училище шли трудные ребята, но я для них была «своя». И в обиду меня не давали: если кто-то из другой школы шалил на моих уроках, наши вставали и устраивали разборки – этот кто там обидел учительницу.

В ПТУ получила важный опыт. Это был неповторимый, бесценный университет жизни и преподавания. И дрессировки характера. Потому что у меня учились и те, кто пришёл после 8-9-х классов школы, и те, кто вернулся из армии, были и более старшего возраста – 25-28-летние.

Тренировала себя. На сдержанность, на понимание характеров. Помню, как повздорила с подростком. Он был не прав. Но и я повела себя не совсем педагогично. Он обиделся, выбежал из училища, даже куртку оставил. А было холодное время. И я вечером отправилась к нему домой отнести одежду. Дверь мне открыла его маленькая сестра. И слышу, он приказывает ей из другой комнаты: «Училка пришла? Не впускай, пусть у себя в кабинете командует!». Мы долго налаживали наши отношения. Ребята тоже учили меня жизни. Кстати, недавно этому парню, теперь уже, конечно, взрослому мужчине, вручали федеральную награду – медаль за трудовые достижения. Горжусь.

В училище я вышла замуж.

«Дерзкая такая»

- Почему не надолго задержались в горкоме комсомола? Попали не в свою среду?

- В горком ВЛКСМ я пришла третьим секретарём, заведующей отделом учащейся молодёжи. Работа там была сложной для моего характера. Это сейчас, кажется, я стала более гибкой. В моём ведении были около 50 школ города и района, средние учебные заведения – четыре ПТУ, четыре техникума, педагогическое училище, медучилище. Для горкома третий секретарь – это рабочая лошадка: «Зарница», «Орлёнок», пионерские сборы, спортивные соревнования.

Быть чиновницей у меня тогда не очень получалось.Дерзила, со всеми спорила. Работа в «горячем цеху», если так говорить, – с людьми, по делу, с перспективой – это больше моё, чем какие-то протокольные вещи. Сейчас понимаю – максималисткой была, не всегда могла быть дипломатичной.

Но прощались хорошо и дружим до сих пор.  

 «Сходи на должность на годик»

- Как случился новый поворот, какие пути привели вас на государственную службу – вы возглавляли отдел по связям с общественностью, были заместителем председателя комитета аналитического обеспечения и информационной политики администрации Новгородской области, затем возглавили комитет культуры, туризма и архивного дела области. Какой опыт приобрели на этих должностях? Помог ли он в дальнейшей карьере?

- Работа в администрации области для меня в очередной раз стала новым делом. Но и до этого, заведуя детским садом, тоже осваивала новую сферу – как функционирует детское дошкольное учреждение. Перелопатила кучу специальной литературы, внедряла образовательные программы, отправляла воспитателей на учёбу. В этот ведомственный детский сад меня пригласил генеральный директор завода силикатного кирпича Виталий Константинович Зыков, пообещав квартиру. Я как раз ждала ребёнка и согласилась. Потом, когда уже родился Артём, я и работала в саду, и воспитывала сына. Садик мы с коллективом сделали образцовым, устроили игровую площадку-сказку в городе. Помню, знакомиться с нашими программами воспитания приезжали канадцы, американцы, финны. Это были трудные 90-е годы, а так как в сад ходили дети работающих на боровичских заводах - «Полимермаш», «Сельхозтехника» и других, - шефы помогали нам всем, чем могли. Страна входила в ступор, людям нечего было есть, а у нас в саду всё было. Заводы работали с заграницей - Польшей, Болгарией – по бартеру, и нам в садик привозили еду - колбасу, печенье, сухое молоко, в заводских столовых пекли для детей пироги.

Работала я добросовестно. И понимала, что дошкольное образование – очень тяжёлое дело.

Потом ведомственные садики стали передавать в гороно. Наш ребёнок подрос, а меня позвали работать в администрацию города Боровичи и Боровичского района. Я помнила свой опыт в горкоме комсомола и решила – не пойду, и какое-то время работала в детском доме социальным педагогом. Пока Владимир Николаевич Огоньков всё-таки не уговорил идти в администрацию. В общем, вытащил почти «за шкирку»: ничего, что у тебя маленький ребёнок, справишься, ты за два дня делаешь недельную работу.

А спустя пять лет история повторилась - с губернатором Михаилом Михайловичем Прусаком. Он делал постоянные ротации, приглашал в администрацию людей из районов, собирал свою команду. Я четыре месяца раздумывала: ехать – не ехать. Аргумент, который мне предъявляли: ты не можешь подвести команду. А я, действительно, командный человек, мне комфортно работать в команде. Так в 2000 году оказалась в Новгороде. Заведовать отделом по связям с общественностью в комитете госслужбы было не сложно, всё-таки дело это мне знакомое.

Никак не ожидала очередного предложения -  возглавить комитет культуры. Меня практически поставили перед фактом назначения. Я уже говорила о своей черте - не подводить команду. Просили «сходить на эту должность» хотя бы на годик, я согласилась. Проработала в итоге пять лет.

Что дали годы работы в областной администрации? Я к тому времени уже закончила Северо-Западную академию госслужбы Российской академии государственной службы при Президенте РФ. Знакомилась с областью, вникала в новые направления работы.

«Не вылезали из Москвы»

- География вашей профессиональной деятельности расширилась – теперь за отрасль надо было отвечать в масштабах области. Это не напрягало? 

- Обязательно хочу сказать о том, что коллектив комитета культуры, кино, туризма, а потом добавилось ещё и архивное дело, был очень сильный - и профессионально, и организационно. Бери и работай. Необходимо было только внимательно посмотреть на отрасль, оценить состояние, изучить серьёзные документы, увидеть перспективы. Надо отдать должное, Прусак шёл на многие подвижки в поддержке культурной политики. Например, мы создали программу «Новгородика», которая действует до сих пор. История благодатная в том плане, что поддерживалась инициатива на местах: учреждения культуры работают вместе с общественными организациями, учебными заведениями, предприятиями – и всё на пользу культуре, искусству, народному творчеству. Мы провели ревизию всех культурных учреждений области. Организовали большую акцию по установке печей в сельских клубах – были выделены серьёзные средства на ремонт и восстановление отопления. Помогли творцам - творчески союзы получали определённую помощь.

- Наверно, самым ярким событием тех лет и для вас останется 1150-летие Великого Новгорода. Вы активно участвовали в подготовке празднования юбилея как член регионального и федерального оргкомитетов. Что греха таить, нагрузка на организаторов была колоссальная. Что больше всего вам запомнилось?

- Была удивительная консолидация всех сил – города, области, учреждений культуры. Работала сильная, профессиональная команда. Сложилась гармоничная программа празднования.Тогда я ближепознакомилась с туристической отраслью области, Новгородским музеем-заповедником и музейными работниками. Вместе с генеральным директором Николаем Николаевичем Гринёвым мы хлопотали, чтобы найти средства и организовать выставку к юбилею, принимать гостей.

Управленческие отношения – сложные. Сменилась власть. Новым губернатором стал Сергей Герасимович Митин. Моё убеждение - быть руководителем сложно, а женщине особенно. Было нелегко, но юбилейная программа получилась красивой. Конечно, мы не вылезали из Москвы, презентации праздника прошли и в Госдуме, и Совете Федерации, где, вначале Любовь Константиновна Слиска сказала: а, Новгород, помню – почётный транзит.

На 1150-летие Новгорода у нас были Дмитрий Хворостовский, Ульяна Лопаткина, Анна Нетребко. Это всё результат нашего общего труда – городского комитета культуры, нашей филармонии, театра драмы, у которых были хорошие связи с Госконцертом, Московской филармонией. Мы до сих пор поддерживаем добрые отношения с дирекцией Мариинского театра. Юбилей закончился, но остались личные профессиональные отношения.

Конечно, скажу честно, вся подготовка к празднованию для меня была большим напряжением, можно сказать, стрессом. Потому что я совершенно не умею не включать себя в процесс негатива. Постоянно анализирую – что так, а что не так, что правильно сделано, что нет. И если даже всё пройдёт достойно – я переболею сторицей.

«Беру в долг хорошую работу»

- Вы говорили, что каждый новый коллектив, в который вы входили, для вас – как семья. Не секрет, что настороженно, не совсем по-семейному вас приняли первоначально в Новгородском музее-заповеднике. Вы испытывали сомнения по поводу руководства и ответственности за такое сложное, масштабное «культурное историческое хозяйство» области, когда вам предложили занять пост генерального директора?

- Вот ведь, от судьбы не уйдёшь. Опять-таки полной неожиданностью для меня было, когда в Министерстве культуры России предложили занять должностьгенерального директора Новгородского музея-заповедника. Министром тогда был Михаил Ефимович Швыдкой, а по подготовке к 1150-летию Великого Новгорода я плотно работала с его заместителями Павлом Владьевичем Хорошиловым и Андреем Евгеньевичем Бусыгиным. Николай Николаевич Гринёв тогда уже сильно хворал, и я часто возила в министерство для согласования различные документы. Мне сказали: нам придётся менять руководителя, это будет болезненно, но мы знаем, ты всех сохранишь, а Николая Николаевича будем поддерживать. Конечно, сначала не соглашалась – да ну, какой музей, огромное учреждение, очень сложная работа, не женское это дело. Тут нужен мужчина, они более сдержанны в эмоциях, не впадают в свои переживания.

Пришла в музей с благословения Николая Николаевича Гринёва – мы с ним вместе были в министерстве. Он стал экспертом по культурному наследию. Без его визы не проходила ни одна программа, ни один проект. Он занимался нашими ведущими комиссиями, научно-методическим советом, разрабатывал закупки новых коллекций, работал с антикварами. Мы через Министерство культуры сделали серьёзные закупки коллекций – денежный клад, вислые печати. Он переживал, что не в лучшем виде переданы памятники, объекты музея с точки зрения реставрационного состояния, на это давно целевых средств не было. Хочу сказать, что мне очень не хватает Николая Николаевича Гринёва.

А по поводу скепсиса – да, он у многих был. Честно скажу, первые два года в музее мне было очень тяжело. Я пришла в музей, когда начались итоговые собрания. И помню тот чёрный день, первую встречу с коллективом, когда мы не заплатили ни копейки премии работникам. Помню молчаливый зал и глаза с упрёком. Дело в том, что на счету была очень маленькая сумма, и можно было выдать каждому по тысяче рублей, но я приняла решение – не выплачивать премию. Ещё когда работала в комитете культуры, удивлялась - наш музей не работает в январские каникулы. И тут – событий за год было много, а посетителей – не очень. Это нужно было менять.

- Вы начали в музее перестройку?

- Не я. Это было продиктовано временем. Все музеи страны вошли в эпоху перемен, в эпоху модернизации своей деятельности. Но слоган «Меняющийся музей в меняющемся мире» Новгородский музей не очень затронул. Нет сомнения – наш музей очень хороший, коллекции уникальные, коллектив профессиональный, но активность учреждения в межмузейном пространстве была низкой, это объективно. Достаточно резко менялась система управления музеями, и в эту жёсткую историю мы не всякий раз вписывались. Нужно было расшевелить руководящий состав музея.

- Для того, чтобы завоевать авторитет, нужно было придти в коллектив с новыми идеями или проектами и быть при этом жёсткой. Вы об этом думали?

- До работы здесь я была знакома с некоторыми руководителями ведущих музеев страны - Государственного Эрмитажа, Третьяковки. Изучила штатные расписания многих музеев, управленческую структуру. Советовалась с директорами, научными работниками музеев и в Москве, и в Санкт-Петербурге. Естественно, по доступным документам изучала работу нашего учреждения, музейные коллекции. И не с пустыми руками, как говорится, пришла - с двумя выставочными проектами.

Пусть и в хорошем смысле, но наш музей был ортодоксален. Это не плохо, это база для дальнейшего развития. Но были моменты, которые всех устраивали, а нужно было двигаться вперёд.

Задача была – перемены. Наверстать отставание. К примеру, фондовая деятельность – мы буксовали по включению фондов в Госкаталог, оцифровке коллекций, их мультимедийному сопровождению. Далее – научно-просветительская служба. Музей не работал в выходные дни и новогодние праздники. Необходимо было сделать социальные проекты. Например, такие, как «Открытая пятница», она у нас появилась в 2011 году. Вся страна уже проводила «Ночь музея», и мы тоже должны были включиться в проекты российского уровня.

Считала, что наше бюджетное задание, которое только входило в оборот, необходимо насытить новыми проектами, в том числе выставочными. Конечно, сейчас их у нас, может быть, чрезмерное количество – порядка 200 по сравнению с былыми 50-60 за год, - но мы монетизируем коллекции, включая в экспозиции новые артефакты.  

Кто-то из руководителей музейных подразделений не смог влиять на свой коллектив, не внося агрессивного начала, не имея возможности внедрить новые, абсолютно законные и необходимые изменения.

А ведь у нас уже была самая близкая перспектива реализации многих проектов в рамках программы Министерства культуры РФ «Сохранение и использование культурного наследия в России», осуществляемой на средства правительственного займа.

Ладно, думала я, буду «плохим» начальником. Мне приходилось раздражать коллектив. С самого начала я объявила: беру в долг хорошую работу. С каждым руководителем встречалась. А потом, в течение года – полутора лет, поменяла руководящий состав музея.Но – по доброму согласию сторон.В итоге музей покинул только один человек, о чём я, честно признаюсь, очень сожалею.

«Все стали быстро ходить»

- Наверно, что это было тяжело эмоционально, изматывало физически.

- Два первых года, мне кажется, не жила, а существовала. Без конца ездила в Москву с новыми документами. Сюда приезжали чиновники из столицы. Но сказать обо мне, что вот, мол, привела новую команду и сама почивает на лаврах или катается по заграницам – никто в коллективе не мог.

Кто-то мне сказал, что меня побаиваются. Да, я достаточно активно продавливаю тему. Но и меня музей тоже учит. И сдержанности, и определённой взвешенности.

Вот думала, что боевой ход кремлёвской стены мы сделаем за первые полгода. Что особенного в проекте – подготовим документы, согласуем, нам выделят деньги, будем делать. Но – мы только согласовывали проект три года. Смогли сделать лишь часть. И - ушли в реставрацию Дворцовой башни, которая оказалась аварийной. А теперь башня Кокуй закрыта, тоже аварийная.

Я уже говорила о том, что пришла в музей с двумя выставочными проектами -«Освоение новгородцами Русского Севера» и «Новгород предпринимательский». Группе руководителей первого года доложила о них. И вот я работаю в музее уже десять лет – и только один, первый, реализовала.

Я поняла – в музее ничего быстро, с наскока не происходит и не должно происходить. Всё должно быть продуманным, выверенным.

А что касается настроения, я за время руководства разными коллективами усвоила: не оборачиваться на хулу и не впадать в прелести похвалы. Хотя меня иногда просто разрывают эмоции – из-за несправедливых замечаний, непонимания. Но я просто стараюсь держать себя прямо. И лишний раз не объясняться – что и почему не так, потому что будет склока, и, вспылив, я проиграю.

История налаживания коммуникаций для нас была непростой. Но сопротивление и скепсис коллектива были временным явлением. А потом, как выразились наши работники, «мы все стали быстро ходить».

Добавлю, что все, кто пришёл к нам из немузейной сферы, получили или получают специальное образование. Мы постоянно отправляем учиться наших специалистов. И приятно, когда приезжают, например, из Научно-реставрационного центра им. И.Э. Грабаря или Государственного научно-исследовательского института реставрации и говорят, что наши специалисты самостоятельно могут выполнять самые сложные реставрационные работы уникальных памятников. И другая наша общая командная победа – мы упрочили музей как научную площадку, плотно сотрудничаем с академическими институтами.

«Сколько потопали, столько и полопали»

- Вы с большим уважением относитесь ко всем специалистам музея, цените их, доверяете профессиональным мнениям. А руководители области, прежние и нынешние, считают вас хорошим управленцем, как сейчас принято говорить – эффективным менеджером, способным для развития музея привлечь немалые федеральные средства. Как вам это удаётся?

- Музей и сам зарабатывает. Сегодня у нас, как и во всей стране, сложная, но открытая система, у нас 52 онлайн-кассы. Министерство видит, сколько мы продали билетов, сколько к нам пришло посетителей. Это нас подстёгивает: чтобы не падали цифры, чтобы мы открывали новые объекты, чтобы выставочные проекты были посещаемыми. Продать билет – не самоцель, конечно же, но это нормальное экономическое движение в современном мире. Да, люди получают впечатления и эмоции в музеях. А музейщики, чтобы получить достойное вознаграждение за свой самоотверженный труд, должны знать, как я говорю: «Сколько потопали, столько и полопали».

На самом деле, не я везу федеральные деньги. Ещё раз повторю: я очень люблю и умею работать только в команде. Музей – федеральное учреждение, и сейчас, к сожалению, есть трудности с федеральным финансированием. Деньги получаем, можно сказать, в основном только на проведение противоаварийных работ. Причём, мы сами усугубляем свои заботы, грузим себя ответственностью. Вот взяли на баланс церковь Петра и Павла на Синичьей горе, на Петровском кладбище. Это интересный объект, он аварийный, будем восстанавливать, здесь возможен совместный с Новгородской митрополией паломнический проект.

Семь-восемь лет назад мы буквально договорились, что все в музее друг с другом находимся в одном деле, соединяем наши усилия. И результатом стало наше участие в программе Министерства культуры России по сохранению культурного наследия на средства правительственного займа. Наши проекты побеждали в конкурсах и получали финансирование. Если в цифрах, то это в целом более 2 миллиардов рублей. Поддержанные проекты стали для нас школой большой ответственности, но в то же время они вписались в нашу программу развития музея. 

За эти годы мы открыли много новых объектов. Это Колокольный центр в Валдае, Музей романа «Братья Карамазовы» в Старой Руссе, в Великом Новгороде - церкви Благовещения на Городище и Благовещения на Мячине, Белая (Алексеевская) башня, Центр реставрации монументальной живописи. Готовится к открытию весь комплекс объектов Музея деревянного зодчества «Витославлицы», а это очень многотрудная, просто сумасшедшая работа. Буквально на выходе Музей письменности в Лихудовом корпусе Новгородского кремля, Музей игрушки.

А параллельно, напомню, у нас шла реставрация церкви Николы на Липне. Надеемся на завершение музея Великого моста, это проект в рамках государственно-частного партнёрства.

- Мы, журналисты, констатируя, что музей стал более открытым, публичным, поражаемся цифрам и объёмам сделанного. Вас они не пугают? Или это ещё не предел возможностей?

- Музей у нас очень богатый. Очень достойные коллекции. Чрезмерной важности наследие. Хочется, чтобы и о музее, и о Новгороде шла слава на абсолютно достойных, убедительных примерах. Мы по-новому открыли наш музей для многих. И цифры это подтверждают. У нас происходит 3500 событий за год вместо 500 в начале пути, реализуется ежегодно 200 выставочных проектов. До миллиона возросло количество посетителей. Средства, которые музею нужны, мы тоже зарабатываем, сейчас это 120 миллионов вместо 32 годами ранее. Да, наверно, легче иногда отказаться, чем, преодолевая трудности, что-то делать. Но это не наш путь, абсолютно точно.

«И «шедевровоз» будет»

- Какие проекты для музея сейчас являются самыми главными?

- Для меня сейчас одно из важных направлений – работа с Попечительским советом музея, инициатором создания которого выступил губернатор Андрей Сергеевич Никитин. В него вошли руководители серьёзных организаций: АО «Медная компания», БКО, ПАО «Акрон», Росрегионгаз, РЖД, Яндекс, Росавтодор и других. Нам нужна поддержка в обеспечении оборудованием, приобретении новых технологий, на это нужны серьёзные средства. На средства попечительских советов, например, проводятся все известнейшие выставки в Третьяковской галерее, музеях Московского Кремля. В Царском Селе памятники «под ключ» реставрируют Газпром и другие попечители. Мы с белой завистью смотрели на них. Мы погрузили наших попечителей в наше новгородское наследие. Кто-то из них по-новому открыл для себя Новгород. И результаты уже есть. «Медная компания» приобрела для музея драгоценную икону. Росрегионгаз, ВТБ оснащают реставрационную лабораторию. Рассматриваем с попечителями покупку «шедевровоза» - мы так называем автомобиль для перевозки наиболее ценных экспонатов музея. Яндекс, осуществляющий программу «Большой музей», посвятил страницу Новгородскому музею-заповеднику.

Но самая главная для нас забота - строительство современного фондохранилища. Председатель правительства РФ Михаил Мишустин во время своего визита в Великий Новгород 11 февраля пообещал выделить для этого дополнительные средства из федерального бюджета. Участие в оснащении хранилища оборудованием примут наши попечители. Фондохранилище будет уникальным, его площади 5800 кв. метров. Уже определено его название – Национальный историко-археологический центр имени академика В.Л. Янина.

- А как решается вопрос с реконструкцией здания бывшего Дворянского собрания – Музея изобразительных искусств?

- К сожалению, реконструкцию объекта исключили из федеральной программы финансирования, куда мы заявлялись. Но проект прошёл государственную экспертизу, предусматривается миллиардная реконструкция здания. Сейчас мы пытаемся через Минэкономразвития попасть в другую программу финансирования.

«Не хочу быть сильной»

- Вы сильный человек? Что вам даёт силы достигать задуманного? Опираетесь ли на друзей? Говорят, что все ваши личные друзья становятся друзьями музея, а сотрудничающие с музеем становятся вашими друзьями – это так?

- Да, я сильная и не всегда с этим мирюсь. Но побыть слабой не предоставляется возможности. Спрашиваете, довольна ли я собой? Разве бывают люди всегда довольны собой? Я не исключение. В  каких-то вопросах я излишне перфекционистка. Не всё успеваю, меня угнетает, если не могу всё спланировать досконально. Старюсь не быть занудой.

Близких друзей у меня не так уж много. Это небольшой круг лиц, с которыми мы вместе с незапамятных времён. А друзья, которые появляются в процессе работы, благодаря работе, с кем складываются очень добрые отношения, – их много, и это прекрасно. Я отмечаю, что в музейном сообществе дружить принято. Я благодарна Михаилу Борисовичу Пиотровскому. Был момент, когда я ощущала, что он просто патронирует и меня, и музей. Я по многим вопросам с ним советовалась. Мне было достаточно такой его поддержки: кто лучше тебя сейчас знает, что нужно делать? Мы в добрых отношениях с директором Исаакиевского собора Юрием Витальевичем Мудровым, у него даже фамилия такая – символичная, на его мудрость можно рассчитывать. Генеральный директор музея-заповедника «Царицыно» Елизавета Фокина, руководитель Музеев Московского Кремля Елена Юрьевна Гагарина – с ними всегда можно пообщаться, посоветоваться по любым вопросам. У нас добрые отношения с Третьяковской галереей, Государственным историческим музеем. Друзей в музейной сфере много.

- На семью хватает времени?

- Если честно, не очень. Моему сыну Артёму повезло с женой Алиной, мне она стала дочкой. Люблю внуков Наташу и Кирилла. Родители, Софья Фёдоровна и Василий Григорьевич, слава Богу, живы. Они живут под Новгородом, в выходные дни их навещаю. В феврале они отпраздновали 50-летие совместной жизни. У меня есть брат Василий, крестницы, племянники. У нас хорошая, большая и дружная семья. Все вместе мы собираемся достаточно часто, раз в месяц обязательно.

- Чего вам хотелось бы себе пожелать?

- Нашему музею и моей любимой команде - всем сотрудникам музея – процветания. А себе? Меня недавно смутил вопрос, который прозвучал от моих внуков-малышей: «Бабушка, ты сегодня не уставшая?». Это означает, смогу ли с ними почитать и порисовать. Может быть, мои дети им говорят: не досаждайте бабушке, она устала. Но что говорить, директорская должность и связанная с ней нагрузка – очень активная. Мне, наверно, хотелось бы немного разгрузиться. Потому что попадаю в такую историю: мне нравится постоянно быть занятой работой, делом, но получается, что происходит замещение всей личной жизни, всего возможного свободного времени работой. Это, наверно, не совсем правильно. И в музее это даже понимают. В последние два года народ устраивает мне своеобразный бойкотик: я ушла в отпуск – и мне даже не звонили. А ведь были годы, когда я счастливо уходила в отпуск, делала домашние дела, а на четвёртый день приходила в музей: что, не ждали? Постараюсь себя немного разгрузить, хотя бы в выходные дни, в отпуске. Придумала такое занятие – езжу по музеям, побывала в литературных музеях в Смоленской, Брянской областях, моего любимого Фёдора Ивановича Тютчева в Овстуге. Хотя – это тоже вроде связано с работой? Но зато возвращаюсь в Новгород, захожу в кремль и говорю себе: «Лучшая работа – это музей».

Наталья МЕЛКОВА

Фото Александра КОЧЕВНИКА, Сергея БРУТМАНА, Новгородского музея-заповедника