От двери к двери

У суровых на вид судебных приставов работа богата на забавные случаи. Чего они только не увидят на службе! То кот выдаст хозяина-алиментщика, затаившегося под кроватью, то москвич пожалуется на то, что у него ветром сдуло баню, которую он купил у нерадивого мастера-пестовчанина... Смешные случаи, связанные с алкогольными порывами наших сограждан, у приставов и вовсе исчисляются сотнями. Но забавными они кажутся только в новостной сводке. Потому что взгляд пристава изнутри видит житейские тяготы, стресс и безнадёгу своих «клиентов». Перед ним стоит дилемма: надо и долг служебный исполнить, и не забрать у человека последнее.

С чего начинается Родина?

Сырково. Пять часов вечера, стоянка возле мелкого сетевого магазина. Судебные приставы Анна Рябова и Александр Юргилевич терпеливо ожидают начала рейда, в ходе которого будут спрашивать с неплательщиков за долги по коммунальным услугам. На горизонте появляется товарищ бомжеватого вида, желающий диалога, и заводит песнь про свою «весёлую» жизнь.

- У меня всю жизнь всё было для Родины, - хрипит товарищ. Зовут, кстати, Сергеем Владимировичем. – А она мне жопу показала. Но я всё равно за Россию.

Так он кратко объясняет молодым ещё приставам, зачем он воевал в Афганистане и Чечне, и что после этого с ним случилось. Понятие «Родина» он трактует по-своему.

- Это мой земельный участок. Ну-у-у, - задумывается он, - вот шесть соток у меня, да. Домик маленький есть. Родина для меня – это маленький клочок российской земли.

- Так а зачем же вы тогда лезли под пули в Афганистане? – спрашиваю я. - Родина ведь здесь, а Афганистан – далеко.

Сергей Владимирович задумался.

- Сынок, это такой серьёзный вопрос. Тебе ответить, да?

- Ага.

- Ну и вопросы ты задаёшь, - говорит Сергей Владимирович и продолжает думать. Через полминуты он находит ответ. – Мне приказали. Приказали те же люди, которые потом меня оставили с голой жопой. Коммунисты эти, замполиты. А в Чечню я поехал после Афгана. Тогда замполиты снова завопили – «Наших опять убивают». Про наркоту говорили, ещё про какую-то дрянь.

Тут он почти что взрывается:

- ТЫ ПОНЯЛ МЕНЯ, НЕТ?

Я уже думал испугаться, но после этого Сергей Владимирович почти слёзно стал просить на пиво.

- У меня пенсия ветеранская - три тысячи рублей, - объясняет он. – Это надбавкой к обычной. Так родина оценила мою ей службу. Но мне такие деньги не нужны, я их в детский дом отдаю.

Проникся, пивка купил. Сергей Владимирович долго просил приезжать ещё и почаще.

- Да только, кажется мне, привирает этот субъект, - отъезжает от магазина пристав Саша. – Три тысячи ветеранских платят обычно тем, кто «срочку» в Афганистане отслужил. А он, по его рассказам, ещё и в Чечне геройствовал.

Сергей Владимирович, впрочем, пока - не «клиент» судебных приставов. Хотя  вполне может когда-нибудь им оказаться…

Александр паркует машину рядом с двором, внутрь не заезжает, чтобы «не светить».

- А то разбегутся наши должники, - шутит он.

Они подходят к первому в сегодняшнем списке подъезду. Началась «полевая» работа.                        

Ярило долги не платило

В подъезде царит застоявшийся запах «праздника» - адская смесь из мочи и пива. Приставы стучат в дверь уже две минуты. Похоже, у находящегося по ту сторону мужика нервы всё же не выдержали, он открыл. И очень испугался, заприметив на пороге людей в форме.

- Вы не имеете права заходить в квартиру без моего разрешения! - сразу же чуть ли не завопил он.

Приставы переглянулись – мол, мы и не собирались. Они сообщили гражданину, что в должниках ходит его жена. Она должна коммунальщикам больше семидесяти тысяч рублей. Но её дома нет – за неё сегодня от представителей закона отбивается муж в футболке с языческими символами. На шее у него золотая цепь, на нескольких пальцах – крупные перстни.

- Вы нас выселить по закону не имеете права, - почти паникует мужчина. – У нас ребёнку ещё нет восемнадцати лет.

Приставы ему обстоятельно объясняют, что выселять пока никого не собираются, и пытаются перевести разговор в конструктивное русло. Но выходит не очень.

- Я лежал в больнице пару месяцев. Жена всё это время была вынуждена работать без выходных, но денег на оплату коммуналки всё равно не хватало. Но теперь мы ежемесячно вносим десять тысяч.

Тут гражданину очень некстати позвонила жена, с которой и хотели переговорить приставы.

- Не кричите, пожалуйста, - говорит Аня через пять секунд после того, как приложила ухо к трубке.

Дальше были вопросы про оплату квитанций за электричество, воду, газ и – прости, Господи – капремонт. Внятных ответов на вопрос - «когда пойдут платежи?» - так и не услышали, зато получили клятвенное обещание прийти на разговор в отделение и обсудить проблему.

- Вот почему-то у управляющих компаний вы никогда и ничего не арестовываете, - забубнил в дверном проёме супруг неплательщицы, за спиной которого красовались ободранные обои. – Нет, вы приходите сразу к простым людям, которые живут в плохих условиях, и судом угрожаете. Мне вот на работе прилетело, но я не стал же на них в суд подавать.

- А могли бы, - сказал пристав Саша.

Мужик не ответил. Он лишь отвернулся и чуть слышно стал шептать слово «крыса». Саша же как-то вскользь упомянул про обыск в квартире. В ответ – опять та же волынка про «не имеете права».

- И вообще, до православия, когда наш народ ещё был свободным, мы никому ничего не платили, - обронил персонаж в футболке с языческими символами.

На этом и попрощались.

- С этой квартирой отдельный разговор всегда был. Мы пять или шесть лет пытались пообщаться с жильцами, но каждый раз было одно и то же – женщина говорила детским голосом: «Я ребёнок, и мне родители запретили открывать чужим дядям дверь». И притворялась-то как старательно, - смеётся Аня, подходя к другому дому.

Серёга неуловимый

Тусклое освещение, запах пыли и облезлые стены. В других по антуражу подъездах, похоже, в Сыркове неплательщики не живут. Но в практике приставов порой случается, что в «больших» должниках оказываются люди весьма состоятельные.

- Приходилось и машины арестовывать, и дома. Один раз даже пришлось арестовать триста гектаров картошки – молодая семья захотела заняться фермерством, но не потянула, - рассказывает Анна, пока ждёт, когда ей откроет дверь очередной должник.

Не открывает. Ну что ж, подождём ещё.

- А мне знакомый случай рассказывал, - Александр решил скрасить ожидание историей. – Он в Питере на милиционера учился и практику проходил. И  надо было наведаться в алкогольный притон прямо в центре города. Знакомый волновался – что с него взять, практикант же. Говорил: «А вдруг дверь не откроют?». Старшие опера только смеялись. Приходят и видят: в квартире двери-то нет. «Жильцы», оказывается, ещё год назад дверь пропили. Вот тебе и центр Питера.

Тут открылась дверь. Только не та, где живут должники, а соседская. Бдительный сосед делится с приставами ценной информацией:

- Я эту семейку уже лет десять не видел. Дочка лет пять назад появилась однажды, с компанией. Пили, потом пьяные поехали ночью кататься по двору на велосипедах и орать. Соседи пообещали вызвать милицию. Ну, с тех пор никого из них и не видел.

Семейка, говорит, была странная. Мать лежала в психбольнице, и по её поведению это было очень заметно. Любила, например, встать посреди ночи и собирать по двору бычки, громко и матерно обвиняя соседей в нечистоплотности. Муж же её, Сергеем звать, нахватал долгов, а потом где его только ветер не носил. Дома он появлялся редко, так как туда приходили за ним серьёзные бритоголовые мужчины в кожаных куртках.

Так Серёга из бегов пока и не вернулся.

Оставаться человеком

Следующей сырковской должнице повезло меньше. И опять - из-за соседской бдительности. Валентина Ивановна (назовём её так) вышла посмотреть – кто там так долго ошивается на площадке. Вышла – а там судебные приставы, которых пустили в подъезд соседи по доброте душевной.

У Валентины Ивановны - 51 тысяча коммунального долга и два взрослых сына на иждивении. Больше трёх месяцев взрослые мужики не могли найти работу, поэтому кормить и одевать их приходилось матери. Денег на это уходило довольно много, поэтому на оплату «коммуналки» не оставалось. И теперь приставы вынуждены арестовать у Валентины Ивановны имущество. Та чуть не плачет:

- Вы, пожалуйста, только ноутбук не забирайте. Заберите компьютер, телевизор, микроволновку… Но не ноутбук.

Приставы идут ей навстречу, решили забрать телевизор. Тут Валентина Ивановна выдохнула. Бывает, конечно, что должники чуть ли не когтями вцепляются в своё имущество и устраивают истерики. Рябова и Юргилевич таких историй насмотрелись немало. Но этот случай - не из таких.

- Интересные случаи – это ловить должников, которые пытаются спрятаться. В шкафах, например, или под кроватью. Но мы же ещё исполняем принудительный привод в суды. В семь утра мы выезжаем по адресам. И вот там приходится отлавливать уголовников. У них, как правило, уже по несколько статей. Ведь если человек у нас в суд идёт первый раз, то он ещё пытается что-то доказать. А уголовники –  люди матёрые. Они уже пытаются спрятаться.

- Да, работа у нас интересная, - подтверждает Аня. – Главное в ней – оставаться человеком. Со временем, конечно, веришь людям меньше. Первое время я, честно, верила больше. А теперь…

Семь часов вечера. Сырково. Судебные приставы в компании арестованного телевизора возвращаются в отделение.

Матвей НИКОЛАЕВ

Фото автора