Леди в шляпке и с коротконогой собачкой

Несентиментальное расставание.

Осень, опустошающая нивы и кроны, будто нарочно придумана для прощаний.

В понедельник Великобритания простилась – разом – с королевой, верховным  главнокомандующим вооружёнными силами, верховным правителем англиканской церкви (или, как говорится в титуле, «защитником веры») и  главой Содружества наций.

Со всеобщей бабушкой простилась.

Впрочем, не одна Великобритания.

Кто как прощался, мы ещё упомянем – вскользь, как не о самом важном.

Казалось бы, нам-то, в России, что за дело до смерти чужой королевы, ушедшей в таком «подходящем» для этого возрасте? По-моему, должно быть дело и нам.

Тут имеются параллели и ассоциации. Если уж у нас  есть поколение, к вполне сознательному возрасту знающее лишь одного правителя, то представьте, каково англичанам, абсолютное большинство которых не только родилось и выросло, но и состарилось (а многие и умереть успели) за то время, пока Елизавета II, правившая 70 «с хвостиком» лет,  была символом  их страны, национальным штандартом…

Наёмница собственной совести

Как я понимаю, англичане прощаются, не в последнюю очередь, с женщиной по имени Елизавета Александра Мария. С леди, за нарядами которой – всегда изящными,  безупречного вкуса – они привыкли следить. С наездницей и любительницей собак смешной коротконогой породы корги. С человеком,  которому просто выпало родиться в семействе Виндзоров и – неожиданно для себя – унаследовать огромную страну.

С человеком…

Может быть, я и не стал бы ничего писать на её смерть – несколько лет назад я уже откликался на смерть её матери. Королева-мать была безусловной любимицей нации. Может быть, именно оттого, что никогда этой нацией не правила, но многое сделала, чтобы воспитать дочь человеком, достойным уважения. 

Английская писательница Сью Таунсенд издала 30 лет назад бестселлер «Мы с королевой» -  о том, как  республиканцы ликвидируют монархию, выселяют королевскую семью в пролетарские трущобы, и  как семья переживает эту метаморфозу. Самый  симпатичный персонаж этого романа – именно королева-мать, быстро подружившаяся с нищей старухой. Таунсенд следовала вере своей аудитории в то, что та была бы на это способна. 

Во многом по её инициативе в годы Второй мировой войны (которая длилась для англичан даже дольше, чем для советских людей) Виндзоры не только не укрылись в какой-нибудь из стран своей империи, которую  не бомбят, но и – напоказ  - получали продукты по карточкам, подобно любому обывателю. Дочерей тоже не укрыли. «Принцессы не поедут без меня, я не оставлю короля, а король никогда не покинет страну», - заявила жена короля.  Англичане этого не забыли и не забудут.

Наверное, в этом был элемент того, что теперь называют «пиаром». Наверняка и для безопасности королевской семьи было сделано многое. Но именно этой воспитательной мерой объясняется будущее выступление дочери – ещё не королевы и даже не первоочередной претендентки на трон - в 1947 году. Она сказала: «Я хочу сейчас сделать одно заявление. Очень простое. Я заявляю перед всеми вами, что вся моя жизнь, будь она длинной или короткой, будет посвящена служению вам и той великой империи, к которой мы все принадлежим».

Я – убеждённый противник монархии вообще.  Но бывает монархия – и монархия. Одно дело – считая себя  помазанником Божьим, полагать, будто ты самодержавен, неподотчётен никому на грешной земле, и другое – исполнять «королевскую работу», не будучи  избранным или нанятым в отделе кадров, но следуя велениям  собственной совести, которая требует от тебя отвечать чаяниям народа и народов.

И потому в романе «Мы с королевой» Елизавета лишь немногим уступает своей матери по части читательских симпатий. В отличие от других членов её семьи.

«Старушка века»

Отношение к королеве как к человеку дорого стоило самой королеве. СМИ пристально следили за её личной и семейной жизнью, не без оснований полагая, что частной – отдельной от нации, запретной – жизни у неё быть не может. Вплоть до того, что, как признавал известный английский журналист, «граница между фактом и вымыслом была упущена из виду». И всё же Елизавета  сохраняла достоинство. И никто из досужих журналистов за эти годы серьёзно не пострадал, хотя и «лез гриппозным носом» (выражение избранного людьми главы другого, якобы демократического,  государства), куда хотел. Как не страдали и критики монархии как таковой.

Нельзя сказать, что все 70 лет её правления были для нации «не жизнью, а малиной». На такой дистанции это и невозможно. Но в первые же часы утраты не политические, экономические, семейные перипетии вспоминались подданным покойной – а  её шляпки и собачки, аристократическая грация при душевной открытости и королевские «бон мо», лёгкие и  вполне невинные остроты человека, наделённого чувством беззлобного юмора, который мог спасти ситуацию, когда её визави непроизвольно смущались и терялись, встречаясь с особой особого положения.

Пару примеров?

Осенью прошлого года Елизавета отказалась принять звание «Старушки года» от британского юмористического журнала для пожилых людей. И не оттого, что титул оказался  календарно тесен для того, кто так долго живёт и правит.  Журналисты получили из её резиденции забавный и полный достоинства ответ: «Её Величество считает, что человеку столько лет, на сколько он себя ощущает. Поэтому королева не думает, что соответствует критериям, необходимым для этого звания, и надеется, что вы найдёте более достойного получателя».

В 2003 году Елизавета устроила торжественный приём в Букингемском дворце в честь супругов Путиных (оставаться парой 73 года, как Виндзоры, им не было суждено).  Как всегда, Путин опоздал на встречу с королевой - на 12 минут. Для Британии это – неслыханное нарушение протокола. Не обнаруживая недовольства, королева ответила тем, что  опоздала на проводы Путина при его отъезде. Причём –  ровно на те же 12 минут. Ибо «точность – вежливость королей». Даже в ответной невежливости важно оставаться точной.

Уж королевой-то она была до мозга костей. Хотя, ещё раз повторю, при рождении имела минимальные шансы занять трон и взошла на него лишь потому, что её дядя отрёкся от короны (к счастью для англичан, ибо был поклонником Гитлера).

Медведь и змея: варенье и яд

Понятно, что есть специалисты-пиарщики, есть служба протокола – люди, которые уполномочены говорить и действовать как бы от имени монарха. Но они и действовали всегда в соответствии с её чувствами, включая чувство юмора.

Так оказался возможен, например, снятый к 70-летнему юбилею её правления ролик, где Её Величество мило общается с любимцем детей,  киношным медвежонком Паддингтоном (на картинке рядом - идёт с нею «за ручку» - или «за лапку?»), ничуть не сердясь на плохое воспитание косолапого любителя варенья. Да она и сама, оказывается, держит в сумочке такой же бутерброд, как у медвежонка.  «Спасибо Вам за всё», - говорит медведь; «Вы очень любезны», - улыбается она мохнатому простаку, даже не снявшему в королевских покоях своей знаменитой шляпы.  

Простота Паддингтона и простота Елизаветы - это вам не простяцкое хамство г-на Пескова, «говорящей головы» Кремля. Или тот тоже действует – «в соответствии»?

Кстати, Россия, верхи которой опять источают ненависть к «англосаксам», простилась с королевой в своём стиле. Хотя всем было понятно, почему их не пригласили на похороны  и не могли этого сделать именно сейчас, в Москве обиделись. МИД РФ в лице г-жи Захаровой назвал отказ «глубоко безнравственным», поскольку королева, «как известно, служила в годы Второй мировой войны в рядах территориальной обороны британских вооруженных сил, сражавшихся с нацистами и их украинскими пособниками С. Бандерой и Р. Шухевичем». О, да, «всем известно», что Елизавета  получила воинское звание, пусть и лишь за 5 месяцев до Победы – в силу юного возраста. Но так же «всем известно», что и регулярная-то армия Британии не сражалась ни с какими «украинскими пособниками», а уж женская тероборона, действовавшая исключительно на острове, - тем более. Просто надо было пристегнуть сюда Украину – вот и пристегнули.

А подколодная  журналистка  Скабеева (ну, та, что вечно с перекошенным от злобы ртом) ещё и оболгала покойную, во время траура показав в телеэфире кадры, на которых королева якобы бросает прямо на землю еду африканским детям. Хотя на кадрах, снятых за три десятилетия до рождения «леди в шляпке», изображены вообще-то жена и дочь  губернатора французской колонии в Индокитае. И хорошо видно, что дети - не чернокожие, и надписи - в иероглифах...

Всего лишь очередной фейк «России 1», а сколько их было и ещё будет? Не случайно в России падают рейтинги пропагандистских телеканалов. По данным отечественного исследовательского центра «Ромир» с февраля по июнь  2022-го охват «Первого канала» упал с 33,7 до 25,5%, «России 1» - с 30,9 до 23%, НТВ - с 21,1 до 16,6%.

...Карл (Чарльз) III, уже никогда не сможет сравняться с матерью, даже если пообещает, подобно нашему Александру I, что при нём «всё будет, как при маменьке». К своим 73 годам он не смог влюбить в себя нацию – поздно и пытаться. Думаю, именно невозможность любить англичане оплакивают особенно горько.

Функция:предостерегать

Кстати, а что там со «служением нации»,  обещанным когда-то 21-летней наследницей?

Заметьте, она не провозглашала никакого специфического «плана Елизаветы», не анонсировала революционных социально-экономических преобразований.

А между тем, когда она родилась, в Англии на долю 1% самых богатых приходилось 70% всего богатства страны. А   к концу 1970-х, когда она пробыла на троне около двух десятилетий, эта «элита» располагала только 22% национальных богатств. Потому что при Елизавете был сконструирован и запущен механизм более гуманного, более социального государства. Не «на все сто», конечно, социального, но вектор – заметен. Как заметен  и обратный вектор в нашей с вами жизни, в которой не оставляется места «среднему классу», сталкиваемому в бедность, а бедность сталкивается в нищету.

Разумеется, это делалось не руками Елизаветы. Для этого существуют политические партии и правительства, сменяющие друг друга у власти. При них и Елизавете страна пережила  национализации, и приватизации,  дерегуляцию экономики и тяжёлую рецессию, тем не менее – см. предыдущий абзац.

Да-да, в соответствии с нашими кухонными представлениями, в Великобритании монарх «царствует, но не правит». Но  конституционный мыслитель XIX века У. Бейджхот формулировал концепцию тамошней власти так:  «Суверен при конституционной монархии имеет три права: консультироваться, поощрять и предостерегать». Конституция не запрещает ему даже уволить премьер-министра, приведённого к власти его партией, прецеденты были. Как были и отказы принять отставку премьера. Монарх может иметь собственные политические интересы, но Елизавета свой интерес как сформулировала при наступлении совершеннолетия, так и оставалась ему верна. И её не смущало, когда  «правительство Её Величества» состояло из умеренно левых политиков. Раз население избрало их – так тому и быть. С другой стороны, и левые были настолько умеренны, что основы монархии потрясать не собирались: зачем?

Королева справедливо полагала, что её народ, переживший, как и она сама, мировую бойню, не хочет  «повторения пройденного». И при ней Англия не вела ни одной большой войны. А случавшиеся «малые» вооружённые конфликты были своеобразны  (наиболее  кровопролитной оказалась борьба с Аргентиной за Фолклендские острова, в  которой Альбион - между прочим, отражавший агрессию -  потерял две сотни человек).

Хотя именно на правление Елизаветы пришёлся самый большой катаклизм в истории Великобритании. О котором почему-то в эти дни вспоминают реже, чем о шляпках и корги.

Она не тосковала по империи. А ты?

Ко дню рождения Елизаветы  Британская империя  владела – на всех континентах без исключения - наибольшим количеством территорий из когда-либо существовавших государств за всю историю человечества. Под властью короны находилась примерно четверть населения земного шара – около полумиллиарда человек. Уже ушли в прошлое такие могущественные империи, как Испания и Португалия, а для британцев их колониальное государство, над которым «никогда не заходит солнце», ещё оставалось предметом гордости. Как, впрочем, и головной боли тоже.

То, что выдающийся английский поэт (и певец империализма) Редьярд Киплинг назвал «бременем белого человека», действительно было отчасти бременем. Едва ли бременем  моральным: боюсь, что знаменитые слова «Мы с тобой одной крови» из любимой детьми книги Киплинга о Маугли, адресовывались колонизаторами не всем представителям рода человеческого. Забота о местном населении, безусловно, проявлявшаяся, диктовалась скорее представлением о недостаточном уровне развития колонизируемых.  Англия стремилась не только получать прибыль от эксплуатации этого населения и его исконных  земель,  но и вкладывалась в то, чтобы «цивилизовать» эти территории – так, как это понимала. Однако после Второй мировой империя, вынужденно залезшая в долги, уже не могла заливать ни деньгами, ни кровью недовольство националистов из своих колоний. Нашла коса на камень, национализм на национализм.

И Британия предпочла мирно (в отличие от Франции или Португалии) уйти из своих колоний. Процесс этот завершился именно при Елизавете II. Ряд колоний, протекторатов, доминионов добровольно остался в членах Содружества, пришедшего на смену империи. Некоторые вошли в этот союз, а потом вышли, никем не удерживаемые. Другие в нём остались, но ничто, кроме собственного желания, не удерживает от выхода и их.  Хотя они и связаны с бывшей метрополией языком, юстицией, формой парламентаризма.

Происходившее хорошо иллюстрирует история весьма немаленького государства, которое теперь называется Малайзией. Прежняя Федерация Малайя получила независимость в составе Содружества именно при Елизавете. Когда она вступила на трон, там тянулось долгоиграющее  восстание Малайской компартии. Особенность состояла в том, что борьбу с империей вело не коренное население, а в основном китайские переселенцы, плохо встроенные в местное общество. Боролись с повстанцами англичане довольно оригинальным способом: провозгласив необходимость «завоевать умы и сердца»,  отряжали своих солдат помогать аборигенам по хозяйству, снабжали население продовольствием и медикаментами, а китайцев переселяли в хорошо изолированные от партизан «новые деревни», что лишало повстанцев  поддержки. Эту поистине «странную войну», обошедшуюся без единого сражения, подданные Елизаветы выиграли.  Компартия пыталась «повторить» уже в независимой Малайзии, но – без успеха.

Между прочим, совсем недавно, в прошлом году, «обидел» королеву маленький (с населением,  примерно как в Великом Новгороде) Барбадос: объявил  себя республикой и отнял у Елизаветы статус  главы этого государства. Кое-кто счёл бы это оскорблением, но – не она. Ну, республика, так республика, не воевать же из-за барбадосской короны!

Ни это, ни что-либо другое не привело к возникновению у королевы и большинства её подданных так называемого ресентимента – глубокой исторической обиды, которая способна застить разум. История германского ресентимента после поражения в Первой мировой и более близкие к нам по времени примеры свидетельствуют о том, как дорого обходится уязвлённое самолюбие. Однако никогда мы не слышали от королевы или влиятельных английских политиков (маргиналы – не в счёт), что распад величайшей в мире империи был «крупнейшей геополитической катастрофой века».

Хотя, возможно, так и было. Но важно понимать, что потеря империями территорий – только внешнее проявление экономических и политических процессов, являющихся  исторически обусловленными и необратимыми. Ни одна империя не дожила до наших дней – ни великая Римская, ни невеликая Югославская. Тем более нет им места в XXI веке, когда ни квадратные километры территорий, ни количество населения уже не имеют решающего значения для процветания.

Королева это понимала. И как глава государства, и как человек с гуманитарным образованием.

Возможно, статус  главы национальной церкви  вынуждал её полагать: раз Господь это попустил -  значит, так и должно быть и будет. А впрочем, не знаю, была ли она религиозна и насколько. Может быть, это была позиция не «защитницы веры», а просто умного человека.

Сергей БРУТМАН

Поделиться: