Красота живая и мёртвая

Двое нашли друг друга - и формулу сосуществования природы и человека.

Инопланетный пейзаж

С тропинки, ведущей от дома, петляющей вдоль нескольких прудов, тут и там среди осинника, берёз и сосенок можно заметить шляпки крепких грибов – тёплые сентябрьские дни позволяют появляться всё новым и новым слоям.

Минут пятнадцать ходу – и местность меняется. Впереди - голубовато-бирюзовая озёрная вода в  серовато-белой чаше. Непривычный взгляду, как  бы инопланетный пейзаж. Бирюзовые воды и их берега - безжизненны. Это, выражаясь современным языком, техногенные последствия человеческой деятельности. Десятилетия назад здесь кипела жизнь – промышленная. Для местного комбината огнеупоров тут добывали шамотную глину, каолин. Штрек осел, огромную чашу  заполнила вода, которой каолин придал бирюзовый оттенок. Отвалы отходов некачественной глины образовали берега.

Этот экзотичный пейзаж очень красив. Недаром сюда любят наведываться художники, приезжающие на пленэры, которые ежегодно организуют Николай и Любовь.

Оазис

Их усадьба – недалеко от красивого, но мёртвого Голубого озера. И в ней – настоящее буйство жизни, которую вместе могут создать природа и человек. Хотя природа и сама не терпит пустоты. От усадьбы к Голубому озеру ведёт цепочка небольших озерков-прудов. Это шахтные обвалы, заполненные дождевой и грунтовой водой. Тут водится рыба, квакают лягушки, в общем – обжитая  территория.

Линия прудов и заросший противотанковый ров с водой, который в 40-е годы прошлого века сооружали, когда Боровичи готовились к обороне от фашистов, ограничивают полуостров, на котором располагается участок с домом Николая и Любови.

Дом строился на пустыре. Крепость он напоминает частью фасадной стены, выложенной разноцветными валунами, да мощными входными полукруглыми дверями-воротами со старинными креплениями и кольцами дверных ручек. Высоту двух этажей пытается преодолеть пушистый вьюнок с фиолетовыми цветами. Вокруг дома - сосны и ели, цветники, сад и маленький огород.

Как карасики на щуку охотились

Солнечный свет скользит вдоль широких окон, золотя листву высоких осин и берёз в лесочке напротив. Утро, начало седьмого. Меня уложили на ночь в комнате с пятью кроватями на верхнем этаже, в которой недавно обитали художницы. В доме ни шороха. И за окнами тишина. Соседский петух проспал рассвет. Пушистого кавказца Дэна ничто не растревожило. Кошачьего семейства тоже не слыхать. Дородная бабушка Пуся, наверно, ещё ждёт на лестнице у входа, вернувшись с ночной охоты. Строгая трёхцветная Дуся, мамочка котёнка Алиски, может быть, отдыхает от приставаний своей малышки, которая весь вечер резвилась - не обижаясь на мамины шлепки, проверяла на прочность занавески, шуршала за печкой, забиралась в огромную причудливую вазу из капа…

По деревянной лестнице вниз, отодвинуть засов тяжёлой деревянной двери: привет, Пусечка, заходи.

И - доброе утро, райский уголок!

В прудике у фасада дома маленький чёрный уж положил свою оранжевую голову на лист лилии. В густой тени елей спят каменные жернова, потные от ночного тумана.

 

Сизые валуны, одетые в серый мох, почти утонули в многоцветии клумб. На ромашках, розах – радужные капли росы. Под яблонями прибавилось спелых плодов. Густо-фиолетовые плотные гроздья винограда напоминают: не забудьте о нас, скоро заморозки.

На своём посту обереги усадьбы – деревянная скульптура лесного духа, патриархи подосиновики и мухоморы.

Затенённый ближний пруд ещё только-только просыпается, предвкушая яркий день по солнечным бликам на вершинах дальних берёз.

Хозяин дома, который, оказывается, уже побаловал себя кофе, теперь кипятит чайник для меня. У хозяйки другой распорядок – она очень поздно ложится и утром позволяет себе чуть больше сна.

Никого не тревожа, мы с Николаем отправляемся на рыбалку. Вернее, пока за предчувствием рыбалки. То есть за наживкой.

В безымянном пруду, мимо которого мы проходили накануне по дороге к Голубому озеру, - прикормленные карасики. Коля помещает их в ведро, и ватаге мальков предстоит путешествие: сначала в пруд рядом с домом, а потом и дальше, на настоящее большое озеро – раз в неделю Николай с сыном ездят ловить щук.

- Если рыбёшек мы не использовали в качестве наживки, с ними ничего не случается, они возвращаются в свой пруд. Представляешь, выпускаю их обратно, и карасики, такие важные, рассказывают сородичам, как на щуку охотиться ходили, - смеётся Николай.

Смычина

- Вся северная Русь была покрыта дремучими лесами, поэтому пахотные земли приходилось отвоёвывать. Если вы помните былину «Вольга и Микула Селянинович», там описывается земледельческий процесс: «Пашет землю крестьянин - добрый молодец, силы непомерной: где ни пройдёт с сохой - огромные камни в кучу валит, пенье-коренье из земли выворачивает»...   

Слушать экскурсию Любови Золотовой в домашнем музее очень интересно. Собственно, я и ехала в посёлок Шахтёрский, что в нескольких километрах от Боровичей, чтобы познакомиться с этим музеем. Посмотреть его не раз приглашал Николай Алексеев, с которым мы знакомы очень давно, ещё с 80-х годов, когда работали на новгородском «Азоте», ныне «Акроне», и вместе ходили в походы по местам боёв 2-й Ударной армии с поисковым клубом «Сокол», комиссаром которого был тогда Николай.  

- Назвали мы свой домашний музей «Истоки» не случайно. Наши дети, наши внуки должны знать свою историю, любить, изучать, защищать её. В том числе изучать по музейным вещам, потому что, попадая в музей, каждая вещь приобретает значение символа какой-то эпохи, - говорит Люба.

Предметов в коллекции супругов очень много – порядка 1500, по подсчётам Николая. Люба с этой цифрой не соглашается, подозревая, что она намного больше: масса вещей ещё хранится в запасниках, просто места для них не находится. Здесь, на втором этаже дома, в специально оборудованном помещении площадью 18 на 6 метров разместились несколько разделов с экспонатами. 

Любовь напоминает, что первым «механизмом» предков-славян была смычина – обыкновенный сухой ствол дерева с отходящими сучьями, который использовался в качестве бороны.

- Свой рассказ я строю по-разному. Для старших школьников – один текст, для ребят младших классов или из детского сада – другой. И потрогать каждую вещь у нас можно. Это очень нравится детям, - замечает Любовь.

Ну, ещё бы. Мне и самой, как мальчикам и девочкам, для которых тут же организуется небольшой мастер-класс, захотелось покрутить жернова - насыпать зёрна в вечею, сдвинуть с места тяжёлый бегун. Или представить себя мельником, который обязательно в деревне слыл колдуном, и его побаивались. А вот взять в руки косу не рискнула. В этой части экскурсии на помощь Любе приходит Николай и, ловко орудуя бруском, показывает, как её нужно наточить: «На острую косу много сенокосу». 

Любин рассказ плавно перетекает из раздела в раздел. Этот посвящён устройству русской избы. Здесь можно узнать все подробности о приспособлениях, которыми пользовалась хозяйка. О том, что старинные сита и решета были совсем другими. О том, для чего и как драли лыко, и увидеть лыковую мочалку, сохранившуюся у родителей Любы ещё с советских времён. 

Юных представительниц прекрасной половины обычно удивляет, что в крестьянских семьях девочку с шести лет сажали за прялку, и затем, взрослея, она уже не расставалась с этой спутницей на всём своём веку. Им всегда интересно заглянуть в зеркальце на девичьей прялочке, с какими деревенские девушки ходили на беседы.

Вся лавка у окон и стенд очередного раздела посвящены предметам, которые изготовляли женщины. Это одежда, которую нужно было не только сшить, но и украсить узорами.   

- У стенда раскрываю, в чём разница узоров – древних, обережных. Некоторые из этих вещей из наших семей. Это полотенце было у моей мамы. Многое нам дарят, зная, что существует такой музей. Вот подзоры, они более поздние, это уже начало XX века. Этот сарафан я шила сама, а кружева и вышивка – старинные, натуральные. И рубаха эта – старинная, и пояс тоже, – слушая Любу, долго не могу оторваться от ручной вышивки.

А Люба уже ждёт меня, улыбаясь, у полок с утюгами. Смеясь, рассказывает, что здесь всегда ажиотаж. Всем хочется потрогать, подержать буквально каждый утюг: и самые старые, которые ещё не придумали нагревать углями, и те, которые «из Царских палат».

- А мальчикам ещё нравится поработать рубелем, - говорит Люба. -  Это нехитрое приспособление использовали на селе для глажки белья, и его при помощи топора мог изготовить даже подросток.

Ну, а для взрослого мужчины топор – основной инструмент, которым можно было срубить и избу, и храм. Собственно, с топоров и других инструментов начинается раздел мужских ремёсел. Николай полностью доверяет Любе представлять инструментальное богатство, но приходит ей на помощь, когда нужно показать, как работает старинный токарный станок по дереву, «гордость музея», как говорят супруги. Мальчишкам тоже позволяется на нём поработать – прочувствовать, как мастер мог выточить на нём балясины для перил, ножки стульев и даже веретено, сделать посуду или игрушки.

Спасатели

- Боже, Люба, сколько лет понадобилось, чтобы получилась эта коллекция? И что за страсть такая – собирать старые вещи? – не могу сдержать своих восторгов и удивления.

- Музей мы открыли в 2015 году. А до этого, наверно, года четыре собирали предметы. Но началось всё с Колиной коллекции старых инструментов – топоров, рубанков, которыми уже не пользовались. Ему было жалко, когда люди их выбрасывали, он хотел всё это сохранить. Из нашего родительского дома мы привезли очень много инструментов, потому что у моего дедушки, в деревне Шегрино в Боровичском районе, была мастерская, где он делал мебель.  Много инструментов досталось от Колиных отца и дядюшки. Другие вещи стали появляться потом: люди приносили. И мы стали специально старые вещи искать. Ездили по заброшенным деревням. У нас ещё машины не было, на лыжах отправлялись зимой в походы. В рюкзаки складывали предметы, оставленные в старом жилье. Музей – спасение для них. Здесь они живут и могут много о чём рассказать.

- Сначала для меня важны были инструменты, - говорит Николай. - Удивляет всё, что сделано руками старых мастеров, те же древние стамески - очень острые, они служат до сих пор, сейчас таких в магазине не купишь.

Коля, когда работал и шабашил в Мошенском районе (он по профессии строитель), видел, как после массового переезда сельчан в город целые деревни оставались пустыми.

- Дома стоят – никому не нужные, заброшенные, крыши обрушившиеся, а внутри удивительная старая утварь. На улице - плетёные сундуки, покрытые плесенью. А что такое предметы из прутьев?  Полгода - и всё развалится…

В других местах супруги общались с местными жителями. Рассказывали, кто они такие, объясняли, что не ради обогащения занимаются этим делом и их интересуют не дорогие предметы, иконы и прочее, а ненужное, завалявшееся на чердаках. И люди отдавали им старьё даже с удовольствием. Кое-кто предлагал: сами поедем в Боровичи и всё вам завезём

- Были и такие случаи. Один из знакомых, купивший дом в деревне, сказал: «Ты бы пораньше на полгода обратился, на чердаке столько было хлама, какие-то книги в старых переплётах. Я трактор подогнал, всё загрузил и выкинул». Ну, как это всё можно было уничтожить? – почти с горечью произносит Николай.

Женское

 - Я всегда любила старые предметы. Некоторые люди боятся старых вещей, а мне кажется, они несут хорошую энергетику. Иногда идёшь мимо музея, и тянет сюда зайти, вдохнуть воздух этого помещения. Такое ощущение, что это придаёт жизненных сил, - говорит Люба, когда мы выходим из музея.

На стенах вдоль деревянных лестниц  - картины. Необычные пейзажи. Крохотными вкраплениями масляной краски прописаны листочки на деревьях, золотящихся на фоне серого осеннего неба. Крупинки снега в сугробах и заснеженная крыша домика, розовеющая в лучах утреннего солнца.

- Это тоже картины гостивших у вас художников? – спрашиваю у Любы, зная, что супруги ежегодно приглашают живописцев из Новгорода и области к себе в гости, на пленэры, а те в благодарность дарят им по одной-две своих работы. Полотен собралось столько, что Любовь и Николай осуществили ещё одну свою задумку – открыли картинную галерею. Она располагается на первом этаже дома, под помещением музея.

- Нет, это мои, - отвечает Люба, немного смущаясь.

- Так вы по профессии художник?

- Нет. По профессии я библиотекарь. Но рисовала всегда. А маслом стала писать, когда познакомилась с Николаем Георгиевичем, он мне дал такую возможность. Это удовольствие не дешёвое – краски, холсты. Я, правда, пишу немного, одну картину могу целый год писать. Не как художники. Смотрю, они выйдут на природу – раз, и картина.

Моё любопытство, наверно, чрезмерно, а расспросы навязчивы – так может показаться моей собеседнице, с которой мы видимся в первый раз, ещё мало знакомы и пока не перешли на «ты». Но Люба на все мои вопросы, в том числе и личного характера, подробно отвечает. Искренне. Если теперь у меня спросят, какая она, отвечу: сильная, целеустремлённая и… добрая и доверчивая.

Вот что Люба рассказала о себе.

- Я родилась в деревне Шегрино Боровичского района. Родители - простые сельские труженики, отец – механизатор, мама работала в колхозе в полеводческой бригаде. У нас в деревне школы не было, училась в школе-интернате, с пятого класса жила в военном городке Котово в Окуловском районе. После школы переехала в Боровичи. Сначала работала на предприятии вязальщицей, потом закончила индустриальный техникум по бухгалтерскому учёту. Скучная работа, мне не очень нравилась.

Жизненные обстоятельства сложились так, что она осталась одна с двумя маленькими детьми и ей пришлось вернуться в деревню к маме. Работа нашлась в библиотеке.

- Библиотекарем меня взяли с условием, что получу высшее образование. Поступила в Ленинградский институт культуры имени Н.К. Крупской. Специальность - библиотекарь-библиограф художественной литературы и литературы по искусству. Работала  в Шегрине, потом в Сушилове, потом в Хоромах. Переезжали, потому что детям нужно было учиться, а отдавать детей в интернат не хотелось – я сама там нажилась. В конце концов, переехали в Боровичи. Меня взяли на работу в районную библиотеку.

- А как вы познакомились с Николаем?

- С Николаем Георгиевичем мы познакомились пятнадцать лет назад. Я уже к тому времени вырастила своих деток, и он вырастил своих двоих сыновей, вы знаете, что он тоже один детей воспитывал. Мы встретились, когда его сын сватался к моей племяннице. Меня привлекли к сватовству, но до этого показали выставку его картин в Доме культуры комбината огнеупоров. Картины – о поисковой работе, 2-й Ударной армии - мне очень понравились. Мы оба были свободны. Стали общаться. Потом поженились.

- Любаша, не сомневаюсь, что содержать такой дом, а ещё и сад с огородом – это тяжёлый труд. Что вам как хозяйке обязательно нужно делать, живя здесь? 

- Нужно, чтобы дом был в порядке, чистоте. Но главное – очень на этом не зацикливаться, - улыбается Люба. -  У нас есть небольшие коллекции посуды, стекла - это всё надо мыть. Два огромных стеллажа книг – раз в год протираю каждую книжку. В саду растения нужно подкармливать, постоянно пропалывать - не всегда успеваю. Но всё цветёт с весны до осени. Летники сажаю, очень люблю душистый горошек. У нас большая клумба флоксов. Художники приезжают – надо, чтобы всё было красиво. Я саду больше уделяю внимания, чем дому. Ну, и огород маленький есть.

Мужское

- Коля, сколько же лет длится обустройство территории и строительство дома, ведь оно, как я понимаю, не прекращается?

- 28 лет, с тех пор, как решил здесь обосноваться.

- Ты говорил, что сам поднимал валуны, чтобы возвести фасадную стену? Это же невозможно. Блоком пользовался?

- Нет, всё вручную. Соорудил специальную конструкцию - устойчивую лестницу. Ряд валунов проложил, с другой стороны выкладываю кирпичную кладку. Камни нужно обязательно связать с кирпичной кладкой – проволокой и металлической шинкой. Самое трудное было подобрать камни друг к другу. По форме. И они должны быть разных видов. Особенно трудно на высоте - ошибка дорого стоит. Взял камень, поднялся наверх, и если не рассчитал, чтобы он гранями плотно подошёл к уже уложенным, приходится спускаться и начинать сначала.

- Ты – вечный строитель?

- Да. На летнее время всегда запланирована стройка. В очередной раз досочки привёз и говорю жене: вот, когда последнюю доску забью, тогда, значит, пойду в мир иной. Она пугается: куда ты торопишься? Успокаиваю: посмотри, сколько вокруг досок (друзья, знакомые постоянно подкидывают, из старых построек, как бы на дрова, но их использовать можно как строительный материал), ещё надолго хватит.

Шутя, Николай говорит, что сейчас, им с женой «тесновато в 400-метровом отапливаемом помещении». И поэтому он решил, что ещё метров на 100 квадратных пристройку соорудит. Но это уже не шутка.

- Сейчас опять накопились интересные экспонаты, которых наш музей уже не вмещает. Поэтому нужна пристройка. В музее останется всё по женской части. А внизу, в помещении, которое оборудую, размещу музей инструментов. Хочу поставить большие верстаки, чтобы можно было изготовить изделия из дерева – ложку, ковш. Николай рассчитывает, что в его, мужском, музее-мастерской можно будет занять группу из 15 ребят: кто-то из деревянных заготовок- баклуш выточит ложки, кто-то займётся капом. Эти причудливые наросты на деревьях – любимый материал хозяина дома.   

- Но на творческую тонкую работу просто не хватает времени, - сожалеет Николай. - Кап требует внимания, сосредоточенности, творческого подхода на доработку. Чем больше его шлифуешь, тем больше он становится похожим на натуральный янтарь. Его ещё называют лесным малахитом – цвет, конечно, другой, но  рисунок   замысловатый.

Гончарный круг, инструменты бондаря тоже можно будет задействовать.

Формула жизни

- В этом году у нас прошёл уже восьмой пленэр, и был он не областной, а межрегиональный. Приехали художники из области и из Санкт-Петербурга, - рассказывает Любовь, переходя от картины к картине в домашней галерее.

- Любаша, зачем вам эта нагрузка?

- Это не нагрузка. Николай любит принимать художников. И ведь они пишут нашу природу, достопримечательности Боровичей, даже наш прудик с мостиком есть на картинах – это же известность для города и района.

Портретистка Елена Васильева – показывает Люба – изобразила Георгия Фёдоровича Алексеева, папу Николая. Он, трудолюбивый человек, бывший малолетний узник, был главным спонсором создания галереи – помог с отделкой помещения (к сожалению, это был его последний большой подарок родным – совсем недавно в возрасте 90 лет Георгий Фёдорович ушёл из жизни – Н.М.).

Люба добавляет, что принимать гостей-художников помогают боровичские предприниматели, к которым обращается Николай: молочный завод предоставляет свою продукцию – сметану, молоко, мебельный комбинат подарил кровати – к Алексееву и Золотовой каждый год на пленэр приезжают от десяти до пятнадцати человек. Всё остальное – в течение недели-двух - забота хозяев гостеприимного дома.

Николай присоединился к нам в картинной галерее, когда Любовь уже провела свою маленькую экскурсию. Она напомнила мужу, что через пару недель у него выставка, которую районный комитет культуры назвал «Ночные мистерии».

- Это мои путешествия во сне по другим планетам, - улыбается Николай.

И правда: на картинах - невиданные миры. Гораздо более необычные, чем Голубое озеро.  

- Любочка, чего больше всего хотелось бы? – спрашиваю у хозяйки дома, когда мы остаёмся с ней наедине.

- Сейчас, когда закончился пленэр, хочется немного покоя. А ещё… У Коли всего лишь две руки. Он планирует развивать музей –  хотелось бы какой-то помощи.

Специалисты районного комитета культуры, понимая, что домашний музей и картинная галерея в Шахтёрском могут быть очень интересны туристам, гостям Боровичей, уже включают эти объекты в список экскурсионных показов. И, к примеру, сюда зимой, когда пруды и озеро замерзают, на экскурсии приезжают семьи с детьми, и молодые сотрудницы комитета культуры организуют для ребятишек катание на льду, квесты, костюмированные игры.

- Но прибыли это всё – музей, галерея, пленэры - не приносит, как я понимаю?

- Мы уже привыкли к такому образу жизни, - говорит Любовь. - Нам хватает, мы же не обижаемся на жизнь.  

И всё-таки какой-то финансовой поддержке, думаю, супруги были бы рады. Вот вместе с «девочками из комитета культуры» и фотографом Сергеем Подгорковым сделали один экземпляр брошюры о музее «Истоки», красочный, интересный. А выпустить тираж не на что. Спросила у супругов, не пробовали ли они заявиться на грант – областной или президентский – на развитие музея, учитывая, что уже создана такая впечатляющая база.  

- Да у нас здесь даже Интернета нет, - посетовали супруги.

У меня сложилось впечатление, что Любови и Николаю, которые своими руками многое могут сделать и совсем не жалеют сил для воплощения своих идей, не помешала бы техническая, методическая поддержка. Они – люди очень скромные: не навязываются с просьбами. Рассчитывают на себя.  

Судьба распорядилась так, чтобы Любовь и Николай нашли друг друга. Многое пережившие поодиночке, они этим даром дорожат. И торопятся – не просто быть рядом и быть бережными друг к другу, но и окружить свой мир красотой и дарить её всем без исключения. Их уголок на полуострове, их дом-музей со всем его содержимым – как будто бы большая пространственная формула правильного сосуществования природы и человека.

Наталья МЕЛКОВА

Фото автора и Сергея ПОДГОРКОВА (костюмированные съёмки)

Поделиться: