Кости

Странное это было место. На стенах широкой лестницы, уводящей в полуподвальный зал, - барельефы в виде ваз, сделанные из костей и черепов. Настоящих, человеческих. Канделябры, освещающие спуск, - тоже из костей, больших, трубчатых. Дальше – больше. Все предметы, находящиеся в зальном помещении, тоже выполнены из этого человеческого «материала» – большой крест, башенки-фиалы, дароносицы, люстра, светильники, подвески. На фоне белёсых стен, под стеклянными укрытиями – шесть пирамид. Они сложены из трубчатых костей и черепов. Пирамиды огромные, метра три на три в основании. В подсвеченных ходах пирамид – чёрные глазницы на вереницах черепов, выглядывающих из тьмы.

Место это было странное, но не страшное - Храм Всех Святых, или Костница, в предместье Седлеце чешского городка Кутна Гора. Как появился этот своеобразный оссуарий – здание для хранения скелетированных останков – чуть позже.

Костей я не боюсь. Впервые костные останки человека увидела, нет, держала в руках, когда много лет назад отправилась в первый поход в Долину с ребятами из поискового клуба «Сокол». У деревни Мостки, близ Мясного Бора, мы поднимали останки солдат, пролежавших на бывшем поле боя десятки лет.

Меня предупредили: то, что увижу, для эмоционального человека может стать настоящим потрясением. Думала, что да, наверно, это будет страшно. Но больше боялась другого: вдруг не справлюсь не с чувством страха – я же видела мумифицированные останки и в Псково-Печерской, и в Киево-Печерской лаврах, - а с чувством брезгливости – ведь надо будет брать в руки чьё-то разложившееся тело.

Ничего такого не случилось. Это была просто работа. Под снятыми кусками дёрна с цветущими подснежниками, в углублениях, заполненных чёрной грязной жижей, холодной, почти ледяной – ведь на дворе конец апреля, погрузив руки по локоть, мы нащупывали то, что сохранилось от когда-то смертельно раненого бойца. Остатки гимнастёрки. Пуговицы. Ремень. Каска. В ней череп, светлые волосы – они, как и кости, разлагаются очень-очень медленно. Кости скелета. Осколок снаряда, убивший солдата. Ботинки. В них кости ступней. В области груди, в матерчатых остатках кармана гимнастёрки – чёрный пластмассовый футлярчик. Смертный медальон. Сохранившаяся в нём записка позволит установить имя бойца, который до сих пор считался пропавшим без вести. И это было главной целью поиска. Помимо другой, которую преследуют поисковики, – захоронить с почестями так и не вернувшихся с войны солдат.

А чувства? Была трепетная жалость именно к этому бойцу. Какая-то нераспознанная боль. И негодование: война, любая война – это всегда смерть.

На раме картины Василия Верещагина сделана надпись «Посвящается всем великим завоевателям – прошедшим, настоящим и будущим». «Апофеоз войны» - это полотно, где смерть и опустошение. Художник написал картину в 1871 году и первоначально назвал её «Торжество Тамерлана». Полководец из средних веков оставлял за собой пирамиды черепов. Это одна из версий возникновения сюжета картины. По другой, Верещагин создал её под впечатлением рассказа о правителе Кашгара, который казнил европейского путешественника и приказал положить его голову на вершину пирамиды из черепов других казнённых.

Но и сам Верещагин одно время служил прапорщиком при генерал-губернаторе Кауфмане в Туркестане, это было в 1867 году, тогда Россия покоряла эти земли. Через два года художник-баталист побывал в Китае, где видел, как безжалостно усмирялось восстание дунган и уйгуров. Он насмотрелся на смерть и трупы. «Апофеоз войны» появился после этой поездки.

Шрамы от сабель и отверстия от стрел в черепах на картине – вот итоги войны. Такие же следы заметил мой сын и на черепах в чешской Костнице. Не удивительно – многие скелетированные останки в Храме Всех Святых принадлежат погибшим во время гуситских войн.

А история возникновения необычного готического сооружения такова. В 1142 году, когда города Кутна Гора (будущей резиденции чешского короля, знаменитой серебряными рудниками) ещё не было, богатый дворянин основал здесь монастырь ордена Цистерцианцев. В XIII веке на территории монастыря был построен первый в Чехии собор кафедрального типа, посвящённый Успению девы Марии.

Легенда говорит о том, что в 1278 году аббат монастыря, отправленный королём с посольством в Палестину, вернувшись из Иерусалима, рассыпал по монастырскому кладбищу привезённую землю с Голгофы. Место это и землю стали считать святыми. Тела захороненных тут, якобы, разлагаются медленнее. Многие люди, не только из Чехии, но и Германии, Польши, Бельгии захотели найти здесь свой последний приют. Монастырь процветал благодаря пожертвованиям.

В 1318 году разразилась эпидемия чумы. Умерших уже негде было хоронить - монастырское кладбище и расположенные рядом рвы были переполнены. На кладбище в этот год похоронили примерно 30 тысяч человек.

В конце XIV века в монастыре началось строительство часовни Всех Святых (верхнее помещение) и подвальной часовни Душевной агонии Иисуса в Гефсиманском саду.

Наиболее массовые захоронения относятся и к годам гуситских войн - 1421, 1424. Известно, что Ян Жижка захватил монастырь, и гуситы казнили около 500 монахов. Немало погибло людей и в сражении между гуситами-таборитами и пражанами-католиками.

Монахи, вернувшиеся в монастырь в мирное время, стали строить усыпальницу на фундаменте сгоревшего здания. Один слепой монах выбирал кости из размытых дождями могил. Их переносили в нижнюю часовню. Собранное превращалось в пирамиды.

В XVIII веке монастырь был закрыт, а его земли достались именитому роду Шварценбергов. В 1870 году потомки князя Шварценберга из Орлика пригласили известного резчика по дереву Франтишека Ринта, чтобы он оформил часовню и упорядочил накопившиеся костные останки. Когда он работал с костями, то опускал их в раствор хлорированной гашёной извести. Черепа и кости после высыхания принимали специфический белый цвет. На одной из стен храма – родовой герб Шварценбергов, как и все другие предметы, также выполненный из костей. С разрешения императора он украшен сюжетом военных подвигом представителей этой фамилии в борьбе с турками.

Пирамиды сложены в виде колоколов, над каждой находится корона. Короны символизируют победу над смертью и вечную жизнь. Интересно, что под северо-западной пирамидой в 1554 году был найден клад – 10 тысяч золотых дукатов. Существует поверье, что тот, кто бросит монету на пол перед алтарём, в будущем найдёт свой клад.

Считается, что в Костнице хранятся останки более 40 тысяч человек. Это люди разного происхождения, социального положения и вероисповедания – богатые, нищие, знатные, простолюдины, католики, протестанты, иноверцы. Но не все ли равны перед Богом?

В Костнице – потоки туристов. Ведут себя по-разному. Китайцы медленно обходили зал, рассматривали каждый экспонат. Молодые люди, похожие на индийцев, улыбаясь, по очереди позировали перед фотокамерой под люстрой из костей. Спустившийся по лестнице в часовню полноватый дяденька громко возмущался на русском: «Это надо же, и кому такая фантазия в голову пришла!».

Необычной мыслью поделилась моя подруга. «Ты не знаешь, для какой цели построено это здание, - сказала она. – Знали те, кто это делал. Культ мёртвых – тебе говорит о чём-нибудь? Это место особенное. Здесь сосредоточена огромная невидимая, непознанная энергия. Может быть, это портал для общения с тем, что обывателям неизвестно, а только избранным». На мои возражения, что мы-то ничего «такого» не чувствуем, подруга ответила: не удивительно, портал закрыт, уж во всяком случае, во время туристских посещений.

В мистику я не верю. Меня в Костнице больше одолевала другая мысль: «это всё, что останется после меня». Это всё, что может остаться от всех нас на очень долгое время, когда мы уйдём. И мирный, естественный уход всё-таки гораздо предпочтительнее насильственной, жестокой, неоправданной смерти.

Наталья МЕЛКОВА

Фото автора и Георгия МЕЛКОВА (Костница), Александра ОРЛОВА и Александра КОЧЕВНИКА (Долина)