«Я пал, защищая законы»

Гаврила был примерным мужем – государственным.

5 апреля на церемонии вручения Российской национальной юридической премии имени Гавриила Романовича Державина губернатор Новгородской области Андрей Никитин заявил, что в Великом Новгороде установят памятник первому российскому министру юстиции. Тому самому, о котором Пушкин в 8-й главе «Евгения Онегина» написал: «Старик Державин нас заметил и, в гроб сходя, благословил».

Встреча в Лицее

Собственно, большинство народонаселения только это и помнит о Гавриле Романовиче. Но наша любовь к отческим гробам столь привычна и обязательна, что, как говорится, иного и не надо. Ввернул к месту эту цитату и ты, вроде бы, осенён образованностью и эрудицией.

С опорой на эту цитату у нас утвердилась версия, что Державин был учителем, предтечей Пушкина. И оказал на последнего очень сильное влияние. Возможно, это следует и из единственного (!) фрагмента в воспоминаниях Пушкина:

«Державина видел я только однажды в жизни, но никогда того не забуду. Это было в 1815 году, на публичном экзамене в Лицее. Как узнали мы, что Державин будет к нам, все мы взволновались. Дельвиг вышел на лестницу, чтоб дождаться его и поцеловать ему руку, руку, написавшую «Водопад». Державин приехал. Он вошёл в сени, и Дельвиг услышал, как он спросил у швейцара: «Где, братец, здесь нужник?». Этот прозаический вопрос разочаровал Дельвига, который отменил своё намерение и возвратился в залу. Дельвиг это рассказывал мне с удивительным простодушием и веселостию.

Державин был очень стар. Он был в мундире и в плисовых сапогах. Экзамен наш очень его утомил. Он сидел, подперши голову рукой. Лицо его было бессмысленно, глаза мутны, губы отвисли; портрет его (где представлен он в колпаке и халате) очень похожи. Он дремал до тех пор, пока не начался экзамен в русской словесности.

Тут он оживился, глаза заблестели; он преобразился весь. Разумеется, читаны были его стихи, разбирались его стихи, поминутно хвалили его стихи. Он слушал с живостью необыкновенной. Наконец вызвали меня. Я прочел мои «Воспоминания в Царском Селе», стоя в двух шагах от Державина.

Я не в силах описать состояние души моей; когда дошёл я до стиха, где упоминаю имя Державина*, голос мой отрочески зазвенел, а сердце забилось с упоительным восторгом… Не помню, как я кончил свое чтение, не помню куда убежал. Державин был в восхищении; он меня требовал, хотел меня обнять... Меня искали, но не нашли».

 

*…Потомки грозные славян,
Перуном Зевсовым победу похищали; 
Их смелым подвигам страшась, дивился мир;
Державин и Петров героям песнь бряцали
Струнами громозвучных лир.

Это было в 1815 году. Александру Пушкину едва исполнилось 16 лет…

Зато мало кому известны эти строки Александра Сергеевича из письма своему другу Антону Дельвигу (1825): «Перечёл я Державина вчера всего, и вот моё окончательное мнение. Этот чудак не знал ни русской грамоты, ни духа русского языка. У Державина должно сохранить будет од восемь да несколько отрывков, а прочее сжечь».

У меня вовсе нет цели мимоходом развенчать заслуги Державина-поэта. Это пошло. Как пошло «сбрасывали с корабля современности» самого Пушкина через 100 лет.

Тем более что ставить собираются памятник Державину-чиновнику.

Золотая табакерка

Эта сторона его биографии куда как интереснее, чем творческая. Например, написанная в мае 1783 года ода «Фелица» в честь Екатерины II принесла Державину не только золотую табакерку и 500 золотых рублей в подарок от императрицы, но и звание академика (в том же году), а в 1784 году – должность губернатора Олонецкого наместничества, которое было выделено из состава Петербургской губернии и преобразовано в самостоятельное.

Следует отметить, что Державин к тому времени проявил себя как активный чиновник-трудоголик. С 1780 года он служил экзекутором (начальником канцелярии) судебного департамента Сената. Это был департамент генерал-прокурора Вяземского, который и составил Державину протекцию как покровитель и друг. Причём попал на должность Гаврила Романович аккурат в период «оптимизации».

«В исходе того 1780 года учреждена экспедиция о государственных доходах, под ведомством того же генерал-прокурора, яко государственнаго казначея, – писал он в своих мемуарах. – Она разделялась на 4 части: на I, приходную, на II, расходную, на III, счётную, и IV, недоимочную; в каждой было по 3 советника и по одному председателю. Во вторую - из экзекуторов, тем же коллежским советником, переведён Державин».

Вскоре он получил задание – разработать Положение о круге действия и обязанностях экспедиций. Поручение он выполнил блестяще и всего за две недели. Оно, к слову, действовало до преобразования экспедиций в Департамент государственного казначейства в 1820 году.

18 июня 1780 года Державин получил чин статского советника. Он был не только трудолюбивый, но и ловкий чиновник: умел заводить друзей, умел показать себя.

Но вот в Олонецком крае, где он подчинялся генерал-губернатору Тимофею Тутолмину, который стоял во главе Олонецкого и Архангельского наместничеств и проживал в Петрозаводске, у него не заладилось. Генерал-губернатор обладал исключительными полномочиями, подчинялся только императору и Сенату. Исполнительными органами на местах были наместнические правления, во главе которых стоял гражданский губернатор. И нашла коса на камень! Тутолмин писал в столицу, что Державин «изрядный стихотворец, но плохой губернатор». А тот строчил доносы на своего шефа. При этом однажды он умудрился передать донос с самим Тутолминым. Правда, предупредив того, что за письмо с надписью  «Всемилостивейшей Государыне Императрице, в собственныя руки» он даёт.

Кто-то хочет в Тамбов?

По прошествии года Екатерина II развела двух мужчин, отправив Державина губернатором Тамбовского наместничества. Там Гаврила Романович начал с рапорта генерал-губернатору Ивану Гудовичу: «Я примечаю, что обвиняются здесь всегда малые чины, а большие, коих из дел сих изволите увидеть, оправдываются. По мнению моему, закрывать в искании и в приговоре винного не есть человеколюбие, но напротив, зло, вредящее обществу». Однако знатному рубаке, который тянул на себе воз обязанностей генерал-губернатора рязанского и тамбовского наместничеств и инспектора армии по инфантерии (пехоты) и кавалерии, было не до того в 75 лет. Он отмахивался от правовых инициатив Державина. А когда представился случай, завёл на него известное «провиантское дело».

Сюжет его вкратце таков. Весной 1788 года в Тамбов прибыла комиссия по закупкам провианта для армии. Чтобы расплатиться с помещиками-поставщиками, были заложены деньги в бюджете наместничества. Но вице-губернатор отказал в выплате. Державин быстро провёл ревизию казны и выявил специально ассигнованные для провиантской комиссии 17 тысяч.

Началось следствие. Дело шло к суду. Державина уже отправили в отставку. Но Сенат оправдал отставника. Хотя репутацию восстановить не удалось – склочник!

На много лет Державин покинул государственную службу. К тому же, находясь в Петербурге, он не ко времени перевёл один из библейских псалмов и преподнёс императрице. Той конкретно не понравился перевод. Про Державина заговорили как про якобинца (во Франции полыхала революция).

И что же Державин? Он написал несколько од в осуждение революционеров, он разнёс в пух и прах книгу Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву», он старался вернуть расположение Екатерины II. Но добился только того, что в 1794 году его назначили президентом Коммерц-коллегии и присутствующим в Комиссии о коммерции. А в 1796 году императрица умерла…

Её сын Павел I сперва не жаловал Державина. И тогда последний прибег к испытанному методу: написал оду в честь самодержца «На новый 1797»: «Он поднял скиптр - и пробежала струя с небес во мрак темниц… Он принял меч — и луч горящий в руке его увидел враг» и т.д. Державина назначили в Комиссию законов, где он выполнял личные поручения Павла I, он вновь стал президентом Коммерц-коллегии, затем - государственным казначеем, членом Совета при Высочайшем дворе…

Но, как известно, Павла I век был недолог. После его убийства Державин потребовал расследования. В ответ его уволили со всех должностей, кроме сенаторской.

Еврейский вопрос

И вновь Фортуна повернулась к Гавриле Романовичу лицом. 5 июня 1801 года Александр I издал указ, который предписывал сенаторам подать мнение об определении прав и обязанностей, Державин представил своё «Мнение о правах, преимуществах и существенной должности Сената». Он предложил реформировать Сенат «для восстановления силы и существенной должности сего правительства». А именно: сохранить полномочия императора, но подчинить министров Сенату. «Управлять Россиею при её пространстве, разных народах, в ней обитающих, никто не может быть лучше как царь самодержавный, – писал он, – но царствующий по законам, как монарх, коего единая, сообразная тем же законам воля исполняется скоро и общим повиновением содержит согласие и целостность государства».

8 сентября 1802 года был издан манифест об учреждении министерств. Державина назначили министром юстиции и генерал-прокурором. Началось со столкновения Державина с министром внутренних дел Виктором Кочубеем, который вдруг предложил разрешить иезуитам миссионерство на территории Российской империи. Державин яростно возражал.

Он был великоросс до мозга костей. Составил записку «Мнение сенатора Державина об отвращении в Белоруссии недостатка хлебного обузданием корыстных промыслов евреев, о их преобразовании и прочем». В ней Державин назвал евреев главными виновниками бедствий крестьянства и предложил выгнать их из деревень и запретить торговать зерном, заниматься винокурением и брать помещичьи имения в аренду.

В итоге «вместо того, чтоб выйти от государя какому строгому против проныров евреев приказанию, при первом собрании Еврейского комитета открывалось мнение всех членов, чтоб отставить винную продажу в уездах по местечкам по-прежнему у евреев, – читаем в «Записках» Державина. – Государь между тем сделался к Державину от часу холоднее и никакого по вышесказанному Гуркину письму не токмо распоряжения, ниже словесного отзыву не сделал».

Кроме того, Державин резко отрицательно  оценил издание закона о вольных хлебопашцах (1803), поскольку «в нынешнем состоянии народного просвещения не выдет из того никакого блага государственного, а напротив того вред, что чернь обратит свободу в своевольство и наделает много бед».

7 октября 1803 года (через 13 месяцев после назначения) император уволил Державина от должности министра юстиции. Якобы при этом Александр I сказал: «Ты слишком ревностно служишь».

Государственная карьера Державина подошла к финалу. Он отказался от должности сенатора. Но скучно было без дела, и в 1811 году по инициативе Державина была создана Беседа (общество) любителей русского слова. Вот как описывал современник заседания Беседы: «В уроченные дни поэты и прозаики, писатели заслуженные и новички, начинали съезжаться в дом Гаврила Романовича. Беседа имела свои частные и публичные заседания. Сии последние бывали по вечерам и отличались присутствием многих посторонних слушателей, допускаемых туда по билетам».

Общество держалось на этом энергичном человеке. Когда 9 июля 1816 года Державин скончался в деревне Званка Новгородского уезда Новгородской губернии, 

Беседа прекратила своё существование.

…В молодости он придумал для себя эпитафию: «Здесь лежит Державин, который поддерживал правосудие, но, подавленный неправдою, пал, защищая законы». Может быть, она украсит памятник поэту и чиновнику. Хотя прах его покоится в Хутынском монастыре, а где встанет памятник - ещё неизвестно.

Геннадий РЯВКИН

Поделиться: