ВОЕННЫЕ СЮЖЕТЫ: «Гладко было на бумаге»

18 ноября 1853 года в Синопской бухте русская эскадра под командованием Павла Нахимова разгромила и уничтожила основные силы флота Османской империи. Ровно через два года, 18 ноября 1855-го, русская армия взяла турецкий Карс. Странная война, начавшаяся и закончившаяся двумя безусловными победами, в итоге обернулась безусловным поражением. Без которого властям России едва ли хватило бы духу взяться за реальные и более чем радикальные внутренние реформы.

Реформа – контрреформа. Мучительный скорый слом (как правило, нажимом сверху) прежнего уклада, а затем – медленное самовосстановление былых порядков, похожее на регенерацию оторванного ящеричного хвоста. Наш национальный стиль.

Европейские революционные смуты 1830 и 1848-1849 годов миновали Россию. Более того, в обоих случаях российский ограниченный контингент заливал революционные пожары в Польше и Венгрии. Австрийская и прусская монархии оказывались во многом обязаны российскому императору. Могла ли от этого не вскружиться высочайшая голова, и как было не радоваться, что на фоне внешних успехов русского оружия хоть временно блекнет нарастающее внутреннее неустройство империи, вновь близкое к катастрофическому. Особенно в вопросе крепостной зависимости – архаичного социально-экономического института, который делал Россию в глазах Запада восточной сатрапией, облачённой в мундир европейского покроя.

Почему бы не попробовать ещё разок пустить внешний успех в тираж, в развитие успеха внутреннего? Тем более что планируемая акция – ликвидация Османской империи, – это такая кровососная банка, которая не только несказанно обогатит страну, но и надолго вытянет из тела империи все дурные революционные соки.

План, предложенный в январе 1853 года Николаем английскому послу Сеймуру, был прост. «Больной человек» (т. е. Османская империя) подвергается честному дележу. Россия аннексирует Молдавию, Валахию, Сербию и Болгарию (т. е. территории с православным населением), а также оккупирует Константинополь в виде залога и приобретает право покровительства над остальными православными подданными Османской империи. Англия получает Египет и Крит, а также возможность самостоятельно действовать на османских землях, не вошедших в приведённый список.

Россия, выдвинувшаяся в центр Европы, на берега Адриатики, воссевшая на проливах и запершая для личного пользования Чёрное море? По мнению европейцев, это было бы чересчур. Император Николай так не считал. И в июне 1853 года отработал два первых пункта списка – оккупировал Молдавию и Валахию.

Англо-франко-турецкая коалиция против России сложилась тем не менее только к январю 1854-го. Австрия по уговору с Россией заняла Молдавию и Валахию, откуда российские войска ушли, и не позволила 62-тысячной коалиционной армии пройти в центр России, чтобы начать там континентальную войну. Австрийцам не хотелось нарушать сложившееся европейское равновесие – усиливать Англию и Францию за счёт ослабления России.

В Европе та кампания получила название симптоматичное – Восточная война. У нас она известна под названием Крымской войны, поскольку Крым был единственным местом, где велись полномасштабные боевые действия. Другие попытки приложения союзных сил – обстрел Кронштадта, Одессы, Архангельска, Соловецкого монастыря, Петропавловска-Камчатского, английский десант на Аландские острова – остались пограничными конфликтами без последствий.

Император Николай Павлович умер, по словам Герцена, «от нежелания жить» в феврале 1855 года, а война закончилась в ноябре. Итог её – сильнейший шоковый удар по всем точкам российского государственного организма. Шок произошёл не сколько от военно-политических потерь (150 тысяч погибших, утрата устья Дуная, нейтральный статус Чёрного моря), сколько от падения престижа и обнажения российской отсталости, которыми обернулись прежние амбиции. В марте 1814 года русские войска вошли в Париж победителями. А в марте 1856 года в Париже был подписан унизительный для побеждённой России мирный договор по итогам Крымской войны. Сближения оказались странные и тяжёлые.

Тогда же, весной 1856 года, император Александр Второй, выступая перед московским дворянством во время коронационных торжеств, сказал дословно следующее:

«Существующий порядок владения душами не может оставаться неизменным. Лучше начать уничтожать крепостное право сверху, нежели дожидаться того времени, когда оно само начнёт уничтожаться снизу».

Строго говоря, необходимость ликвидации крепостного права была ясна и Александру Первому, и Николаю Первому – то свидетельствуют их собственные зафиксированные высказывания. Оба не решились.

Крымская война была подобна запальному шнуру, который погас, не доведя огонь до пороховой бочки. Империя, почти сто лет почивавшая на лаврах военно-политического могущества, судорожно разбиралась, отчего могущество улетучилось. Сроки на разбирательство были отпущены минимальные. Государственный канцлер князь Горчаков в Париже обмолвился: «Россия сосредоточивается». Сосредоточиваются, чтобы подумать или чтобы ударить. Сил на удар пока не имелось.

Традиционно суждение насчёт проигрыша Крымской войны в силу военно-технической отсталости России. Мол, нам бы тогда нарезные ружья, да паровые фрегаты, да пару новых железных дорог, да чтоб интенданты не так воровали, да чтоб у хирурга Пирогова было побольше ассистентов и медикаментов… Побили бы супостата и вышли бы аж к Гибралтару и Суэцкому перешейку.

Сослагательных успехов в истории России гораздо больше, чем изъявительных. Не было российского административного ресурса мощнее, чем в правление Николая Первого. Но весь пар той государственной машины ушёл в гудок и на преодоление внутреннего трения. Слишком велик оказался соблазн повелевать движением масс и распределением ресурсов на правах неограниченного владыки-самодержца, харизма и полномочия которого якобы способны парализовать руки вора и вдохнуть талант в чугунные мозги чиновника. Потребовались военное поражение и национальный позор, чтобы понять: ту войну у нас выиграли свободные люди – только потому, что были свободными, хотя пришли в Крым вовсе не затем, чтобы даровать России свободу.

Инерция реформационного пинка, полученного Россией от последствий Крымской войны, длилась долго. Её замедлили консервативные демарши Александра Третьего и некомпетентные импровизации Николая Второго. Радикальная контрреформа советского периода эту инерцию полностью погасила, переведя развитие страны на совсем иные рельсы – ведшие, как оказалось, в тупик. С 1992 года страна топчется на распутье и никак не может выбрать направление движения.

Андрей КРОТКОВ 

Иллюстрация в заголовке: Александра Благинина, https://cska.ru