Тру-ля-ля в «перехожем городе»

21 марта 2017, 14:55 / 0

В конце XIX в. в России возникла новая форма призрения незащищённых слоев населения и их социализации путём предоставления им оплачиваемой работы, питания и крова - так называемые дома трудолюбия.

«В память Александра II» 

В 1895 г. императрица Александра Федоровна учредила Попечительство о домах трудолюбия и работных домах. Осенью того же года, когда в стране уже насчитывалось более 40 таких учреждений, Дом трудолюбия (ДТ), «в память Александра II», открыли и в Новгороде.

Мысль об его устройстве была подана бароном О.О. Буксгевденом во время его пребывания в Новгороде в 1894 г. Во многом именно деятельность Буксгевдена привела к широкому распространению в стране подобных учреждений. Большую роль при создании Новгородского ДТ сыграл городской голова Григорий Максимович Сметанин, который пожертвовал на его устройство около 2500 руб. из личного капитала. При Доме также были обустроены дешёвая столовая и ночлежный приют.

Здесь стоит заметить, что еще в 1893 г. британский подданный, купец, проживающий в Новгороде, Я.Я. Мак-Дональд со своим компаньоном, инженером путей сообщения К. А. Симоном открыли на Чудинцевской улице бесплатную столовую для бедных. Вполне вероятно, что этот акт частной благотворительной инициативы (да еще и со стороны иностранца!) мог, в определенной степени, подтолкнуть городские власти к скорому решению вопроса по устройству ДТ. (это Мак-Дональду принадлежал легендарный деревянный домик с резьбой на улице Легощей-Советской, которому удалось пережить Великую Отечественную войну, размолотившую в пыль каменные строения города. Напомним, что мы, благодаря журналисту Александру Орлову, смогли найти нынешнее местопребывание этого домика, увезённого из Новгорода - ред.)

7 октября 1895 г. товарищем министра внутренних дел, сенатором И. Л. Горемыкиным (уроженцем Новгорода) был утвержден устав Новгородского ДТ.

В уставе были заявлены следующие цели устраиваемого заведения: предоставление работы лицам обоего пола и всех званий, не имеющим средств к пропитанию и ищущим труда и постоянного заработка, включая отбывших наказание в местах заключения; снабжение необходимыми материалами и инструментами; сбыт произведенных изделий; «приискание» мест для способных нести какую-либо службу.

Новгородский Дом трудолюбияДТ управлялся особым попечительством, возглавляемым выборным председателем. Попечители служили «делу ДТ» безвозмездно. Они назначали смотрителя и смотрительницу, на которых возлагалось непосредственное заведывание Домом, ночлежным приютом и столовой при нем. Губернатору предоставлялось право при нарушениях устава или беспорядках в стенах благотворительного учреждения закрыть ДТ.

Первым председателем правления избрали действительного статского советника председателя Новгородского окружного суда Василия Михайловича Соколовского.

ДТ открыли в двухэтажном полукаменном здании на углу Предтеченской улицы и Предтеченской площади. Эта площадь располагалась на расстоянии чуть более 50 саженей от Легощей улицы (где-то на территории западной окраины бывшей площади современная Предтеченская улица делает незначительный поворот). 

Жертвы пороков и неурожаев 

Освящение ДТ состоялось 16 ноября 1895 г. Через два дня Дом принял двух первых постояльцев. К 5 декабря число призреваемых достигло 30 человек - предельно возможного по условиям помещения количества обитателей учреждения. Для примера укажем, что на 12 февраля 1896 г. при ДТ постоянно проживали 29 человек (25 мужчин и 4 женщины). Из них тНовгородский Дом трудолюбиярое мужчин были заняты столярными работами, 1 - сапожным мастерством, 1 - на хозяйственных работах, 9 - «щипали шерсть», 8 - вывозили снег, а трое не работали по здоровью. Женщины вязали чулки и мыли полы. Ежедневно за период с 11 февраля по 18 февраля 1896 г. ночлежным приютом пользовалось от 135 до 155 человек.

Попечительство, сознавая, что одной материальной помощью и предоставлением заработка невозможно искоренить пороки и невежество, пришло к решению организовать с февраля 1896 г. при ДТ духовные беседы. Учреждение для призреваемых, в основном, имело дело с тем слоем обездоленных, который, по определению «Новгородских губернских ведомостей», возникал «благодаря отрицательным моральным свойствам лиц, впавших в состояние нищеты; это - тот довольно значительный в наше время класс «золоторотцев», который постоянно является беспокойным, иногда даже небезопасным элементом городского населения». К другому разряду бедняков, попадающих в ДТ, были отнесены люди, оказавшиеся за чертой бедности по чисто случайным обстоятельствам, как то: неурожаи, пожары и безработица.

Обычно беседы начинались в 7-8 час. вечера, когда к ДТ стекалась основная масса ночлежников. Число их слушателей варьировалось от 40 до 100 человек. 

«Дело, подверженное случайностям» 

В марте 1896 г. новгородский ДТ посетил Евгений Иванович Гасабов - педагог, журналист, статистик, автор книг по обучению детей чтению и письму. Некоторые исследователи даже называют его предтечей А.С. Макаренко. Между прочим, в 1850-х гг. Гасабов был воспитанником Новгородской мужской гимназии. Личность Гасабова, его деятельность в Петербургском педагогическом обществе и служба воспитателем малолетних преступников в Литовском тюремном замке столицы, а также его статьи, посвящённые этому, в своё время привлекли внимание Ф.М. Достоевского и даже послужили писателю источником к начальным наброскам романа «Подросток».

Осмотр учреждения он проводил в сопровожении смотрительницы ДТ Е.В. Буховецкой. Обстановка внутри здания поразила гостя чистотой и порядком. А вот как описывает Гасабов обед постояльцев: «Перед каждым из сидящих стояли почтенных размеров миски, из которых в одной налит был постный суп, а в другой - каша. В отдельности каждое кушание для обедающих за плату стоит 3 коп.» Попробовав прямо из котлов пищу, он нашел её «прекрасно приготовленной». Мастерские же оказались «в зачаточном состоянии». 28 человек, постоянно живущих на тот момент в ДТ, были заняты «трепанием шерсти, сбором и разборкой отбросов бумаги, тряпья, склянок и т. п., некоторые <...> столярной работой, один или двое - сапожным мастерством».

Новгородский Дом трудолюбияУ Гасабова вызвало удивление странное соседство с ДТ двухэтажного здания, предназначенного городскими властями для родильного приюта. По его мнению, правильнее всего пустующий дом следовало передать под ночлежный приют, изолировав работающих постояльцев ДТ от дурного влияния ночлежников. Из статьи также узнаем, что на годовое содержание ДТ «при настоящем положении дела» требовалось 3600 руб., из них 2700 руб. поступило от пожертвователей. Подобный расклад вызвал у Гасабова обоснованные опасения. Он считал, что там, где «дело подвержено разного рода случайностям», а к ним он относил обеспечение средствами «со стороны», «нельзя мечтать о блестящем будущем». 

Любители исторических сочинений 

В связи с тем, что многие из призреваемых были грамотными, на одном из заседаний попечительства был поставлен вопрос о приобретении книг. В сентябре 1896 г. появилось сообщение, что августейшая покровительница данных учреждений государыня Александра Федоровна «соизволила первая положить начало этому полезному и симпатичному делу». На покупку книг для библиотеки ДТ она выделила из своих средств 100 руб. При этом ею был оговорен список из 60 наименований книг, рекомендованных к покупке. Заведывание библиотекой взял на себя «кандидат на судебные должности» при Новгородском окружном суде Потапов.

В библиотеке выдавали по 3-4 книги один раз в неделю наиболее грамотным постояльцам. Те читали книги вслух группам людей, а по прочтении менялись книгами. Наибольшим спросом пользовались беллетристика и исторические сочинения. В основном, к книгам относились аккуратно. Неприятный случай произошел лишь однажды, когда некий ночлежник, покидая приют, унёс с собой две «довольно ценные» книги. 

Щей на 4 копейки... 

Очередное заседание попечительства ДТ, состоявшееся 9 октября 1896 г., личным присутствием почтил новгородский губернатор граф О.Л. Медем. На этом заседании было принято решение о недопущении впредь женщин на ночлег в приют. Ввиду того, что часть ночлежного помещения мужчин не могла быть полностью изолирована от места пребывания женщин, от 6 до 12 особ из числа последних, постоянно ночующих в приюте, «сталкиваясь с приходящими сюда мужчинами, производили большие беспорядки: ссоры, драки и т. п. не умолкали всю ночь».

По итогам первого года работы ДТ был составлен отчёт, опубликованный в «Новгородских губернских ведомостях». Общее число всех призреваемых в течение года составило 63 человека. В совокупности они провели в ДТ 3 778 дней. В течение этого срока постояльцы Дома занимались столярными и сапожными работами, сбором и сортировкой отбросов, чисткой снега, пилением и колкой дров, вязанием варежек и чулок, щипкой пера и шерсти, мытьем полов и даже плетением соломенных чехлов для бутылок. Количество призреваемых, достигнув максимума в декабре, затем пошло на убыль - возможно, из-за изменения погодных условий. К июню осталось всего 2 постояльца, а в июле, августе и сентябре их вовсе не было зарегистрировано.

Новгородский Дом трудолюбияЗато востребованность дешёвой столовой и ночлежного приюта в губернском городе оказалась куда как выше. Так, годовое количество посетителей ночлежного приюта достигло 26 901 человека. С середины декабря до середины апреля число ночлежников составляло в среднем за день около 130 человек. При большом наплыве мест на нарах не хватало, и люди вынуждены были довольствоваться «ложем» на полу. Встал вопрос о расширении ночлежки.

Прием ночлежников начинался зимой в 4-5 час. вечера и продолжался до 8 час., а летом - с 9 до 10 час. Кроме крестьян и мещан, в приюте нередко можно было встретить отставных чиновников и дворян, бывали случаи, когда ночи коротали там и личные почетные граждане. Как правило, на более длительный срок задерживались в ночлежке административно высланные, а прохожий люд обычно проводил там одну-две ночи.

За первый год в столовой бесплатно пообедали, без учёта призреваемых и служащих, 17 573 человека, также было отпущено 10 343 платных обеда. Число последних увеличивалось за счёт обслуживания поминок и рабочих, занятых на строительстве казенных винных складов. Как подчеркивалось попечительством в отчёте, «спрос на обеды со стороны каменщиков служит лучшей аттестацией того, что обеды удовлетворяют потребителей, как со стороны питательного их значения, так и со стороны вкусовых качеств». Попечители даже задумались о «приспособлении столовой для дешёвого продовольствия рабочего люда в сезонное время работ в городе».

Бесплатные обеды отпускались, главным образом, больным и престарелым людям, которые не имели возможности самим заработать на кусок хлеба. Среди них преобладали крестьяне и мещане из отставных солдат, проживающие в Новгороде.

В 1897 г. столовая ДТ была переведена в отдельное здание. Туда получил массовый доступ и «класс рабочих». Скоро выяснилось, что и новое помещение столовой не может вместить всех желающих разом. Тогда установили очерёдность, впуская в столовую партиями по 60 человек. Столовая открывалась в 11 час. утра и действовала беспрерывно до 2-3 час. дня. 3 коп. стоила каша с маслом, 4 коп. - щи с мясом и хлебом.

Весь 1897 г. трудовой деятельностью в ДТ занимались только 19 человек, и те, в большинстве случаев, не задерживались там более, чем на 40 дней. Людей, владевших каким-либо ремеслом, среди них уже почти не встречалось. Постояльцами ДТ производились только «чёрные» работы - например, уборка и вывозка мусора и снега. В 1898 г. приток призреваемых вовсе прекратился, и лишь кое-какие работы продолжали выполняться ранее поступившими «трудолюбцами». А в 1899 г. учреждение покинули и последние из них.

Отсутствие ли навыков к постоянному труду, низкая ли плата за работу (по 10 коп. у мужчин и по 8 коп. у женщин в день), пример ли неправедной, но более весёлой и «вольной» жизни соседей из ночлежного приюта, или другие причины не позволяли бедному люду приспособиться к работе и житью в ДТ, остаётся неясным. Но благородная по сути идея на деле провалилась. 

...и «верх безобразия» за 1 копейку 

Активно продолжали работать лишь столовая и ночлежный приют. Незаметно последний в глазах горожан стал олицетворять собой весь облик ДТ. Слава у ночлежки в городе была самая плохая, оттого и ДТ имел весьма незавидную репутацию. Среди местных обывателей он получил прозвища «Вяземская лавра» и «Тру-ля-ля». Ставший нарицательным и попавший даже в словари термин «Вяземская лавра» в значении притона, появился на российских просторах благодаря району из трущоб вблизи Сенной площади Петербурга из-за обилия водившихся там бродяг, бандитов и проституток. А прозвищем «Тру-ля-ля» образно и едко окрестили ДТ сами обитающие в ночлежке «бывшие люди».

Между прочим, вся недвижимость ДТ и земля под ним были долгое время в залоге у городского общественного банка за долг города, который к 1901 г. равнялся 2500 руб. Городская дума поручила управе совершить купчую на все имущество ДТ, что и было сделано в мае 1901 г. На том же заседании Думы поднимался вопрос о реорганизации всего учреждения. Велась речь даже о закрытии столовой и ночлежного приюта. Но вновь избранному попечительству, по-видимому, удалось отстоять данные заведения. С марта 1901 г. за ночлег в приюте стали брать плату размером в 1 коп. Так появилась новая статья поступлений в ДТ.

Весной 1903 г. один из городских обывателей роптал со страниц «Волховского листка» относительно нравов, царящих вокруг ДТ: «Сюда стекается «голопятная братия», не имеющая где преклонить голову. <...> Производятся ли там какие работы днём, пишущий не знает, но к известному часу вечером (часы по временам года меняются) на площадке собираются группами новгородские пролетарии, именуемые золоторотцами, и чего только не слышат тут наши жильцы и дети. Сборище начинается за 2-3 часа до открытия ворот «ночлежки», здесь распивают водку, дерутся, ругаются, елико возможно; полицейского поста близко нет...»

Новгородский Дом трудолюбияКак уже отмечалось, волею жизненных обстоятельств в ДТ попадали и люди образованные. Так, в объявлении, напечатанном в «Волховском листке» в том же 1903 г., некто из обитателей Дома «за скромное вознаграждение» предлагал свои услуги по переписке. Обещалось исполнение письменных работ «добросовестно, аккуратно, хорошим почерком».

Ничего практически не изменилось в работе ДТ и в последующие годы.

Санитарный осмотр ночлежного приюта, проведенный в начале марта 1908 г., дал неутешительные результаты. На нарах, согласно норме в 0,75 пог. арш. на одного человека, могло поместиться только 103 ночлежника. «Остальной массе людей» приходилось устраиваться на полу под нарами. При почти полном отсутствии вентиляции в помещении на одного человека часто приходилось менее 0,40 куб. саж. воздуха. Печи во время топки сильно дымили. На нижнем этаже почти полностью прогнили полы. На втором этаже не было умывальника, а внизу находился умывальник лишь с одним краном. Постояльцы чем попало черпали воду из бочки, не имеющей крышки и крана. «Верхом безобразия» посчитали врачи состояние отхожих мест, где на 160 человек приходилось всего два «очка». Из всего выходило, что ночлежный приют представлял из себя образец антисанитарии и потенциальный очаг заразы. 

«Возрастающий пролетариат» 

Осенью 1909 г., в праздник Казанской иконы Божьей Матери неожиданным письмом к городскому голове А.А. Соловьеву обратился епископ Андроник. Очень смущали пастыря «возрастающий всякого вида пролетариат, многочисленные бродячие кадры босяков всякого звания и происхождения, от которых мирным гражданам не находится проходу - от их попрошайничества, а то и ругательства, насмешек, а, может быть, и угроз». Епископ предостерегал, что «босяки» легко могут пойти и на прямое преступление. «А легкое и благодушное отношение общества к этой босяцкой команде, - далее высказавал опасения священнослужитель, - может сооблазнить и многих на такой вольный путь жизни - без дела и все-таки не в голоде, - добрые люди прокормят, а если что, то товарищи помогут и раздобыться на хлеб, как умеют».

Констатируя, что находящийся по соседству с Петербургом Новгород является «особенно излюбленным для босяков перехожим городом», Андроник призывал власть принять все меры, если не к полному оздоровлению «этой стороны жизни города», то «хотя бы к обезвреживанию и даже использованию её для нужд самой же жизни». Заметив, что «босяки потому и босяки, что изленились», владыка выступал за введение по отношению к ним принудительных работ.

В свою очередь, городской голова, «вполне сочувствуя возбуждаемому» преосвященным вопросу, не видел практического пути реализации прожектов пастыря в жизнь. Ссылаясь на то, что «закона о принудительных работных домах в Империи не существует», градоначальник метко подметил, что «добровольных трудолюбцев в Новгороде не найти». Борьбой же с попрошайничеством, по мнению Александра Александровича, должна заниматься полиция, так как «прошение милостыни публично воспрещается, и привлекаемые за это подвергаются известному наказанию». Вместе с тем, он обратил внимание владыки, что для сведения к минимуму отрицательных последствий от подаяний (главным образом, пьянства) городской управой введены специальные марки ценой в одну копейку и полкопейки, которые подаются просящим вместо денег. По этим маркам в дешевой столовой на Торговой стороне, устроенной в сентябре 1908 г. Попечительством о народной трезвости, нищим отпускались обеды. 

Война цены подняла 

В годы Первой мировой войны в Новгороде появились новые приюты и ночлежные помещения на Ильинской и Московской улицах, где кроме ночлега можно было получить «даровой» обед и даже материальную помощь. Ночлежный приют и дешевая столовая ДТ продолжали пользоваться популярностью у беднейших и обездоленных слоев Новгорода вплоть до самой революции 1917 г. К примеру, в 1909 г. услугами ночлежки воспользовались 38 832 человека. За этот год было отпущено 6 848 бесплатных обедов, 10 213 - платных и 5 - поминальных и заказных. Для справки, в 1910-е гг. ночлег в приюте предоставляли за плату в 2 коп. Дешевую пищу отпускали по следующим ценам: горячее без хлеба стоило 3 коп., обед из одного блюда - 5 коп., из двух блюд - 7 коп. В 1914 г. еда из двух блюд подорожала до 9 коп., а к 1916 г. её стоимость уже равнялась 13 коп. 

Дантова картина 

Зато сама жизнь в ночлежном приюте с течением времени практически не менялась. Вот в каких мрачных и трагичных тонах изображалась картина существования ночлежки при ДТ на страницах «Новгородской жизни» в 1911 г.: «Как рассказывают сами аборигены этого преддверия Дантова ада, особенное переполнение его начинается с наступлением холодов; мест тогда на нарах не хватает, и ночлежники размещаются, где придётся. На полу, под нарами, словом везде, где есть свободное место, где можно преклонить голову, отогреть усталое, иззябшее, жаждущее покоя тело...». После описания мрачной картины «расположившихся в самых разнообразных позах нескольких сотен человеческих тел, зябко кутающихся в свои грязные, пропитанные пахучими делениями своего тела, лохмотья», шло еще более жуткое описание ночной атмосферы, «наполненной сотнями дыханий, испарениями грязных, облепленных собственными и чужими паразитами, беспокойно ворочающихся от бессонницы или в тяжелом кошмаре <...> человеческих фигур, которых едва можно разглядеть при чуть мерцающем свете коптящего, вонючего ночника».

В той же статье давалась любопытная классификация обитателей ночлежки. Первыми в ней значились так называемые «трудовики». Они имели хоть какую-нибудь, пусть и временную, но все же работу. Это был «самый спокойный, надёжный элемент, случайный гость, стремящийся к переходу в лучшие условия существования». Кроме «трудовиков» выделялись «дворянское отделение», состоящее из лиц опустившихся на дно из привилегированных сословий», и «буйное», контингент которого составляли «мелкие воришки, сутенеры, коты, альфонсы проституток самого последнего разбора...» «Буйные» - «самая грязная городская накипь», из которой формируются группы погромщиков, «самый отвратительный элемент ночлежки, наглый, сознающий своё хулиганское достоинство, редко просящий и принимающий подачку с видом некоторого для вас же одолжения. Эти <...> приходят на ночлег обыкновенно пьяные, склонны заводить шум, способны обокрасть зазевавшегося». Они встают «по-господски» и идут в облюбованный ими трактир. Как правило, из этого «отделения» попадали прямо в тюрьму.

И, наконец, последняя группа, которая составляла большинство обитателей ночлежки,— нищие, избравшие в силу разных обстоятельств средством к жизни попрошайничество. Они с самого утра спешили к своим излюбленным местам на улицах и на папертях церквей просить милостыню или обходили дома, где им подают.

В заключение статьи, описывающей жизнь ночлежного приюта и его постояльцев, следовал неутешительный вывод: «Вот он «тру-ля-ля» - дом «Трудолюбия», где нет работы и где её не дадут, так как её нет...». 

Александр КИРИЛЛОВ

Поделиться: