Тоска по времени корифеев

Великому Новгороду предлагается другой бренд – более правдоподобный: «родина реставрации».

В издательстве «Крига» вышла в свет книга Владимира Ядрышникова «Чудо возрождения. История новгородской архитектурной реставрации».

Владимир Ядрышников- Книга об истории новгородской архитектурной реставрации - итог всей моей сознательной жизни, - говорит автор. - Это явление я считаю одним из ярких феноменов мировой культуры. Я сам долго работал в этой сфере, но полностью осознал всё величие деяния коллег, только в 2000-х годах, когда поднял и осмыслил все материалы. У меня была триединая задача: отдать дань памяти, уважения и восхищения основоположникам и подвижникам реставрации, показать, что это яркий феномен культуры, и на этом можно строить идеологию Новгорода, и, самое главное, внести свой вклад в борьбу за научную реставрацию сегодня, поскольку она находится в тупике, и все практикующие реставраторы стонут… Я показываю, как люди работали раньше и что творится сейчас, когда уже через восемь лет после реставрационных работ всё начинает сыпаться и падать. Это мы видим, например, на Ярославовом дворище, где в 2009 году проводили комплексную реставрацию памятников.

Владимир Ядрышников считает, что будущее реставрации может обеспечить только изменение закона: отмена конкурсов на проведение работ, потому что научная реставрация – «всегда дорогое дело, а здесь – кто предложит меньшую цену, тот и побеждает, это абсурд, это априори заявка на низкое качество, что мы и наблюдаем».

- Сейчас никто не изучает памятники, а это главное условие реставрации. В лучшем случае закажут краткие исторические справки. По сути, ведётся капитальный ремонт памятников, но – не реставрация.

Не хватает молодых кадров – продолжателей дела корифеев?

- В первую очередь - это нехватка непререкаемых авторитетов, - полагает исследователь. – А то, что мало молодёжи, объясняется просто: мало заказов, а значит, невелики зарплаты. Моя книга посвящена периоду до 1992 года, то есть заканчивается советским временем. Я понимаю: сейчас иная ситуация, капитализм, нужны какие-то новые подходы.

Ядрышников надеется, что его исследование сможет натолкнуть современников на мысль о том, как совместить достижения «века корифеев» с новыми условиями. Его нынешние собеседники, опытные специалисты отрасли, по его словам, уходили от ответа на сакраментальное русское «что делать?»: «видимо, ещё сами не сформулировали для себя».

В последние годы Великий Новгород занят преимущественно тем, что изобретает броские слоганы, призванные приподнять его над другими городами страны. Если уж в экономике и в благоустройстве не удаётся выйти в лидеры, так хотя бы ярким словом, красочной «этикеткой» выделиться и вернуть себе древнюю славу. То мы – «родина России», то – «родина гениев»…

Идеологическая перестройка, которую предлагает Владимир Ядрышников, как раз брендов и касается. Он полагает, что Новгороду уместнее было бы объявить себя «родиной научной реставрации». Это хотя бы соответствует исторической правде и не содержит в себе гиперболы, свойственной рекламным плакатам. Ведь «время корифеев» - действительно было.

- Я работал в реставрационной мастерской с 80-го по 94-й год, - рассказывает Владимир Алексеевич. – Моим учителем непосредственно был Григорий Михайлович Штендер – можно сказать, легенда новгородской реставрации. Но, находясь внутри процесса, трудно понять его величие: «лицом к лицу лица не увидать»… Только потом, пытаясь обобщить то, что сделано реставраторами, я поразился.

В.В. СусловПоразиться было чему: восстановлено 200 памятников, причём некоторые подняты из руин. И 90 процентов всей информации о них, которой мы сейчас владеем, было добыто реставраторами после войны.

- Настоящая реставрация – это синтез науки, искусства и строительного дела. И новгородские специалисты работали очень гармонично.

Мы чаще говорим о подвиге реставраторов после Великой Отечественной войны, когда им достался разгромленный город. Но Владимир Алексеевич начинает рассказ о восстановлении памятников с ярких дореволюционных примеров: реставрации Софийского собора (1890-е гг.) Владимиром Васильевичем Сусловым и лучшей работы тех времён -  храма Спаса на Нередице (1903 – 1904 гг.), осуществлённой Петром Петровичем Покрышкиным: «В начале XX века Новгород становится как бы столицей реставрации». И даже - с предыстории: с середины XV века, когда более 20 храмов города были разобраны и заново выстроены с повторением древних форм: «Такого феномена нет больше нигде».

От Ядрышникова я, например, впервые услышал о том, что была и довоенная реставрация новгородских памятников. Она началась в годы, когда, казалось бы, правил бал воинственный атеизм, да и вообще режим считал, что история страны по сути началась заново с Октября. «Предполагаю, что это – заслуга Михаила Константиновича Каргера, тогда молодого, который продвигал идею «Новгород – город-музей», и к началу войны многое было отремонтировано, начали заниматься и церковью Успения на Волотовом поле, но не успели закончить», - говорит Ядрышников. Тем обиднее вспоминать о том, что вскоре произошло с плодами реставрационных усилий…

На  презентации книги  в Музее изобразительных искусств Владимир Алексеевич практически спел гимн тем, кто возрождал историческое ядро города.

- Сергей Николаевич Давыдов – преклоняюсь перед ним: первый директор реставрационной мастерской. В руинированном городе нет ни профессиональных кадров, ни инструментов, ни методики, полный вакуум. Перед ним стояла задача прекратить разрушение памятников, укрепить их. Он всё выполнил, и сверх плана провёл несколько реставраций: Софийский собор, звонница, дом при ней, церковь Дмитрия Солунского. И… был незаслуженно уволен в результате интриг, каких-то политических склок – за невыполнение плана. Хотя научное руководство видело, что он совершил подвиг, укрепив Нередицу, церковь Спаса на Ковалёве, когда никто не понимал, что можно теперь с этими руинами делать. Ведь методики практически не существовало, была лишь инструкция по сохранению, учёту, регистрации памятников. Она склоняла к раскрытию памятников на первоначальную дату, а у нас большинство из них по несколько раз перестраивались, иногда кардинально. И реставраторы брали на себя ответственность, шли против инструкции, совершенствуя  методику, С.Н. Давыдовотыскивая способы сохранить для потомков произведения зодчества во всей красе. Давыдов был переведён в Ярославль – и там тоже создал мастерскую. Он оказался одним из главных основателей отечественной реставрации. Потом он работал в Ленинграде, но уже только как администратор. Считаю, что Давыдов недооценён, в Питере его почти не знают, даже не включили в книгу о местной реставрации, а я посвятил ему отдельную главу, чтобы реабилитировать его доброе имя.

Зато новгородцы хорошо помнят начавшую профессиональный путь ещё в 20-х годах  лауреата Государственной премии Любовь Митрофановну Шуляк, которую горожане успели поздравить в 1996 году со столетием. 

- Она ведь оставалась единственным, по сути, реставратором в Новгороде. И одна начала серию комплексных реставраций.

На примере церкви Дмитрия Солунского автор книги показывает, как уже в конце 40-х годов новгородские реставраторы начинают, вопреки рекомендациям, сохранять все древние элементы памятников, относящиеся к разным векам. «Получалось ново – и гармонично».

Новгород, кажется, был способен и новичков околдовать.

- В начале 50-х пришла в мастерскую Тамара Викторовна Гладенко – пришла опытным архитектором, но к реставрации не имела отношения. И, видимо, увлеклась древностью города. Первой её работой стала церковь Иоанна на Опоках – сложнейший многослойный памятник, хранивший формы разных веков – от XII до XIX. И она раскрыла все следы. Казалось бы, получится какой-то винегрет – но общий вид памятника мне кажется гармоничным, не противоречивым. Гладенко можно назвать также «реставратором Старой Руссы»: там она провела огромный комплекс работ.

Л.Е. Красноречьев«Беззаветным рыцарем реставрации» назвал Ядрышников Леонида Егоровича Красноречьева.

- Он имел лишь среднее техническое образование, но был учёным и подвижником.

В карьере Красноречьева был случай, который исследователь, щедрый на высшие оценки, считает тоже «феноменальным»: получив задание провести всего лишь ремонт и консервацию одного из храмов, будущий лауреат двух Госпремий обнаружил, что памятник хранит многочисленные следы древности, скрытые под штукатуркой, и сумел не только убедить органы охраны памятников в необходимости раскрыть все прелести этого архитектурного сооружения, но и составить такую смету на проведение работ, что реставрация оказалась… дешевле обычного ремонта. «И получился сказочный храм!».

Григорий Михайлович Штендер уже на второй год работы в мастерской занялся сложнейшим памятником города: церковью Параскевы Пятницы. В «биографии» памятника было 12 перестроек, два обрушения:

Г.М. Штендер- На памятнике живого места не было. Все предыдущие исследователи не могли в нём разобраться. Григорий Михайлович работал над проектом четыре года. Методический совет не сразу понял суть прорывной методологии Штендера, который предложил раскрыть все формы, заведомо отказавшись от возвращения памятнику художественных достоинств и создавая «открытую для чтения архитектурную энциклопедию», по которой можно проследить эволюцию зодчества. Пётр Барановский, патриарх советской реставрации, написал в письме молодому специалисту: «Вашей реставрацией все восхищены в самой высокой степени, она своим чутьём, своим художественным подходом археологическим являет собой самый достойный образец самой хорошей реставрации». В одной фразе  трижды употребляет слово «самый»: то есть патриарх преклоняется перед новичком…

- Совершён был многогранный подвиг, - резюмирует В. Ядрышников. -  Спасены все памятники, изучены, укреплены. Подвиг был и нравственный: все памятники включены в список ЮНЕСКО, а значит, спасено достояние всего человечества. И – подвиг научный. В одной мастерской собрались несколько крупных талантов: я не знаю другого такого примера в стране. Она входила в тройку лучших вместе с московской и питерской. Определить лучшую из них невозможно, но именно на материалах новгородской реставрации создана отечественная методика.

Сергей ХЛЕБНИКОВ

 

МНЕНИЯ: 

Коллеги автора, собравшиеся на презентацию, согласились не со всеми его оценками. Не спорили лишь с определением феноменальности явления, которому посвящена книга, и с плачевным дефицитом государственного внимания к нему. 

Воскресенская слободаЛюдмила Андреевна Филиппова, специалист по истории новгородской архитектуры:

- Не хотелось бы, чтобы эта книга показалась реквиемом по реставрации. Есть ещё в Великом Новгороде наследники знаменитой реставрационной мастерской. Они, конечно, находятся в  ужасном положении. Я не представляю себе, как работали бы наши знаменитые специалисты в рыночной экономике, при этих дурацких тендерах, которые, может быть, и хороши для современного строительства, но не там, где спаяны наука и искусство. Посмотрите. До скольких памятников не дошли ещё руки! Храмы Воскресенской слободы, например. Или храм в Броннице – он же разрушается. А церковь Петра и Павла? Нужно, чтобы связь поколений не прекратилась, чтобы реставрации уделялось не меньше внимания, чем раньше.

Людмила Андреевна Секретарь, историк:

- Можно поспорить по поводу некоторых оценок, что-то дополнить… У каждого из «китов» новгородской реставрации есть своя линия жизни. Они – не только реставраторы, но и личности. Я благодарна музею, что он приобрёл и обработал архивы и Штендера, и Шуляк, и Красноречьева. Жаль, если погиб личный архив Гладенко. Надо успеть собрать как можно больше материалов. В этих личных архивах есть то, чего нет в государственных: нюансы, которые позволяют создать картину жизни подвижников. И каждый из них достоин, чтобы о нём написали книгу. 

 

Поделиться: