Тихая замятня*

485 лет назад князь Андрей Старицкий попытался спорить с Москвой.

Осенью 1536 года на Руси сложилась такая политическая ситуация, которую теперь можно было бы назвать предчувствием Смуты. Как известно, на царство после смерти Василия III был посажен Иван IV (будущий Грозный), которому в 1536 году исполнилось всего 6 лет. Фактически государством управляла его мать, вдова умершего великого князя Елена Глинская, что вызвало серьёзное недовольство московской знати. В обществе циркулировали слухи, что наследником должен был стать брат Василия III Юрий Дмитровский, но Василий уничтожил завещание своего отца Ивана III.

Как бы то ни было, великим князем стал Иван IV. Юрий же Дмитровский отправился в темницу, где и умер к началу 1536 года. И получилось так, что из 6 сыновей Василия III в живых остался только самый младший – Андрей Старицкий. Младший, хотя было ему к тому времени уже 43 года. Естественно, он попал в поле особо пристального внимания Елены Глинской, которая последовательно зачищала окружение юного великого князя от возможных конкурентов.

В принципе претензий к князю Андрею не было. Тем не менее, ещё в 1535 году к нему был отправлен из Москвы князь Василий Шуйский, чтобы проведать о настроениях старицкого управителя. Потом и сам Андрей Старицкий приехал на аудиенцию к Глинской, заверив её в глубокой преданности. Но это не помогло, и вовсе не по вине какой-то из договаривающихся сторон. В сентябре 1535 года в Казани случился мятеж: правитель татар, ставленник Василия III Яналей был убит, а новым ханом стал представитель крымской династии Сафа-Гирей. Обстановка на восточных границах России резко обострилась. В частности, вскоре татары разграбили окрестности Нижнего Новгорода. Дальше больше: начались набеги на русские города – Муром и Балахну. Потом «учали вести приходити, что збираетца казанской царь идти на костромские места и на галичские». Что и произошло - Сафа-Гирей напал на Галич и Кострому. Воскресенская летопись указывает, что князя Андрея Старицкого вызвали в Москву «для казанского дела».

Здесь совсем непонятно, состоялся ли этот разговор в первый приезд князя или был запланирован на второй. Но второй встрече не суждено было состояться в обычной обстановке: Старицкий в Москву не поехал, сославшись на то, что «от осени постигла немочь великая». Дескать, в Москву его можно только «на носилах волочить». Просил прислать лекаря «мастера Феофила», который лечил самого Василия III. Известный российский историк Игорь Фроянов в работе «Драма русской истории» обращает внимание, что Василий III умер от похожей «болячки», потому что «его лечили и залечили, тогда как Андрей отлежался в постели, не прибегая к услугам докторов».

Однако двор его был полон доносчиков и соглядатаев, которые передали Глинской, что «болезнь его лехка: сказывает не стегне [бедре] болячка, а лежит на постеле». Да и летопись не сочувствует Андрею Старицкому: «Князь же великий и его мати … о том в великом сумнении что [почему] к ним князь Андрей великого для дела казанского не приехал». Кроме того, Андрей Старицкий имел неосторожность обратиться к Елене Глинской с просьбой о расширении своих владений. Елена отказала, одарив его шубами да кубками. Недовольны остались оба.

Известная «Повесть о поимании князя Андрея Ивановича Старицкого» сообщает нам, что уже «в лето 7045 (1537) года князь великий Иван Васильевич всея Руси и мать его великая княгиня Елена нача помышляти, как бы им князя Ондрея Ивановича изымать, яко ж и брата его князя Юрья Ивановича, и как бы от князя Ондрея людей его отвести. И послаша ко князю Ондрею в Старицю князя Бориса Щепина Оболенского, чтоб повеле от собя послать на Коломну воеводу своего князя Юрья Ондреевича Оболенского Большого, а с ним детей боярских многих. А князю Борису повеле то видети, чтобы пред ним князь Ондрей Иванович послал на Коломну воеводу своего и сколько с ним пошлёт детей боярских». Одновременно Андрей Старицкий послал в Москву своего боярина Фёдора Пронского, чтобы тот передал великому князю об обидах князя Андрея. Но с посланником не стали церемониться, а вместо того, чтобы отвести к правителям Руси, отправили под домашний арест на московский двор Андрея Старицкого. К счастью, из его свиты смог бежать «сын боярский Сатин». Он сообщил Старицкому о судьбе посланника.

Князь, пожалуй, всё понял и направился в Новгород, надеясь там собрать войско. К тому же ему многие говорили, что «бояре великого князя едут князя имати». На перехват его спешили из Москвы «великого князя воеводы, князь Иван Федорович Телепнев Оболенского Овчина, да князи Роман Иванович Одоевской, да князь Дмитрей Иванович Оболен[ский] Шкурлетев да князь Ваcилей Федорович Оболенский Лопатин да окольничей Дмитрей Данильевич Слепой, и прочии воеводы». Они должны были опередить Старицкого и «укрепяся с людми да и с наместники, да против князя Ондрея стояти и посаду ему не дати жечь и то бы не учинили, что князю Новгород здати». Как рассказывает новгородская летопись: «Маия в 6 день бысть смятение в Великом Новегороде от князя Ондрея Ивановича. Бегали новгородци в осаду».

То есть Новгород отнюдь не собирался вставать на сторону князя Старицкого. Посольская книга это подтверждает: князь Андрей «в Новгород и во всю Новгородскую землю от собя посылал с грамотами, чтоб ноугородцы ему служили, и взяли его к собе в Новгород; и дети боярские те его грамоты привезли ко государю. А в Новгород его не похотели». Более того, из Новгорода навстречу мятежному князю выступил отряд дворецкого Ивана Бутурлина «со многими людми и с пушками». Отряд встал в Бронницах.

Князь Старицкий, узнав об этом, пройдя Крестцы, повернул на Старую Руссу - «не дошед князь Андрей до Великого Новагорода, да своротил влево к Русе, да стал в Тюхале, от Заечского Яму за пять верст». Советский историк Михаил Кром считал, что «можно выдвигать различные гипотезы относительно того, почему князь Андрей в последний момент отказался от идеи взятия Новгорода. Была ли тому причиной свойственная старицкому князю нерешительность, неуверенность в своих силах, или существовали ещё какие-то мотивы, за неимением данных, сказать сложно».

В какой-то момент «князь Ондрей Иванович ополчишася и восхотеша с воеводами великого князя битися. И великого князя воеводы князь Иван Федорович Овчина и прочии воеводы начаша посылати ко князю Ондрею, чтобы против великого князя не стаял и крови кристианские не пролил, а государь тебя князь великий Иван Васильевич и мать его великая княгиня Елена пожалуют, отпустят тебя на твою отчину невредимо и твоих бояр, детей боярских. И на завтрея воеводы великого князя даша правду князю Ондрею Ивановичу и крест целовали на том, что великому князю Ивану Васильевичу и матери его великой княгине Елене князя Ондрея Ивановича отпустить на его вотчину и с его бояры и з детьми з боярскими со всем невредимо. И оттоле князь Ондрей Иванович возвратися к Москве». Он вёз с собой «грамоты … к великой княгини Елене и к сыну ее к великому князю Ивану Васильевичю всеа Русии, до царского венчанья, и к митрополиту к Даниилу, и к бояром, как присылал бити челом за свои вины».

Неужели у него ещё сохранялись иллюзии? Как пишет Вологодско-Пермская летопись, «приехал князь Ондреи Иванович на Москву июня, в четверг, а в суботу князь великий Иван велел князя Ондрея поимати, чтобы впредь такие замятни и волнения не было, понеже многие люди московские поколебалися были».

В оковах его посадили в ту же темницу, где умер Юрий Дмитровский. Через полгода после ареста и заключения князь Андрей Старицкий умер «в нуже страдальческой смертью». Кстати, через 30 с небольшим лет по подозрению в покушении на престол будет убит его сын Владимир Старицкий. Иван Грозный помнил всё. Даже то, чего не было.

___________________________

* Замятня – смута (с древнерусского).

Геннадий РЯВКИН

Иллюстрация: Бегство князя Андрея в Новгород

Поделиться: