Сад, который оставил мэр

В дни, оставшиеся до январской годовщины освобождения Новгорода от немецко-фашистских захватчиков, много чего происходило и ещё произойдёт.

И, может быть, даже случится чудо – положительно закончится многолетняя тяжба внучки первого послевоенного председателя горисполкома (мэра, выражаясь нынешним языком) с чиновниками. На право не просто жить в доме деда, где она и родилась, но и продолжать ухаживать за садом и цветником, которые были заведены ещё её родителями. Ведь участка-то её и хотят лишить, а в дом по воздуху от калитки не залетишь.

Этим своим крючкотворством служилые люди как бы ставят под сомнение заслуги Михаила Васильевича Юдина перед городом, его порядочность – документы на дом есть, а на участок нет, значит чего-то там «схимичил»… Им, может, и в голову не приходит, что человеку, возрождающему город из руин, наполненному с утра до вечера заботами о других, недосуг было тратить время на «бумажки», способные, как сейчас оказалось, спасти его доброе имя и помочь потомкам. (Ведь аксиома же: где дом, там и участок, не бывает одно без другого). Не такого он был характера.

С детства ответственный за других

Его характер формировался, оттачивался в трудных условиях. Он родился в 1904 году на Псковщине, в деревне Булохово Новоржевского района. Семья жила бедно. Занимались не только хлебопашеством. Чтобы прокормить тринадцать человек, старшие ходили на сезонные работы в город. Мать работала на подёнщине и в прислугах. После революции земли получили втрое больше прежнего. Казалось, заживём. Но в 19-м случилось большое горе – семья лишилась отца. Братья после окончания Гражданской войны в деревню не вернулись. На плечи подростка сразу легли тяжёлые обязанности, ответственность.

Конечно, молодой крестьянский паренёк мечтал о лучшей доле. Тем более способности у него были большие. И когда после окончания школы 2-й ступени в 1923 году уездный комитет комсомола направил его на учёбу в Петроградский университет, поехал. Поступил на экономическое отделение факультета общественных наук. Через год отделение расформировали, студентов перевели на экономический факультет политехнического института – обучение там было больше приближено к практическим задачам.

Формирование его как хозяйственника началось в 1929 году, сразу по окончании вуза, в разных плановых органах Ленинграда, райисполкоме. В мае 1941 года Михаила Юдина назначают на должность председателя Новгородского горисполкома. Для него – повышение, а в Новгороде надеялись, что высокообразованный экономист многое сможет сделать для развития города. Но новому председателю пришлось решать другие задачи – через два месяца на Новгород упали первые фашистские бомбы.

В своих воспоминаниях Михаил Васильевич рассказывает, как с первых дней войны вся работа была подчинена интересам фронта.

«Обувная фабрика, например, организовала пошив солдатского обмундирования и обуви. Мебельная фабрика, лесопильный завод начали изготовлять тару для боеприпасов. Ликёро-водочный завод освоил выпуск бутылок с горючей смесью для уничтожения танков. Для размещения госпиталей были предоставлены здания школ и культурно-просветительных учреждений. Город стал прифронтовым.

С приближением линии фронта вражеские бомбардировки усиливались. Вначале они были ежедневными, а затем уже по нескольку раз в сутки завывали радиосирены, тревожные паровозные и пароходные гудки, и голос диктора объявлял: «Воздушная тревога!».

Возникла опасность разрушения или серьёзного повреждения памятника «Тысячелетие России». Аварийно-восстановительная служба местной противовоздушной обороны обложила монумент мешками с песком».

Новгородцы самоотверженно работали на строительстве оборонительных сооружений. Они лопатами срезали скат земляного вала от Белой башни до Дмитриевской улицы, превратив его в отвесную стену. Головные сооружения городского водопровода были приведены в непригодное для эксплуатации состояние, электростанция взорвана. 

Нагруженные до предела баржи буксировались по Волхову до станции Кириши, где шла пересадка на железнодорожный транспорт. 15 августа, накануне вступления фашистов в город, последняя баржа отплыла без буксира. Вниз по течению, отталкиваясь шестами от берегов, ушли новгородцы, спасаясь от фашистского рабства.

«Особой заботой являлось спасение исторических ценностей (…) Небольшие колокола звонницы Софийского собора отправлялись в глубь страны вместе с музейными экспонатами. А как быть с крупными? Один из них весит 1614, другой – 590 пудов, три других немногим меньше. С большой предосторожностью все пять колоколов спустили на специально насыпанную песчаную подушку. На расстоянии не более 100 метров от звонницы на реке установили две баржи. Одна из них, примыкавшая к берегу, предназначалась под груз. На второй, примыкавшей к первой, установили ручные тали и лебёдки. С помощью этих приспособлений колокола волоком подтаскивались к реке».

Хотя работы велись круглосуточно, продвигались медленно. Ведь и лебёдка, и тали приводились в действие вручную. Сильно мешали бомбёжки, а в дальнейшем и артиллерийские обстрелы. Тем не менее, усилиями команды Н.Г. Тейса к 14 августа три колокола были погружены на баржу, а два самых больших подтянуты на берег. Но в тот роковой для города день фашистское командование бросило на Новгород 70 самолётов. Одна из бомб попала в баржу с колоколами. Реликвии погрузились в воду.

Из прифронтового - в оккупированный

«Поздно вечером я обратился к члену Военного совета Северо-Западного фронта Т.Ф. Штыкову за помощью. Он пригласил для консультации командующего инженерными войсками фронта генерала Зотова. Решили колокола, находящиеся на берегу, закопать в землю. В ночь на 15 августа (…) сапёры вырыли взрывом котлованы. В них и закопали два колокола. Ночь, наполненная грохотом разрывов снарядов и бомб, помогла сохранить тайну этой операции.

15 августа 1941 года гитлеровцы захватили Софийскую сторону города, ещё через несколько дней фронт стабилизировался по Малому Волховцу».

С последними частями наших войск отходили и руководящие работники города. Отходили, чтобы стать партизанами и подпольщиками. Михаил Васильевич был помощником командира партизанского батальона под Тихвином, руководителем новгородской подпольной партийной группы в тылу врага. Участвовал в пуске под откос вражеских эшелонов, засадах на дорогах…

«Мне в июле 1942 года поручили возглавить партийную подпольную группу в тылу врага. Она имела задание – установить связь с оставшимся на территории Новгородского, Солецкого и Батецкого районов населением и поднять его на активную борьбу против оккупантов.

В группе было 9 коммунистов и комсомольцев. Моим заместителем по работе среди молодёжи был секретарь Новгородского райкома ВЛКСМ Саша Устинов – энергичный, боевой комсомольский вожак. Мы были вооружены автоматами, имели рацию. Трудностей нас подстерегало немало. С ними мы столкнулись сразу же, как спустились на парашютах на восточной окраине Стеховского болота (Новгородский район). По условному сигналу нас собралось только шестеро. Не было Алферьева, Никитина и Шаркова.

Наутро стали их искать всей группой. В полдень медсестра Вера Станиславская заметила невдалеке на поляне человека. Я поднёс к глазам бинокль: Толя Алферьев! Он стоял один, без вещмешка и оружия. Нас это насторожило. Стали наблюдать. Толя стоял в той же позе. Я сказал Устинову: «Дай сигнал». Услышав сигнал, Анатолий вздрогнул и, быстро повернувшись в нашу сторону, резко махнул рукой от себя. Это могло означать только одно: быстро уходите. В этот момент на опушке застрекотали автоматы. Так на наших глазах пал от рук фашистов комсомолец Толя Алферьев. Помочь ему мы уже ничем не могли. Не найдя остальных двух товарищей, группа, не вступая в бой, приступила к выполнению своего задания.

Мы тайком встречались с колхозниками на полях и лугах (в это время шли сенокос и уборка), в лесах, где жили многие крестьяне разрушенных деревень, призывали их прятать собранный урожай, не сдавать хлеб врагу...

Осенью вынуждены были из-за преследования карателей перейти в южные районы. В сентябре в бою с карателями ранило в ногу Устинова. Сделали остановку. Медсестра быстро выходила Сашу. Опираясь на палку, он вместе со всеми продолжил путь, встречался и беседовал с молодыми жителями деревень, вселял в них уверенность в победе. Во время одного из переходов Саша наступил на вражескую мину. Так оборвалась жизнь замечательного комсомольца».

Во многом благодаря стараниям Михаила Васильевича Александр Устинов был награждён посмертно орденом Отечественной войны I степени. Сам М.В. Юдин был награждён медалями «Партизану Отечественной войны I ст.», «За оборону Ленинграда», «За Победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.», «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.». 

Накануне нового, 1944 года Михаил Васильевич получил распоряжение вернуться к выполнению своих обязанностей председателя Новгородского горисполкома.  Вместе с передовыми частями нашей армии в город вернулся и его мэр.

Человек, возрождавший Новгород

Картина, представшая глазам освободителей, была страшная.

Металлический мост через Волхов был взорван фашистами в ночь на 20 января, во время их бегства из Новгорода. Из 2345 жилых домов частично уцелели только 40. Остовы кирпичных коробок, кое-где сохранившиеся русские печи и трубы – казалось, город не возможно возродить в ближайшие годы. Сейчас малоизвестен тот факт, что его даже предлагали построить на новом месте.

Обожжённые деревья, груды развалин, штабеля навоза на площади в кремле, три немецких кладбища с бесконечными рядами берёзовых крестов, территории предприятий, заросшие бурьяном…

В день освобождения в Новгороде насчитывалось только 30 человек гражданского населения. Но город быстро оживает, жители возвращаются из окрестных деревень, лесов. Все заботы по их размещению, трудоустройству, а также срочные работы по восстановлению города ложатся на малочисленную городскую власть. Очень малочисленную: первое время аппарат исполкома горсовета был представлен… одним только Юдиным.

Узнав об освобождении родного гнезда, эвакуированные горожане писали заявления с просьбой о разрешении на возвращение. Вот одно такое письмо: «Мы с радостью узнали, что наш Новгород освобождён от ига гитлеровских оккупантов. Беззаветная любовь к древнему городу, желание оказать ему помощь, приложить все силы и знания на его восстановление заставляют нас просить о возвращении в Новгород». Подписи - И. Я. Руденко, П. П. Яковлев, И. Р. Фридман, О. Д. Украинцева, А. Г. Григорьева, Е. С. Спиридонова, П. В. Яковлев. Их были тысячи, таких писем.

Ничего, что расселяться приходилось в подвалах, приспособленных под жильё лестничных клетках, церковных зданиях, башнях, да ещё рыли землянки. Воду пили прямо из Волхова, для освещения пользовались керосиновыми коптилками из гильз и консервных банок.

А после основной работы шли на строительные работы или разбирали завалы, руины. Михаил Васильевич трудился вместе со всеми. И горожане его уважали.

Весной 1944 года начали восстанавливать кирпичный и черепичный заводы, мясокомбинат, хлебопекарню (первый хлеб выпекали в сохранившейся пекарне в Юрьеве), ликёро-водочный завод и хозяйства Рыбтреста с организацией лова рыбы в Ильмене. В августе открыли первый автобусный маршрут Кремль - Григорово - Колмово, который обслуживался одним автобусом. В середине 1944 года начал работу детсад, а к концу года - детские ясли. Во второй половине года открыта первая больница на 30 коек.  

Широкий размах приняло строительство индивидуальных домов рабочими и служащими. Именно в этот период получил дом и Михаил Васильевич на Знаменской улице.

Решением Ленинградского облисполкома от 5 июля 1944 года для укрепления Новгородской стройконторы треста «Леноблстрой» выделялось 20 лошадей, 150 топоров и 100 поперечных пил. Это был как бы прощальный привет Ленобласти – того же 5 июля 1944 года был издан Указ Президиума Верховного Совета СССР об образовании Новгородской области с центром в Новгороде.

Коллективы пристани и строительной конторы приняли социалистические обязательства ежемесячно безвозмездно отрабатывать на восстановлении города 40-50 сверхурочных часов. Почин подхватили все предприятия и организации. Трудиться приходилось в вечернее время, систематически проводились общегородские воскресники. Помним, что крайне дефицитными были все строительные материалы. Только в 1946 году в тресте «Новгородстрой» появился первый подъемный кран «Пионер».

Районы направляли строительные бригады в областной центр для возведения жилья и зданий общественного назначения, вели соревнование за скорейший ввод их в действие, и не случайно сегодня многие улицы Новгорода хранят память о строителях в своих названиях.

Благодаря этому к 1945 году восстановлено 28,6 тысячи квадратных метров государственной жилой площади, построено 254 индивидуальных дома площадью 7,5 тысячи квадратных метров. Из землянок и подвалов переведено 1737 человек.

Город всё больше становится похож на место проживания людей. Посажено 5300 декоративных деревьев и 24600 кустов. Восстановлено 26 км водопроводных сетей, действуют 4 поликлиники, 5 школ, 3 здравпункта, 3 детсада. К началу 1947 года численность жителей города достигла 70 процентов, а жилой фонд – 40 процентов от довоенного уровня.

Параллельно шла работа по восстановлению памятников культуры, сильно пострадавших в оккупацию. Вот как об этом вспоминал Юдин.

«Все годы партизанской борьбы не покидала меня дума о судьбе колоколов Софийской звонницы (…) Немцы настойчиво искали знаменитые колокола, жестоко допрашивали новгородцев, но никто не выдал тайны их захоронения. Теперь предстояло извлечь их из земли и из реки.

Т.Ф. Штыков проявил большую заботу о нуждах полностью разрушенного города. По его распоряжению инженерная часть, занятая строительством деревянного моста через Волхов взамен разрушенного, выделила группу бойцов для поиска зарытых колоколов.

Солдаты очистили от снега площадку размером более 50 квадратных метров и начали ломами долбить мёрзлую землю. И вот радость: на глубине 25 – 30 сантиметров лом ударился в обод самого большого колокола. Рядом оказался и второй.

Поиск затонувших с баржи колоколов не обошёлся без участия водолазов. Один из них сказал в шутку перед погружением: «Я везучий, обязательно найду». Не прошло и двух минут, как водолаз поднялся на поверхность. Лицо его светилось счастливой улыбкой.

Так был обнаружен ещё один колокол. Вскоре тот же водолаз нашёл и два остальных».

Наш город давно залечил тяжёлые раны войны, но навсегда останется в памяти народной самоотверженный труд, страдания и лишения тех, кто возрождал родной Новгород.

Выговор за правду

В наше время за такие заслуги человеку обычно присваивают звание «Почётного гражданина города», награждают, по крайней мере. Тогда же началось очередное закручивание человеков-винтиков. Да может ещё и «доброжелатели» постарались. Короче, не избежал Михаил Васильевич молота политических репрессий.

В 1947 году назначенный председателем областной плановой комиссии, в 1949 году в рамках «ленинградского дела» он был снят с должности. Выписка из протокола заседания бюро Новгородского обкома ВКП(б) о вынесении выговора М.В. Юдину от 24 июня 1949 года будет покрасноречивее иного рассказа. Приводим её.

«Проверкой поступивших в обком ВКП(б) материалов на т. Юдина установлено, что в период его работы председателем Новгородского городского Совета депутатов трудящихся и председателем областной плановой комиссии он допустил вредную и ненужную болтливость по различным вопросам.

Уплачивая секретарю партийной организации т. Щедриной партийные взносы, т. Юдин заявил: «Вот плати деньги, корми дармоедов» (то есть партийных работников). В адрес комсомольской организации города по поводу срыва воскресника по очистке города сказал: «Вот создали организацию трепачей, никогда комсомол не делал полезных дел… Все руководить хотят, а ума мало».

Говоря о партийной агитации и учёбе в своём кабинете, в присутствии некоторых работников горсовета, заявлял: «Партийная агитация ни к чёрту не годится, болтовня, насильно людей тащат в университеты». По вопросу изучения «Краткого курса истории ВКП(б)» т. Юдин в кругу работников горсовета говорил: «Историю ВКП(б) изучать ни к чему, она отстала от жизни и стала неактуальной, жизнь идёт вперёд и изменяется, а история партии осталась без поправок и изменений».

А также вёл неправильные разговоры о руководящей роли партии советскими органами. При ознакомлении в облисполкоме (присутствовали ответственные работники исполкома) с постановлением Совета Министров СССР о помощи колхозам Новгородской области, где речь шла о списании задолженности по хлебу, заявил: «Подумаешь, списали долги, и так не взяли бы».

Бюро обкома ВКП(б) считает, что подобная болтовня и вольность по различным вопросам есть результат его политической невыдержанности, зазнайства и высокомерия.

Бюро обкома ВКП(б) постановляет: Члену ВКП(б) Юдину<…> за болтливость и партийную невыдержанность объявить выговор с занесением в учётную карточку.

Секретарь Новгородского обкома ВКП(б) М. Тупицын».

Ну, не был отличный специалист, хозяйственник, экономист партийным функционером, не знал закона жанра.

Позже, правда, в его личном деле появится запись, что «факт недостойного поведения не подтвержден». Да и партия признала: «Нужно сказать, что большой урон нанесло области «ленинградское дело», сфабрикованное Маленковым и Берией. Десятки честных, прошедших войну руководителей были выключены из работы, репрессированы, в некоторых случаях просто исчезли».

Потом Михаил Васильевич работал в тресте «Новгородстрой», в облисполкоме, в облплане. На пенсию ушёл с должности председателя областной плановой комиссии, умер в 1978 г.

А через много лет после этого у семьи Юдина начались проблемы с домом и участком. Якобы нет в архиве и БТИ документов на них.

Дом под дедушкиной елью

Потом выяснилось: искали в списке застройщиков, а Юдину дом с участком дали. Процедура-то отработанная. Внучка Юдина, Мария Владимировна, как образец этого показывает фото с пожелтевшего документа – выписка из протокола заседания комитета Новгородского горисполкома от 10 мая 1945 года: «Об отводе земельных участков индивидуальным застройщикам. Рассмотрев заявление гражданина Надеждина М.И. об отводе. Отвести в установленном порядке гр. Надеждину земельный участок лит «В» в квартале № 67 по Воскресенскому переулку. Председатель исполкома Юдин. Печать, подпись».

- Теоретически, по рангу ему квартиру могли выделить, но их просто тогда не было, - поясняет Мария Владимировна. – Соседи подтверждают: этот дом специально для него строили. Недалеко по Нутной так же строился первый секретарь горкома Павлов. Строили немцы, пленные, тут много таких домов. По документам это было жильё социального найма – даже не дом, а квартира. Когда в 90-х началась приватизация, меня отсюда пытались выселить. Прислали бумагу от ЖКХ: ваш дом ветхий, мы его снесём, а вам - квартирка. Тогда я отбилась.

Году в 1993-м пошла в БТИ за документами на дом. Приходит тётенька, приносит папочку, открывает, смотрю, у неё лицо вытягивается, я заглядываю, а в папочке один листок с планом дома. И она так на меня глаза вытаращила: «А где всё?» Лично я сразу делаю вывод, что те, кто меня выселял, они уже оттуда всё изъяли.

Была ещё одна попытка меня выселить, я пошла в службу заказчика, спрашиваю: «Что за аварийный дом? Почему я об этом не знаю? Никто не приходил, ничего не смотрел…». Сотрудницы тамошние ко мне со встречным вопросом: «Как - аварийный?». Типа первый раз слышим. Комиссия пришла, и выдали мне документ, что дом никакой не аварийный, а пригодный для проживания. От 2006 года подобный документ у меня есть. В результате в 2008 году мы с детьми дом приватизировали. После пошла земельный участок оформлять. Меня посылали из кабинета в кабинет. Надо такую бумажку, надо другую. Где их взять – ничего не говорят. Раз бумажек не хватает, документы у меня даже не взяли.

Мария ЮДИНА: «Дед к сю-сю не был расположен, и в то же время нас любил. Если бабушка квохтала вокруг, то к деду можно было просто прижаться, сесть на коленку и успокоиться. Вот на этом месте у нас была печка. Дед нас учил, как её топить, как складывать дрова. Любитель рыбалки, он на зиму запасал червяков. В коридоре стоял ящик с землёй, и мы ходили туда червяков кормить. На рыбалку нас с детства брал. Помню, огурцы он выращивал, ставились такие рамки со стёклышками. Любил заниматься садом на участке. Из питомника саженцы привозил. У него было так посажено: яблоня – куст, яблоня – куст. Ёлка, высаженная тонким саженцем, теперь возвышается в округе, собираясь перерасти двухэтажный дом... Природа – это святое.  Простой жизнью жил и нас к этому приучал».  

Новая попытка оформить участок в собственность была в 2014 году. И мне выдали постановление об отчуждении мне участка, и сказали, что я могу его купить. Купить - свой участок у дома! За 5% от кадастровой стоимости. И выдали договор купли-продажи на 204 тысячи рублей. Я обомлела, стала с ними переписываться. В администрацию письмо послала, они меня отфутболили – обращайтесь в суд. Обратилась. Но сделала ошибку: в заявлении слепила две статьи из разных кодексов. Одну из земельного, другую – про  приобретательную давность. Суд вернул на переделку. Длилось это месяца три. Я уж им говорю: «А вам не надо, чтобы я оформила участок, налог вам платила за землю? – Да, мы вот всем говорим, чтоб оформляли…»  Но конкретно ничем не помогли.

Летом этого года пришла проверка из Росреестра. Замерили участок и выдали мне предписание – в течение трёх месяцев все документы оформить. Я пыталась попасть на приём к мэру Бобрышеву – неудачно. То отменили приём, то он в отпуске...

- А когда добивались приёма, указали, что вы внучка Юдина, восстановителя Новгорода?

- Да-а! До чего доходилась, что мне даже подсказали: напишите ему обращение. Ну, думаю, напишу, напоследок хоть доброе дело сделает. И якобы он читал, но ответ пришёл от его зама, Матюнина: мол, по Земельному кодексу нужен документ, его нет, помочь не можем, обращайтесь в суд.

На суде – 1 ноября – представителю администрации велено было принести документ, кому участок предоставлялся до меня. А у них ничего нет. «Да, должно быть, но ничего нет». Как это может быть, что он никому не предоставлялся? В советские времена было очень строго. Документ был у того, кому дали, у того, кто дал, и везде в нескольких экземплярах он должен  был храниться. Вот комитет по управлению муниципальным имуществом и земельными ресурсами мне прислал письмо, что я им с 2008 года по 2014-й  денег должна за пользование участком. То есть официально признано, что фактически участком пользуюсь я.

Дед сам документы подписывал на выделение участков, жилья, квартир, а себе не сделал  бумажку такую? Ему предоставили дом с участком вот просто так, махнули рукой –  живи тут? Так не бывает. Дом строили пленные немцы. Их кто-то послал? На основании какого-то документа послал? Судья ещё у представителей мэрии спрашивали: «А ещё претенденты есть на участок, проблемы по границе с соседями?» «Нет», - отвечают.

Соседи Марии Владимировны также считают, что она имеет полное право на земельный участок, доставшийся ей от деда. Татьяна Васильевна Журавлёва вспоминает: «Все соседи знали, что Юдин М.В. – председатель горисполкома, ему был выделен участок и дом для проживания с семьёй. На своём участке им был разведён сад с плодовыми деревьями и кустами». Валентина Васильевна Иванова: «Наш дом находится напротив дома Марии Владимировны. Мои родители всегда хорошо общались с Михаилом Васильевичем и Еленой Константиновной. Все знали, что Михаил Васильевич был председателем горисполкома и власти выделили ему участок и дом для проживания». Ирина Николаевна Кузнецова: « Моя семья проживает  через дом от Юдиных, с 1946 года. Мои родители были очень дружны с Юдиными. Отец, Н.С. Чернецкий, был знаком с Михаилом Васильевичем ещё по партизанскому движению. Михаил Васильевич посадил великолепный фруктовый сад, за которым до сих пор ухаживает его внучка Мария Владимировна. Его жена Елена Константиновна занималась цветами, у неё была большая коллекция пионов. С моей мамой они часто участвовали в городских и областных выставках цветов и получали призы. Многое из того, что они посадили, живо и сейчас и очень бережно сохраняется Марией Владимировной. Так у неё на участке растёт красивая ель, посаженная лет шестьдесят назад её дедом. Ещё хочу отметить, что сад и огород для семьи Юдиных имеют большое значение, так как являются подспорьем к существованию при очень небольшом доходе».

На 22 ноября назначено новое судебное заседание…

В сохранившихся воспоминаниях М.В. Юдина есть эпизод, косвенным образом перекликающийся с нынешней историей. «Помню, как работники почты принесли в горсовет мешок с тысячами писем. Новгородцы, эвакуированные в различные районы страны, писали о том, что спешат возвратиться на берега Волхова. Когда было решено разместить часть новгородцев в ближайших районах области, никто не соглашался даже временно покинуть родные пенаты». И Михаил Васильевич тогда днём и ночью пропадал на работе, чтобы Новгород восстанавливался ещё быстрее, чтобы людям было куда вернуться. Наверное, он и представить не мог, что спустя десятилетие его собственное право на родовой дом будет поставлено под  сомнение.

Мощность звука измеряется децибелами, дорога – метрами, хлеб – тоннами… А патриотизм? Лозунгами, реконструкциями, юбилейными музейными выставками? Вряд ли. Патриотизм - чувство некрикливое, душевное, потому и простое: «где просто, там ангелов со сто, а где мудрено, там ни одного». И проявления также ждёт человеческого, простого.

Илья ВЛАДИМИРОВ

P.S.

Есть вещи, которые трудно не только принять, но и понять.

Понятно, почему на длинной временной дистанции могла не сохраниться нужная потомкам М.В. Юдина «бумажка». 

Но не могу понять, почему ни исполнительная, ни законодательная власть города не могли решить вопрос об этом клочке земли, не отправляя наследников в суд. Дело даже не в том, что этот случай вполне подпадает под условия ст. 234 ГК РФ, которая может быть на стороне людей, десятилетиями пользовавшихся  участком. Хотя и в статье тоже: вряд ли кто обвинил бы местные власти в том, что они «разбазаривают» муниципальное имущество. Но важнее в данном случае – то, кому был этот участок предоставлен.

Не могу понять, почему уходящий новгородский мэр Ю. Бобрышев, который сам имел сложности с метрами муниципальной земли, занятыми монументальным забором его городской усадьбы, побоялся принять решение, когда речь шла о земле одного из его предшественников. Да ещё - имеющего такие заслуги перед гордом.

Кстати, этот случай напоминает описанную ранее «ННГ» ситуацию с клочками земли в Воскресенской слободе, с которых пытались вытеснить потомков тех, кто совершил «самозахват» земли. А ведь «виновниками» были горожане первых послевоенных лет. Те самые, которые разбирали руины – может быть, плечом к плечу с председателем горисполкома Юдиным.

Допускаю, что власти действовали бы решительнее, если бы М.В. Юдин был Почётным гражданином города. Почему он до сих пор не имеет этого звания - тоже не могу понять. Да, он давно скончался, но ведь муниципальные власти сами внесли изменение в положение о звании «Почётный гражданин», и теперь присвоение звания «может осуществляться посмертно».

Когда в Фейсбуке обсуждалась концепция предстоящего празднования 75-летия освобождения Новгорода от захватчиков, Мария Юдина написала, что её дед вряд ли одобрил все эти карнавалы с реконструкторами и пленными немцами. Яростно защищающие свою идею чиновники и их глашатаи из СМИ никак не могут взять в толк, почему кто-то – против этой затеи. Да потому! Потому, что готовность тратиться на малореалистичные шоу вы готовы, а проявить настоящую заботу о реальных людях – далеко не всегда.

Имейте в виду: шоу забывается назавтра, в крайнем случае – через месяц. Пшик – и нету. А вот люди – остаются. И чувство благодарности, переданное ими потомкам, живёт долго.

Сергей БРУТМАН