Невзятый бастион

После литургии в соборе все следом за священнослужителями крестным ходом направились к месту закладки на Екатерининской площади. Местное духовенство возглавлял благочинный, настоятель Троицкого и Введенского соборов протоиерей К. Е. Преображенский.

В центре площади над местом закладки была установлена импровизированная беседка в виде балдахина из еловых веток, широких лент-полотнищ российских национальных цветов, гирлянд флажков, изображений герба Боровичей. Рядом был сооружен наспех сколоченный дощатый помост. Под «балдахином» было сделано прямоугольное углубление для закладного камня и установлен небольшой крест. Специально на торжество прибыл Новгородский губернатор М.В. Иславин. Депутацию из гласных Думы, почётных граждан города и членов строительной комиссии возглавляли городской голова П.Н. Ягунов, предводитель уездного дворянства Л.П. Половцев, председатель уездной земской управы А. С. Акимов, уездный исправник К. П. Хлебников. Среди почётных гостей находились потомок генералиссимуса В.К. Хитрово, и. д. председателя Суворовской комиссии А.Т. Третьяков, представитель Его Императорского Высочества великого князя Дмитрия Павловича (ранее гренадерского Фанагорийского генералиссимуса князя Суворова) полка полковник В.Н. Смердов. Последний возглавлял полковую историческую комиссию. В апреле 1913 г.  В.Н. Смердов председательствовал на первом съезде хранителей полковых музеев частей Московского военного округа.

На площади все приглашённые собрались вокруг места закладки, при этом держась определёнными группами. Между священнослужителями, облачёнными в праздничные ризы, темнели женские фигуры нескольких монахинь. Выделялись и ещё две группы женщин. В одной из них, более привлекавшей к себе внимание, по-видимому, находились, судя по нарядам и местоположению, жёны влиятельных и богатых особ. Вторую женскую группу, располагавшуюся возле духовенства, составляли церковные певчие. Хоровики-мужчины держались от женской половины чуть поодаль. Нельзя было не обратить внимание и на хоругвеносцев с окладистыми бородами в длиных кафтанах и специальных перевязях, державших древки с полотнищами, на которых были изображены Христос, Богородица и святые. Присутствовали здесь и журналисты из разных изданий. Среди них находился и один из самых известных фотографов России того времени Карл Булла, благодаря снимкам которого, в частности, мы сегодня можем представить картину события.

Основных действующих лиц в центре по периметру квадрата площади окружали стройные ряды учащихся женской гимназии, ремесленного и других городских училищ и военные. (Заметим, что все городские училища Боровичей носили имена собственные. Кроме Суворовского, имелись учебные заведения, посвященные самодержцам - Петровское и Екатерининское. Но более всего в уездном городе почитали писателей. Сразу трём училищам присвоили их имена: Пушкинскому, Жуковскому и Гоголевскому. Замечательный и отрадный факт!).

Учащиеся образовали две перпендикулярно друг другу расположенные линии вдоль ограды соборов. Причём ряд, стоявший спиной к Троицкому собору, состоял исключительно из особ женского пола. Более глубокий «фланг» перед Введенским собором был представлен юношами. Одну из сторон импровизированного каре формировали солдаты 1-го сапёрного батальона, стоявшие поротно развернутым строем с непокрыми головами. Возглавлял войсковую часть полковник А. В. Волков.

Прочие городские обыватели с двух сторон площади были оттеснены полицейскими чинами на тротуары к домам. Напротив соборов народ жался к церковной ограде, отстоя на некотором удалении от главных участников торжества. Часть городского люда облепила ограду с внутренней стороны, ну, а те, кому довелось лицезреть церемонию совсем на удалении, норовили найти место повыше.

Сколько радости и гордости за свой город испытали боровичане в этот день! К сожалению, чувства эти оказались состоянием недолгим, а надеждам горожан на скорое обретение на центральной городской площади великолепного монумента Суворову, увы, не дано было сбыться. А винить в том оставалось только время! «Времена не выбирают, в них живут и умирают...» Строки поэта касаются не только людей, они также относятся к идеям и творениям...

Но в тот октябрьский день, стоя на площади, ликовали все горожане. И больше всех должен был радоваться событию бывший городской градоначальник, потомственный почётный гражданин Матвей Яковлевич Шульгин, ставший ещё в конце XIX в. века главным инициатором  сооружения в Боровичах монумента Суворову. Для сбора народных средств на памятник в 1899 г. началась подписка по листам. Нужная сумма складывалась крайне медленно. В 1908 г. был объявлен всероссийский сбор денег. Очевидно, для разрешения на проведение общегосударственной акции и на этот раз не обошлось без ходатайства со стороны М. Я. Шульгина, который на тот момент состоял депутатом Государственной Думы.

Право положить первый камень в фундамент памятника было предоставлено губернатору М.В. Иславину. По окончании церемонии закладки для приглашенных состоялся устроенный городскими властями парадный обед в общественном собрании.

Вполне уместно предположить, что описываемое событие могли посетить и авторы памятника или, хотя бы, кто-нибудь из них. Вот только сведения об авторстве монумента великому полководцу или, по крайней мере, о роли и доли участия каждого в случае соавторства очень противоречивы (причем, как в сегодняшних, так и в современных событию источниках). В большинстве публикаций на эту тему авторами проекта памятника называют двух скульпторов — Б. В. Эдуардса и Я. П. Сергеева. Кстати, в ряде изданий их обоих ошибочно причисляют к петербургским мастерам, тогда как Б. В. Эдуардс являлся скульптором одесским.

В ноябрьском номере за 1913 г. литературно-научного журнала «Всемирная новь» была опубликована заметка, посвящённая торжественной закладке памятника с приложением двух фотографий К. Буллы. В статье автором проекта назван только Я. П. Сергеев, о Б. В. Эдуардсе даже не упоминается. Под фотографией, на которой представлена модель памятника, тоже указана фамилия одного Сергеева.

Вот как описывает журналист свои впечатления о монументе: «Памятник <...> может почитаться очень удачным. Автор изобразил нашего великого полководца не олимпийцем-героем («камешек в огород» скульптуры Суворова на Марсовом поле по проекту М. И. Козловского - А. К.), а маленьким непрезентабельным старичком, каким и был по виду Суворов. Но лицо этого «непрезентабельного» старца горит огнём того воинского увлечения, которое он изумительно умел передавать армии, и высоко поднятая шпага манит солдат вперед, к славе и победе!». Правда, автор статьи замечает, что «в Боровичах Суворов был меньше всего воином, а потому как раз именно там такой памятник говорит очень мало. Ведь в своём имении <...> Суворов жил в вынужденном воинском безделье, <...> обучал солдат грамоте да пел на клиросе». Под конец заметки всё-таки раскрывается смысл подобных суждений: столичный журналист просто завидует уездному городу, и в этом его полностью выдаёт следующая сентенция: «А вот в Петербурге, который видел Суворова во всем обаянии чествуемого полководца и где потому именно воинственный памятник был бы уместнее всего, гениальному стратегу поставлен какой-то языческий идол в римских доспехах (а это уже увесистый «булыжник» в адрес М. И. Козловского и его творения! - А. К.), ровно ничего не говорящий нашему национальному сознанию!».

Запоздало и риторически, но хотелось бы обратиться к автору заметки: а разве в столице Суворов штурмовал Петропавловскую крепость или выигрывал битву на Царицыном лугу (Марсовом поле)? И правильно ли отказывать провинции в национальном самосознании?

В обширном труде К. Г. Сокола «Монументальные памятники Российской империи» в главе «Незавершенные проекты» упоминается и памятник в Боровичах. Исследователем история его создания коротко описывается так: «Комитет по сооружению заказал проект скульптору Б.В. Эдуардсу. Он должен был представлять фигуру Суворова со шпагой в поднятой руке, стоящую на постаменте в виде скалы. В июле 1913 г. завершилась отливка из бронзы статуи Суворова и четырех барельефов с эпизодами из его жизни для установки на гранитный постамент. Их выполнил скульптор Я. Сергеев».

Удивительно, что закладка памятника проходила до утверждения проекта императором, которое состоялось лишь 8 апреля 1914 г. Неужели именно поздняя резолюция государя лишила Боровичи монумента? Однако же, нет: в декабре 1914 г. в прессе появилось сообщение, что скульптор Я. П. Сергеев в своей мастерской в Новом Петергофе завершил работу над скульптурой Суворова для Боровичей. При кратком описании предыстории создания монумента упоминалось, что изначально был выбран проект «петербургских скульпторов» Б. В. Эдуардса и Я. П. Сергеева.

Интересно описание изготовленного памятника: «Фигура Суворова выполнена во весь рост в 7 аршин высоты и изображала его ведущим войска в атаку, с обнаженной шпагой в руке. Пьедестал высечен из целой гранитной скалы. Перед пьедесталом помещен бронзовый лафет со сброшенной пушкой. На фронтоне пьедестала прикреплен бронзовый горельеф с изображением перехода русских войск через Чёртов мост с Суворовым во главе. По углам памятника <...> предполагалось разместить четыре старинные мортиры, соединённые цепью».

Итак, по сравнению с макетом, представленным на фотографии К. Буллы, можно усмотреть определённые изменения: лафет с пушкой перемещён с вершины «скалы» к её подножию, каменные столбики по углам основания постамента заменены мортирами.

Далее, из декабрьского сообщения узнаем, что открытие памятника в уездном центре планировалось произвести в конце 1914 г., но «ввиду начавшейся войны его отложили до окончания военных действий». Первая мировая война закончится не скоро, и ещё до её завершения произойдёт революция, когда станет уже вовсе не до памятника полководцу-князю...

При рассказе об истории создания памятника в современной периодике (например, статья в № 9 газеты «Новгород» за 2009 г.) нередко об участии Я. П. Сергеева совсем не упоминается. Конечно, имя Б. В. Эдуардса куда более известно, и во многом именно суворовская тема сделала его особенно знаменитым.

Борис Васильевич Эдуардс (1860-1924) родился в Одессе в семье обрусевшего английского коммерсанта. С 1876 по 1881 гг. он обучался в классе лепки и скульптуры рисовальной школы при Одесском обществе изящных искусств у выпускника Миланской Академии художеств Л. Д. Иорини. В 1881 г. Эдуардс поступил в Академию художеств в Петербурге, которую через два года вынужден был оставить «по слабости здоровья». Вернувшись в Одессу, продолжил занятия скульптурой, одновременно вёл лепные и гончарные классы в Художественно-промышленном училище. В 1885 г. он проводит персональную выставку своих работ, которая стала первой скульптурной выставкой в Одессе.

За работы, представленные на выставку в Академии художеств в 1888 г., Эдуардс получает звание классного художника третьей степени. Для изучения технологии бронзового литья скульптор в 1889-1890 гг. едет в Европу и там работает простым рабочим на заводах во Франции и Италии. По возвращении в Одессу Эдуардс открывает первую на юге России бронзолитейную мастерскую, впоследствии преобразованную в завод. Он был членом-учредителем «Товарищества южно-русских художников», одним из инициаторов появления в Одессе литературно-артистического общества и музея изящных искусств...

Несмотря на его активную общественную, организаторскую и педагогическую деятельность, Эдуардс всегда оставался прежде всего художником и на протяжении всей своей жизни вел напряженную творческую деятельность. К концу XIX в. он уже - известный мастер, автор многочисленных скульптурных образов, отмеченных «глубоким психологическим содержанием». В 1896 г. умер известный скульптор М. О. Микешин, автор новгородского памятника в честь тысячелетия России, и Эдуардс был приглашён продолжить работы по изготовлению и сооружению памятника Екатерине II в Екатеринодаре (ныне - Краснодар), который был открыт в 1907 г. После создания собственного литейного производства к Эдуардсу стало поступать огромное количество заказов. В его мастерской по проекту Ю. М. Дмитренко изготавливают монумент Екатерине II, установленный на Екатерининской площади в Одессе в 1900 г. От его авторства, которое нередко приписывалось и приписывается Эдуардсу, в своё время приходилось открещиваться даже самому скульптору.

Необходимо заметить, что установить подлинное авторство значительной части монументальных скульптурных произведений, а также определить долю участия тех или иных художников в работе над их созданием - дело довольно непростое. В процесс создания монумента часто бывает вовлечено значительное количество людей, поэтому в разных источниках можно встретить большие расхождения. Подобное наблюдается и с частью работ, участие в которых принимал Эдуардс.

Наибольшее признание Эдуардсу приносят монументы, посвященные А. В. Суворову. Осенью 1907 г. устанавливают памятник полководцу, созданный потомком британца, в Очакове. Общей конфигурацией он наиболее похож на модель монумента, который должны были поставить в Боровичах. Только на нём генералиссимус предстаёт с вытянутой вперед правой рукой (без шпаги), тогда как вторая рука зажимает рану на груди. А у основания монумента по углам можно наблюдать четыре вкопанные ствола пушек, соединённые цепями - как и в описании памятника, изготовленного в мастерской Сергеева. Очаковский памятник причисляют к самым талантливым военным памятникам на территории России. Вероятнее всего, именно он послужил прообразом для боровичского монумента.

Следующий памятник Суворову Эдуардс изготовил для установки на Рымникском поле сражения. Военное ведомство выделило на его сооружение почти 5000 пудов лома из латунных гильз. Торжественное открытие конной статуи полководца состоялось 6 ноября 1913 г. Очевидно, безотлагательные дела по транспортировке и установке этого монумента и небольшая разница в сроках проведения торжественных церемоний никак не смогли бы позволить Эдуардсу присутствовать на закладке памятника в Боровичах.

Позднее последовал заказ на создание монумента, аналогичного рымникскому, для города Измаила. Скульптором была выполнена копия предыдущей конной статуи Суворова. Но наступившая Первая мировая война помешала установлению памятника. Долгое время отлитая статуя хранилась во дворе мастерской художника, потом ей отвели место перед Художественным музеем Одессы. В Измаиле памятник был водружён лишь в августе 1945 г.

За создание монументов Эдуардс в 1915 г. был удостоен звания академика. Спустя два года он становится директором Одесского художественного училища. Последние 5 лет своей жизни скульптор провел в эмиграции.

Покинув Россию в 1919 г., Эдуардс оказался на Мальте, где когда-то, ещё  в начале XVIII в., его прадед стал первым британским губернатором.

Невзирая на тяжёлые жизненные обстоятельства, художник продолжал много работать. Он выполнял на заказ памятники на кладбище, статуи для церквей, мраморные и серебряные медальоны, оформлял кабинеты и... бани богатым заказчикам. «Лебединой песней» его творчества и жизни, по мнению самого Бориса Васильевича, явилась скульптура «Дама в кресле». В 1924 г. он умер.

Оба памятника Екатерине, в сооружении которых принимал участие Эдуардс, разрушили в первые годы Советской власти. В 2006 г. был восстановлен монумент в Краснодаре, а в 2007 г. - и в Одессе, правда, с новым названием — «Основателям города». До последнего времени сохранялись памятники А. С. Пушкину (1904 г.) и Н. В. Гоголю (1909 г.), созданные Эдуардсом, в Харькове. Но их существование, также как и одесского памятника императрице, в неспокойное для Украины время находится под постоянной угрозой...

О Якове Петровиче Сергееве (1865 - 1923?) известно куда меньше. С 1890 по 1894 (по другим источникам, по 1897) г. он был учеником Императорской академии художеств в Петербурге. За свои работы во время учёбы был отмечен целым рядом наград: в 1891 и 1892 гг. получил малые поощрительные медали, в 1894 - малую и большую поощрительные. В том же году ему присвоили звание классного художника второй степени за скульптуру «Святая мученица Юлия», а в 1897 г. - звание художника за работу «Микула Селянинович». Дальнейшую его творческую судьбу, в известной степени, можно определить выражением «одарённый неудачник».

В 1901 г. был объявлен конкурс на сооружение памятника Н.В. Гоголю в Москве. На него было представлено 44 проекта в моделях и 2 - в рисунках. Проекты можно было увидеть с февраля по апрель 1902 г. в Историческом музее. Комиссией под председательством Московского генерал-губернатора и командующего войсками Московского военного округа великого князя Сергея Александровича четыре проекта были признаны достойными премий. Первую же премию в размере 1500 руб. присудили коллективному проекту художника Я. П. Сергеева и преподавателей Строгановского художественно-промышленного училища А. В. Алмазова и А. Н. Шапочкина. Поверженными оказались многие маститые скульпторы. Однако, несмотря на столь высокую оценку жюри, проект не удовлетворил комитет по сооружению памятника. Так Я. П. Сергееву крупно не повезло в его творческой судьбе первый раз... Только в 1906 г. вернулись к идее сооружения памятника писателю, но разработку проекта поручили известному скульптору Н. А. Андрееву, не стесняя его требованиями и условиями, которые ранее предъявлялись конкурсантам. С 1909 г. по сегодняшний день памятник Гоголю работы Андреева украшает Москву.

Конкурс на памятник М. Ю. Лермонтову при Николаевском кавалерийском училище в Петербурге проводился в 1910 г. На конкурс было подано 23 скульптурных и 3 акварельных проекта, они были выставлены в зале манежа училища. Соединенной комиссией из представителей устроительного Комитета всероссийского съезда художников и Комитета по сооружению памятника Лермонтову под председательством графа А. А. Голенищева-Кутузова были выбраны три лучших проекта. Одним из них оказался проект Я. П. Сергеева под девизом «Родному поэту».

Вот что писали в «Петербургском листке» в мае 1910 г. об итогах конкурса: «Прежде всего укажем на три проекта, признанные жюри лучшими. Из них пальму первенства должно отдать проекту г. Сергеева под девизом «Родному поэту». М. Ю. Лермонтов изображён на высокой скале с накинутой на плечи буркой в фуражке. Поэт, задумавшись, стоит «у края стремнины». Превосходная поза, прекрасная экспрессия всей фигуры и лица приковывают к себе зрителя...».

Отмеченные жюри проекты решено было до представления их на суд государю показать на рассмотрение комиссии Академии художеств. Мэтров не удовлетворил сергеевский Лермонтов. Позже, в 1913 г., был утвержден проект памятника поэту скульптора Б. М. Микешина (сына М. О. Микешина, отчего часто его авторство приписывают более знаменитому отцу), который в конкурсе участия не принимал. В том же году состоялась закладка памятника. Открытию микешинского творения, произошедшему в 1916 г., не смогла помешать даже война. А вот проекту Я. П. Сергеева снова не повезло.

И дополняет череду горьких разочарований скульптора история уже изготовленного Сергеевым памятника Суворову для Боровичей, которому не суждено было оказаться на освящённом для него месте. Насколько трагична творческая судьба мастера и его детищ!..

Памятник А. В. Суворову в Боровичах всё же появился, правда, не вскоре и не тот, что создавали Эдуардс и Сергеев, а, цитируя боровичских исследователей, «серийная копия, выполненная Ленинградским художественно-графическим комбинатом», «автор неизвестен». Эта статуя полководца, перенесённая в самом конце XX в. из городского парка, стоит сегодня на площади Володарского (бывшей Павловской). 

Александр КИРИЛЛОВ