Господин Нисанов хочет тишины

Четыре встречи

В Великом Новгороде дошло, наконец, до суда дело, могущее приоткрыть завесу сложных отношений, в центре которых сразу несколько публичных фигур местного истеблишмента: наряду с самим Романом Нисановым (депутат областной Думы 6-го созыва, генеральный директор ООО «Новгородский бекон», до самого последнего времени появлявшийся на официальных фото- и видеокадрах то по правую, то по левую руку от самого Сергея Герасимовича), это депутаты областной Думы 5-го созыва Леонид Дорошев и Павел Гальченко.

На скамье подсудимых – бывший сотрудник ОБЭП, бывший заместитель гендиректора по вопросам экономической безопасности «Корпорации «Сплав» Павел Бойцов.

Фабула такова. Как явствует из оглашённого в суде обвинения, он «в период с 4 апреля 2014 г. по 22 января 2016 г., при неустановленных обстоятельствах скопировал с компьютера Шайхуллина Р.Р. аудиозаписи, содержащие сведения о возможной преступной деятельности Нисанова Р.Г. в отношении Королёва Е.В., Топора В.П., Бойцова П.В. (себя самого – А.К.), Дорошева Л.К., Гальченко П.Г., планировании и организации нападений на указанных лиц, а также совершении иных противоправных действий, дискредитирующих Нисанова Р.Г., порочащих его честь и достоинство, подрывающих репутацию».

А затем, в период с января по февраль 2016 года, будем называть вещи своими именами, – шантажировал Нисанова, угрожая ему обнародованием «компрометирующих сведений». Если по обвинению, то между двумя людьми состоялись четыре встречи, на первой из которых (25 января) «откупная» была обозначена труднопредставимой в нашем бедном регионе суммой в 50 миллионов рублей, на второй (5 февраля) – снижение до 25 миллионов рублей, на третьей (26 февраля) Бойцов «вновь выдвинул требования о передаче части требуемой суммы в размере 10 миллионов рублей».

А во время четвёртой (29 февраля), когда Нисанов и Бойцов встретились в гостинице «Парк Инн», последнего задержали при получении 1 миллиона 5 тысяч рублей. К некоторому удивлению Павла Вячеславовича, выяснилось, что уже после первого его «требования» Роман Геннадьевич сообщил обо всём в полицию.

Обвинение Павлу Бойцову предъявлено по п. «г» ч. 3 ст. 163 УК РФ («вымогательство, то есть требование передачи имущества под угрозой распространения сведений, позорящих потерпевшего, или сведений, которые могут причинить вред правам и законным интересам потерпевшего, совершенное в особо крупном размере» – до 15 лет лишения свободы).

Два «объекта»

И всё это, как, наверное, уже сообразили самые проницательные читатели, неким образом связано с нашумевшими некогда заявлениями Леонида Дорошева.

Напомним… Когда предварительное следствие по делу Бойцова шло своим чередом, в сети Интернет Леонид Дорошев разместил информацию, которая произвела в нашем маленьком тихом городке, и ничуть я не преувеличиваю, эффект разорвавшейся бомбы. Собственно, не только информацию, но и её первоисточник: аудиофайл, запечатлевший неторопливую беседу двоих мужчин, обсуждающих вопрос, что с ним, Дорошевым, сделать, как его «наказать».

В ходе беседы выкристаллизовывается идея: похитить, «обработать», вколоть наркотик, произвести выстрел «в ногу, прямо в колено», а потом ещё и устроить ДТП, финальным аккордом чего должен стать шум в сети Интернет: смотрите, мол, на этого депутата – конченный ведь наркоман! И (по тексту аудиозаписи): пошла «массированная информационная атака»! 

Вряд ли найдётся человек, который, узнав о том, что за его спиной вынашиваются столь грандиозные планы, способен отнестись к сему сугубо философски. Леонид Дорошев исключением не стал. Сначала он обратился в СУ СК РФ по Новгородской области с заявлением, в котором просил «провести проверку указанного факта на предмет выявления лиц и обстоятельств зафиксированного разговора» и возбудить уголовное дело. Потом инициировал проведение фоноскопического исследования в московском «Центре лингвистических экспертиз», которое подтвердило предположение Дорошева о том, что один из мирно беседующих мужчин не кто иной как его коллега по работе в облдуме – Роман Нисанов (о сложных отношениях двух депутатов было сказано уже немало).

Известный в Новгороде спортсмен, тренер по джиу-джитсу Владимир Топор стал вторым человеком, который проецировал на себя смысл диалога тех же двух мужчин, но с другой аудиозаписи. Там прямо упоминалась его фамилия и обсуждалась перспектива и его «наказания»: «Топора мы сейчас «сделаем».

А потом, и правда, «Топора пытались «сделать». Дважды стреляли в него, но, определённо, человек родился в рубашке: в одном случае отделался царапиной, в другом – изрешеченным автомобилем.

Уже после нападений, как понял Топор, состоялась ещё одна встреча «заказчика» с «исполнителем», во время которой последний отчитывался о «проделанной работе»:

«По Топору… В тот понедельник они поехали, ребята, там их было трое... Он попытался бежать – наш объект, они ему стреляли в ногу. Он залез в машину, закрылся. Окна крепкие, прикладом били, – не получилось, пришлось по ним стрелять, прямо внутри вместе с ним, прямо в этом дворе, короче… Короче, четыре пули ему туда засадили... Попали, короче, в шею, ключицу, ещё и в ногу… Машина вся у него прострелена – «Ягуар» (очень редкая, знают все автомобилисты, марка на улицах Новгорода – А.К.)... Куда он сейчас делся, не знаю. Вот так, пока всё... Будем искать, добивать или что?  Как вот вы сами-то думаете?».

Владимир Топор ситуацию узнал (может, и был элемент преувеличения в «отчёте», так ведь «товар» хотелось в лучшем виде подать). И себя. И свой «Ягуар». Вспомнил и об одном случае, когда имел неосторожность «пересечься» с Романом Геннадьевичем. Тогда, впрочем, сам Топор и знать не знал, что конфликтует в ресторане с уважаемым депутатом областной думы: для него посетитель заведения был лишь одним из посетителей. И никак не думал спортсмен, что пустячная, вроде, обида (не скрывает: послал он «противника» – не в нокаут, а «словесно») станет поводом для столь нешутейной «разборки».

Оба эти человека, Дорошев и Топор, и по сей день уверены, что эти аудиозаписи были в числе тех, которые предъявлялись Бойцовым – Нисанову.

Частичная амнезия?

Так ли это? Эти ли аудиозаписи «предъявлялись»? Пока, вынужден разочаровать всех любителей острых отношений, ответа на этот вопрос – нет. В обвинении, предъявленном Павлу Бойцову, какая-либо конкретика (что именно представляют собой «сведения о возможной преступной деятельности Нисанова Р.Г.») отсутствует.

А сам Роман Геннадьевич… Уже на первом судебном заседании его представитель – адвокат Олег Ефимов (сам потерпевший на то заседание не явился: находился, по объяснению представителя, в командировке) ходатайствовал о проведении всего судебного процесса в закрытом режиме, мотивируя это тем, что иное «может привести к разглашению сведений, унижающих честь и достоинство участника судопроизводства»: «в качестве доказательств по делу признаны многочисленные аудиозаписи», которые «содержат личные сведения», и их изучение в открытом судебном заседании «может нанести существенный вред правам и законным интересам потерпевшего».

«Закрыть» процесс от общественности полностью, однако, не получилось (оснований, если по УПК, для этого – ноль!). И государственный обвинитель, и обвиняемый, и его защитники возражали против «затаивания» обстоятельств этой истории, сославшись ещё и на «Декларацию о свободе политической дискуссии в СМИ», где сказано, что «политический деятель, стремящийся заручиться поддержкой общественного мнения, тем самым соглашается стать объектом общественной политической дискуссии и критики в СМИ». Судья Максим Муравьёв принял решение об отказе в удовлетворении заявленного ходатайства.

На очередное судебное заседание потерпевший явился. Изложил своё видение ситуации периода января-февраля 2016 года.

А вот что было раньше, что это за «сведения, порочащие его», распространяться отказывался.

Выяснились вдруг и совершенно неожиданные моменты. Отвечая на вопросы адвоката обвиняемого Алексея Горохова, сообщил, в частности, что, получив от Бойцова флэш-карту с аудиозаписями, по официальной версии, содержащими на него, Нисанова, «компромат», и прослушав те самые аудиозаписи, свой голос… не узнал. А если чей-то голос и узнал, так его – Павла Бойцова.

В связи с чем, разумеется, возникает ощущение абсурда и много-много вопросов. Например, что это за «компромат», если к «компрометируемому» он не имеет отношения? За чьи интересы боролся Роман Геннадьевич, обращаясь в полицию, если «компромат» – не «про него»? И почему тогда именно Роман Геннадьевич признан потерпевшим? Нет пока разумного ответа на эти вопросы. 

Из диалога в суде:

«А. Горохов: Каково содержание разговоров между этими людьми (с записей на флэш-карте – А.К.)?

Р. Нисанов: Я не помню.

А. Горохов: А суть разговоров вы помните?

Р. Нисанов: Нет.

А. Горохов: Эти сведения имели отношение к вам?

Р. Нисанов: Ну, если я не узнал своего голоса, не могу сказать, имели ли ко мне отношение».

И что же тогда всё это было?

Допрос потерпевшего продолжался около двух часов, а ощущение такое, что ребус стал ещё головоломнее.

Нелюбовный треугольник

Поскольку, повторюсь, Роман Нисанов – человек публичный, а, скажем аккуратно, претензии, предъявлявшиеся к нему со стороны хоть Леонида Дорошева, хоть Владимира Топора, более чем серьёзны, было бы логично, если сразу после огласки информации, содержащей нелестную его характеристику, он воспользовался «правом на ответ» и изложил свою версию событий. Ему предлагалось (и со страниц «Новой новгородской газеты») покончить с догадками и открыто, публично рассказать о том, что же было на самом деле. Такой возможностью Роман Геннадьевич не воспользовался.

Посему, с любой точки зрения, во всей этой истории по-прежнему множество белых пятен.

Чтобы их хоть сколько-то восполнить, не могу не воспользоваться информацией, прозвучавшей во время суда, а также той, которая имеется в материалах проверок по заявлениям Леонида Дорошева.

Прежде всего, нельзя не сделать пояснения относительно того, как сформировался сам треугольник: Роман Нисанов, Павел Бойцов и находящийся доселе в тени этого повествования Радик Шайхуллин. Тот самый, с компьютера которого, если по обвинительному заключению, Бойцов скопировал «аудиозаписи, содержащие сведения о возможной преступной деятельности Нисанова Р.Г.».

История отношений Нисанова и Бойцова, в общем, понятна. Как пояснял Роман Нисанов, в 2012 году, когда на одном из участков «Новгородского бекона» вскрылись «определенные элементы воровства и махинаций», по совету друзей, он сам обратился к бывшему «обэповцу» Бойцову для выявления «криминального элемента».

История отношений Нисанова и Шайхуллина много сложнее. По объяснениям первого, о том, что Шайхуллин – это Шайхуллин, он узнал только в период следствия по делу Бойцова. А до того принимал его за Юрия Петровича Наумова «из ФСБ Санкт-Петербурга».

Под этим именем и с удостоверением, подтверждающим принадлежность к ФСБ, в начале 2015 года тот явился к гендиректору «Новгородского бекона».

– Зачем? С какой целью? Мотив своего появления вам объяснил? – задавал вопросы адвокат Горохов.

– Это было знакомство. Просто знакомство, и всё, – отвечал Роман Нисанов.

– Я правильно понял – зашёл незнакомый вам человек, представился сотрудником ФСБ и говорит: «Я хочу познакомиться»?

Ответ был уклончив. 

Вместе с тем, однако, Роман Нисанов утверждает, что сразу после этого нежданного-непонятного знакомства он отправился к начальнику городской полиции Сергею Максимову и с тех пор принимает участие в ОРМ в отношении «сотрудника ФСБ из Петербурга», записывая все разговоры на диктофон и передавая те записи «оперативным сотрудникам УМВД РФ по г. Великий Новгород».

Адвокат Горохов уточнил:

– Все записи?

Роман Нисанов ответил:

– Можете зафиксировать, что все.

Адвокат Ефимов возражал, однако, против вопросов касательно «ОРМ в отношении Шайхуллина», так как, считает, эта информация составляет государственную тайну, к данному уголовному делу отношения не имеет и разглашению не подлежит.

Секрет Полишинеля

А теперь расскажем о том, что, определённо, не составляет государственную тайну. Прежде всего, Шайхуллин-Наумов был установлен сотрудниками полиции и, говорят, даже дал явку с повинной, где признавал, во всяком случае, незаконное использование удостоверения сотрудника ФСБ.

Владимир Топор утверждает, что уверен: именно этот человек был в числе напавших на него, и голос именно этого человека – в аудиозаписи, содержащей «отчёт» «исполнителя» перед «заказчиком».

И, кстати, сколько же их всего, этих аудиозаписей? Одна дошла до Топора, другая, по логике, (если «коммуниканты», действительно, Нисанов и Шайхуллин) должна была дойти до «оперативных работников УМВД РФ по г. Великий Новгород» – поскольку Роман Нисанов подчеркнул, что записи всех разговоров с Шайхуллиным он передавал в распоряжение полиции.

Тогда вдвойне удивительно, почему не было проведено по ней никакой работы и не выявлен сам факт хулиганства (так теперь квалифицируются действия в отношении Топора) по «горячим следам»? В полицию тогда Топор не обращался, но, по его словам, предал инцидент широкой огласке, сообщив о нём и в сети Интернет.

«Не заметили» сотрудники полиции? Поверить, если честно, – трудно!

И вот какие мысли появляются. Можно допустить, что Роман Нисанов, действительно, «принимал участие в оперативной разработке». Можно допустить, что, имея в своём распоряжении аудиодоказательства готовящихся «Наумовым» противоправных деяний, «оперативные сотрудники» до поры до времени его предпочитали не трогать, потому что были только планы, только слова, но не действия.

Но ведь история «наказания» Топора явно имела преступное завершение! Так почему же действия «лжефээсбэшника» не пресекли на том ещё этапе? Никакого здравого объяснения. Разве что напрашивается мысль: не все беседы с «Наумовым» были переданы Романом Нисановым «оперативным работникам УМВД РФ по г. Великий Новгород».

И, кстати, о государственной тайне касательно тех ОРМ. На сегодняшний день фигура Шайхуллина, определённо, известна всем. Более того, по информации Владимира Топора, этот человек в розыске. Так что странно прятать те отношения между Романом Нисановым и Наумовым-Шайхуллиным, те записи (если они есть) под предлогом высших, государственных интересов. В любом случае, всё, что фальшивый «фээсбэшник» совершил на территории Новгородской области, он уже совершил. 

«Тупик» и лучик света

Как отмечал адвокат Горохов, «мы зашли в такой тупик». Можно надеяться, что этаким лучом света станут оглашённые таки аудиозаписи. Правда, как можно было понять из реплик судьи Максима Муравьёва, он планирует провести их оглашение в «закрытом» режиме, поминая при этом одну из норм ст. 241 УПК РФ, гласящую, что «записи телефонных и иных переговоров лиц могут быть оглашены в открытом судебном заседании только с их согласия».

Но – парадокс! Ведь Роман Геннадьевич, вспомним, не признаёт себя в качестве одного из участников тех бесед (кроме записей в период января-февраля 2016 года, когда Бойцов «предъявляет требования»)! Значит, одно из двух: либо согласиться с тем, что один из «мужчин на записи» – он, Роман Геннадьевич, что даст основания для ходатайства о закрытом режиме прослушивания, либо… смириться с тем, что всяк, пришедший в суд, может присутствовать при «оглашении» тех, интригующих всю область разговоров, и делать выводы.       

 В суде Роман Нисанов достойно заявил:

– Ничего содеянного мною в отношении каких бы то ни было лиц – нет!

И, строго говоря, с юридической точки зрения, не придерёшься.

В январе в СУ СК РФ по Новгородской области вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела по заявлению Леонида Дорошева (за отсутствием состава преступления). При этом приняты во внимание и положения ч. 1 ст. 31 УК РФ, согласно которым добровольным отказом от преступления признаётся прекращение лицом приготовления к преступлению либо прекращение действий, непосредственно направленных на совершение преступления, если лицо осознавало возможность доведение преступления до конца.

Расследование дел по факту нападений на Владимира Топора ещё не завершено, идёт, как считает сам Топор, «с пробуксовками», но и там, насколько известно, Романа Нисанова нет в числе людей, которым предъявлено обвинение. Более подробную информацию о ходе следствия в полиции не дают.

Так что - чист… Но окончательную точку в нашумевшей истории ставить, разумеется, рано. В любом случае, если человек стал жертвой оговора и никакого отношения к планам, заставляющим вспомнить времена «Новгородского Чикаго», не имеет, нельзя о том не сообщить. Если же всё же планы были, нельзя не сообщить и об этом, невзирая ни на какие «репутационные риски».

А пока – ждём-с!

В заключение нельзя не сказать и о позиции обвиняемого. Выражая своё отношение к обвинению, Павел Бойцов, согласившись, что «данные события имели место быть» (имеются в виду события января-февраля 2016 года), подчеркнул, что, с его точки зрения, имела место и провокация.

И ещё. Как раз с началом судебного процесса активизировались и некие «чёрные пиарщики», выложившие на «левом» интернет-сайте уже три публикации, подписанные так: «Ваш будущий Губернатор Новгородской области Дорошев Леонид Кузьмич», где в кучу мешается всё: кони, люди… Ни по стилю, ни по языку, ни по мироощущению эти опусы ничуть не похожи на то, что выходит из-под пера Леонида Дорошева и публикуется на его интернет-странице. Сам он категорически отрицает свою причастность к тем текстам, написанным, не отнимешь, не без знания некоторых особенностей местной околополитической и околокриминальной жизни.

Алексей КОРЯКОВ 

Фото автора и из сети Интернет