Голос многоэтажек

Новгородский поэт Степан Дмитриев издаёт первый сборник стихов.

Около 20 лет назад по телевизору крутили какую-то социальную рекламу. В ролике рефреном шли строчки из стихотворения Блока «Девушка пела в церковном хоре». Видео увидел новгородский школьник Степан Дмитриев. Блоковские строки попали в цель. Особо не читавший до того момента Степан пошёл в библиотеку, не зная ни автора стиха, ни названия книги. Но руки нашли всё сами. Первая же книга, которую Дмитриев взял с полки, оказалась сборником Блока. Первая же страница – с тем самым стихотворением. Так в жизнь Степана Дмитриева пришла поэзия. После были работа охранником, филфак, рок-группа – да чего только не было. Но поэзия оставалась всегда. Теперь Дмитриев выпускает собственный поэтический сборник под названием «Терапия» и удивляется, что книгу эту кто-то ждал и наконец дождался. 

Бац-рифма

2018-й год. Лето. Воскресенский бульвар в Великом Новгороде. День города. Среди праздно шатающихся туда-сюда горожан с детьми и интеллигентных забулдыг стоит Степан Дмитриев и невозмутимо настраивает чёрную электрогитару для уличного концерта. Стёпа – лидер рок-группы «Чёрная птица» и поэт. Стихи на тот момент публикует исключительно в соцсетях.

- Стёпа, когда ждать сборник? – спросил я у Дмитриева.

- Да кому он нахер нужен! – лаконичен  Степан.

Мы разговариваем с ним спустя три года после этой сценки.

- Вот ты книгу теперь выпускаешь. Всё-таки кому-то она оказалась нужна? 

- На удивление - да. Во-первых, оказалась нужна меценату Николаю Анатольевичу Сумарокову, который сборник издал. Думаю, если бы ему это было не нужно, изданием он бы не занимался. Это факт. Что касается меня, то, наверное, ощущение, что эта книга никому не нужна, навсегда со мной. Я человек такой - склонный обесценивать собственное творчество: поэтическое, музыкальное. Но люди, которым говорил, что сборник будет, поддерживали, говорили: «Давай скорее». Я, честно сказать, был удивлён.

Степан признаётся, что  писание стихов для него сегодня - головоломка, поиск решения интересной задачи.

- Я ловлю какую-то особую строчку, фразу – и вокруг неё начинается какая-то смысловая пляска. И потом – бац – рифма. В последнее время для меня особенным удовольствием стало найти какую-нибудь охрененную рифму. Видимо, потому что хочется каких-то развлечений. Раньше было не так. Раньше мне надо было впасть в какую-нибудь дикую депрессию, сорваться на всей, наорать на жену, уйти в запой – прям конкретно довести себя до какой-то серьёзной ситуации. И после этого ты пишешь что-то и думаешь –  слава богу, отлегло. И идёшь просить прощения. Так работает клапан. Сейчас он немного, видимо, перестроился. Фон вечной боли будто стал меньше – может быть, это старость? Но сам процесс написания текста стал приносить удовольствие именно из-за технических, ремесленных движений. Мне вообще нравится слово «ремесло». И когда текст получается классным с точки зрения формы, и в нём появляются содержательные моменты, я прям кайфую, думаю:  нифига ж себе!.

Степан Дмитриев

Архангел в гаражах

Возможно, особо умные литературоведы через несколько десятков лет придумают название поэтическому направлению, в котором Дмитриев пишет. Мне кажется, было бы уместно окрестить это русским бытовым сюрреализмом. Панельки-многоэтажки, гаражи, забулдыги переплетаются с библейскими персонажами (архангел (Гавриил, Вавилонская блудница) и вечно незримо присутствующим товарищем майором из песни Егора Летова.

- Это всё из детства – и это из себя не выплюнуть, эти районы, - рассказывает Степан Дмитриев. - Я порой про себя даже сознательно это повторяю – даже не знаю почему. Это словно мантра – и она даёт терапевтический эффект. Мне в кайф, когда текст связан какими-то повторами, потому что это позволяет конструировать мир. Может когда-то я из этого двора, из этих гаражей вырвусь, наконец. Но пока это так.

- Тебе не кажется, что постоянно вырисовывая это в текстах, ты эстетизируешь это всё, создаёшь некую вселенную и тем самым запираешь себя в ней?

- Да, это факт. И я с этим работаю в последнее время, пытаюсь найти другой источник – и он не в страданиях.

В последних текстах Дмитриев уходит от темы экзистенциального кризиса на фоне гаражей и бетона. 

- Я был бы рад завершить эту главу. Хочется отринуть этот негатив. Потому что публикация в Сети – это одно. А книга – сейчас пафосно скажу - в какой-то мере эпохальный момент. Вот то, что я написал в этом ключе, я отделил это от себя, держу это в руке. Всё. До свидания. Дальше буду искать что-то новое.

Выглянуть из несвободы

Степан ДмитриевОдин из сквозных образов в текстах Дмитриева – некий «тиран».

- Мы живём в государстве, у которого есть история.  И если ты человек не невежественный, то ты её знаешь. Поэтому можешь оглянуться и увидеть, что там, в основном-то, кровища. Это не сплошь и рядом – и прекрасные порывы в нашей истории были, со стороны власти в том числе.

Степан вообще считает, что власть - это такая штука, которая держит всё вокруг на лезвии ножа.

- И вот ты качнулся и, нехотя, кого-то затиранил, - говорит он. - У власти столько механизмов, что даже те, кто ею наделён, не до конца знает, как они работают. Ты можешь использовать один в одном месте – а в итоге всё может бомбануть в другом. Главный тиран может и понятия не иметь о том, что его действия делают со страной и с людьми. Это такой жестокий механизм, которому мы подчинены изначально. Ты рождаешься в кафельной палате – по медицинскому протоколу. С точки зрения здоровья это, конечно, хорошо, что он есть – потому что, если бы его не было, люди бы рождались менее здоровыми. И без протоколов младенческая смертность была бы выше, да. Но для души, для свободной психики это ведь всё равно давление какое-то. Это сидит в подсознании с наших самых первых шагов. Парами в садике - вечно ты идёшь туда, куда говорят. В нашем советском прошлом это вообще было возведено в культ – и многие по этому сейчас даже скучают. Потому что «порядок был». Порядок – это не плохо. Но «порядок», который довлеет над человеческой слабостью, структурирует его насильно, то это очень опасно. Потому что так мы превращаемся в загнанных существ, у которых главное стремление – выглянуть из несвободы. Поэтому мы и видим вокруг знаменитое «русское нарушение правил» - подрезать кого-то, где-то урвать, успеть, а то «запретят, оштрафуют, закроют».

Неуютность нашего мира

- В один момент я осознал, что довольно большое количество моих текстов, в принципе, рождено из довольно болезненных эмоций и чувств. Их назначение – выпустить боль, - Степан объясняет смысл названия сборника «Терапия».

Степан рассказывает: нет, это не было терапией осознанной. Тут, по его словам, уже дело за подсознанием. 

- У нас всех есть какой-то объём боли и негативной энергии, который мы получаем извне, - говорит Дмитриев. - Без этого никак в современном мире и обществе, которые нас окружают, где видна ничтожность человеческой личности в масштабах этого офисно-буржуазного механизма. Наступает предел – и если у тебя есть какой-то клапан, то это вырвется. Этот клапан срабатывает и у алкаша, и у «быка», который идёт кого-то бить. В моём случае это - клапан творчества:  крышка слетает, оттуда пар пошёл и вот, получился стих, песня.

- Когда ты начал чувствовать эту боль и почему?

- Тут надо в детстве, наверное, копать. Очевидно, мы все росли в непростые, мягко говоря времена, когда в дворовых передрягах, детсаде и школе к детям относились так себе. Да и сейчас это так. Мы все неосознанно копим эти травмы. Одни их видят и работают с этим, другие не хотят в это погружаться. Ну, наверное, все не хотят – просто некоторые понимают, что с этим пора разбираться, а другие носят этот груз с собой.

Неуютность нашего мира Степан осознал в средних классах школы. Тогда же пошли стихи.

- Вот возьмём общение с учителями в школе – ты хочешь кричать, а тебе приказывают сидеть. Да, это мелочи, но из них всё и складывается.  И такие противопоставления накапливались. А когда ты противопоставлен окружающим, то ты чувствуешь одиночество, а одиночество - это боль. Это копится, словно неспешно прирастающий снежный ком.

Текст есть

«Ой, это шоу, конечно» - с этой фразы Степан начинает рассказ о том пути, который отображён у него в трудовой книжке.

- Первая запись там звучит так: «контролёр военизированной охраны». Я сидел на вахте в аэрогеодезическом предприятии. Потом я был сторожем в детском саду, в школе – там я проработал все студенческие годы. Когда я универ закончил, стал,  естественно, продавцом-консультантом – продавал мобильники. Это был один из самых плодотворных творческих периодов: стихи я писал на клочках бумаги, которые предназначались для того, чтобы товар на кассу выписывать.  Потом   работал менеджером по продажам стройматериалов в разных фирмах. Теперь я работаю техническим писателем в конструкторской фирме. Это работа с документами. Творчества, конечно, мало. Но текст есть.

В одном из интервью пятилетней давности Степан сказал, что чувствует себя художником, но вынужден быть грёбаным торгашом.

- Сейчас ты ушёл от этого конфликта формы и содержания?

- Да. Потому что я понял – то, чем я занимаюсь на работе, не влияет на мою сущность вообще никаким образом. Это я про нынешнюю работу. С торгашеством – другой вопрос. Проблема была не в том, что оно мне мешало писать. Это было насилие надо мной как над человеком, который не сильно любит людям врать, впаривать.   Я, конечно, переживаю за то, что работа съедает много времени, которое я бы мог тратить на творчество. Но тут тоже есть нюансы. Если ты зарабатываешь творчеством, то какую-то часть времени вынужден тратить на продажу самого себя. В это время ты творчеством никаким не занимаешься. Поэтому в идеале должен быть чувак, который на аутсорсе будет заниматься организационными моментами.

Человек куда-то идёт

- Человек ведь всегда куда-то идёт – либо к другим людям, либо в самого себя. Можно ещё идти бухать к друзьям – но, на самом деле, в этом случае люди идут не к друзьям, а идут просто бухать. Человек может идти в храм, в лес, куда угодно. Я ходил в разные места. И как человек, наделённый каким-то количеством знаний, я знал про терапию. И когда стало очень плохо, я пошёл туда, - говорит Дмитриев.

Психотерапевтические группы он посещает последние полтора года.

Матвей НИКОЛАЕВ

P.S.:

Презентация сборника «Терапия» пройдёт 25 июня в 20.00 в «Эколофте» (Большая Санкт-Петербургская улица, 64). Вход: donation от 100 рублей.

 

Поделиться: