Волховский «Брест»

ФАКТ:

17 ноября состоялось открытие памятного знака на единственном сохранившемся до нашего времени фрагменте руин бывшего военного городка в Муравьях. Эта плита установлена как напоминание о мужестве и стойкости небольшой группы бойцов из разных подразделений 305-й стрелковой дивизии, совершивших настоящий подвиг при обороне Муравьёвских казарм.

Почти месяц пятьдесят человек сдерживали натиск двух полков противника, подвергаясь постоянным бомбовым ударам и артобстрелу, но не отступили ни на шаг, удержав важный пункт нашей обороны.  Задолго до Дома Павлова бойцы и командиры 305-й не сдали врагу крепость на Волхове. Инициатива создания памятного знака принадлежит ветеранам дивизии и Новгородскому отделению Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры. В июле этого года исполнилось 75 лет со дня создания дивизии, сформированной в подмосковном Дмитрове.

КОММЕНТАРИЙ:

Комплекс  Муравьёвских казарм на восточном берегу Волхова, построенных в первой половине XIX века, с самого начала планировался как мощное сооружение, способное выдержать многодневную осаду. Более века минуло, прежде чем для военной постройки времён графа Аракчеева наступил час серьёзных испытаний.  Это случилось осенью 1941 года, когда немецкое командование решило  предпринять наступательную операцию с целью выхода на реку Свирь для соединения с наступающими им навстречу финнами. В случае успеха этого наступления Ленинград оказался бы полностью блокирован.

Наносились два удара одновременно. Один был направлен на Тихвин, второй  - на Малую Вишеру с последующим продвижением  до соединения с войсками группы армий «Центр», что позволило бы полностью блокировать войска Северо-Западного фронта и захватить Москву. Тихвин немцам удалось взять, но удержать его они не смогли, равно как и Малую Вишеру. Дальнейшего продвижения не получилось.

В том, что продвижение немцев было остановлено, а затем войска противника и вообще были вынуждены отступить на западный берег Волхова, немалая заслуга принадлежит бойцам и командирам 305-й стрелковой дивизии полковника Барабанщикова. Не сумевшая удержать полосу обороны 267-я дивизия оставила противнику населённые пункты Шевелево, Змейско и Посад. Для исправления ситуации из-под Новгорода на этот участок были стянуты 1002-й и 1004-й стрелковые полки. Не сразу, но всё-таки удалось остановить противника на рубежах Дубровки, Никиткино и на северо-восток к Посаду. Противник постоянно пытался изменить положение в свою пользу, и бои шли непрерывно.  К октябрю 1941 года немцы передали свои позиции пришедшим им на смену испанцам из 250-й пехотной дивизии.  Эта перемена не облегчила положение наших частей. Испанские легионеры-добровольцы воевать умели.

В конце октября один из батальонов 1000-го стрелкового полка под командованием капитана Белоусова оставил Дубровку и занял оборону в Муравьях. Это был грамотный манёвр,  поскольку в батальоне оставалось совсем мало активных штыков и, хотя ему были приданы пулемётная рота и несколько огнемётов, сдерживать натиск врага в неукреплённом населённом пункте батальон не мог.  Под защитой мощных стен Муравьевских казарм обороняться было куда сподручнее.  Тем более что можно надеяться на помощь артиллеристов.

Вот как вспоминал об этом бывший командир батареи 830-го артполка 305 стрелковой дивизии Александр Семёнович Добров, с которым мне довелось быть знакомым: «В эти дни октября 1941 года вечером к нам на наблюдательный пункт пришел командир стрелкового батальона капитан Белоусов и сказал, что сейчас бойцы его батальона оставляют Дубровку и занимают оборону в Муравьях, а немецкие войска втягиваются в Дубровку.  С рассвета противник будет атаковать Муравьи. Моя задача - огнём артиллерии не допустить захвата Муравьёв, иначе говоря, уничтожить пехоту противника на подступах к Муравьям. В сумерках противник пытался захватить наши позиции на северо-западной окраине Муравьёв, но был выбит нашей пехотой, которой помогли огнемётчики.

Ночь прошла в тревожном ожидании. Были усилены посты и наблюдение за противником. Свой НП ещё с вечера я перенес на второй этаж казармы, расположенной в северо-западном углу городка, что ближе к р. Волхов и в 500 метрах от Дубровки. Сапёры всю ночь ставили минное поле около муравьёвских казарм. Пулемётчики так расположились в подвалах Муравьёв, что могли своим огнём обеспечить практически их круговую оборону. Наряду с решением многих вопросов по обороне велась и разъяснительная работа о значении Муравьёв в предстоящих боях. Все понимали, что их оставить нельзя. Если противник возьмёт их, то в последующих населённых пунктах, не имеющих оборонительных сооружений, мы не задержимся и будем разбиты и уничтожены. Слишком неравные были силы наступающих и обороняющихся.

И вот эсэсовцы совместно с голубыми (испанцами), а тех и других было по полку, решили взять Муравьи в лоб. Впереди шли небольшие группы с задачей сделать проходы в нашем минном поле.  А за ними двинулись цепи пехоты противника. Наша артиллерия существенно проредила эти цепи и нарушила их стройность. В конце концов, из трёх цепей пехоты противника осталась одна, собранная из всех остатков. Упорство противника овладеть Муравьями не ослабевает. Видимо, он посчитал, что после многочасовой бомбёжки и артиллерийской подготовки, которые обрушились на Муравьи, в них ничего живого не осталось. И вот очередная атака, которая уже - со счёта сбились. Противник приблизился к Муравьям, осталось сделать последний бросок, как дружно ожили наши пулемёты. Всё построение смешалось; поле, до этого ровное, покрылось бугорками, как кочками на низком месте, - это тела погибших незваных пришельцев. Оставшиеся в живых  отошли на исходные позиции и попрятались в Дубровке. Но они не оставили своих планов по взятию Муравьёв, что выяснилось через небольшой перерыв. Жестокие бои за Муравьи продолжались до середины ноября 1941 года. Хотя их накал постепенно ослабевал, но каждый день нас и бомбила вражеская авиация, и свирепствовала его артиллерия, не говоря уж о стрелковом оружии врага, которое вообще не переставало бить по нам.

На другой день мне принесли очень тёплое и сердечное письмо от нашего командира дивизиона капитана Домнича, в котором он всех нас благодарил за стойкость и выдержку, что мы не дрогнули под напором врага, который и численно, и вооружением превосходил нас. Что мы отлично справились с поставленной перед нами задачей и отстояли Муравьи. В конце письма он сообщил, что я и вся моя группа разведчиков и связистов представлены к правительственным наградам и что, он надеется, не последний раз. Это благодарственное письмо с такой высокой оценкой нашего ратного труда согрело нас и подняло настроение. Долго я хранил это письмо в нагрудном кармане гимнастёрки, пока оно не истлело. Обещанных наград никто из защитников Муравьёв не получил, а ведь это была самая западная точка на карте из всех фронтов Советского Союза после Ленинграда. И отстояли её 50 человек, выиграв бой у двух полков пехоты вермахта».

Я вынужден привести длинную цитату из рассказа Александра Семёновича, бывшего в сорок первом юным лейтенантом, потому что это – свидетельство очевидца и участника героической обороны Муравьёвских казарм. Подвига, который, к сожалению, не получил должной оценки. Как, впрочем, не получил такой оценки и подвиг всей 305-й стрелковой дивизии, героически воевавшей под Новгородом, удержавшей, ценой огромных потерь, правый фланг коридора для выхода из окружения 2-й Ударной армии в районе д. Малое Замошье. 25 июня 1942 года к своим вышли только 82 человека из состава дивизии. К сожалению, 305-ю дивизию не числят среди тех подразделений, которые внесли свой вклад в то, чтобы Великий Новгород был освобождён от врага. Она, дескать, не участвовала в его освобождении, была передана на другой участок фронта.

Удивил и огорчил текст на мемориальной доске. С нормами русского языка он явно не дружит. Кстати, текст изначально был совсем другим, более точным и внятным, говорившим о подвиге пятидесяти против двух полков, а в новом варанте эта конкретика отсутствует, зато присутствует стилистическая несуразица. 

«Порадовала» и ленточка цветов испанского флага, кем-то заботливо прикреплённая к доске. Испанцы из  «Голубой дивизии» тоже чтят это место, оно им накрепко запомнилось. В принципе, бывшие противники примирились, но на памятной доске уместнее смотрелась бы георгиевская или цветов российского флага ленточка. Испанская пускай будет, павших противников тоже стоит уважать, но где-то отдельно ей бы место найти. Не к этому событию эта ленточка. Если бы я не заметил, то так бы и красовалась. Сняли быстренько. Я ей потом место на одном из кирпичиков разрушенной гауптвахты  нашел. Пускай себе на русском ветру мерзнет.

А вот доску переделать бы надо. Посоветоваться с теми, кто русскому языку в школе  прилежно обучался. Неудобно как-то перед героями получается…   

Александр ОРЛОВ

Фрагменты воспоминаний А.С. Доброва приводятся по книге «Бои под Новгородом 1941-1942», Екатеринбург 2005.

Фото автора