Снег

На улице пошёл снег. Спасов наблюдал, как кружатся хлопья в свете фонаря, через приотворённую дверь подъезда. Он только что спустился с четвёртого этажа, на цыпочках миновал свой второй, и теперь выжидал минут пять, чтобы хлопнуть дверью подъезда и, шумно топая, подняться домой.

Надо завязывать с этой компьютерщицей. Опять одни намёки и насмешки. К тому же замужем. Правда, мужа всё время нету: то на какой-то вахте, то в отпуске, но говорит, что они полные тёзки - совпадает имя и отчество, очень, смеётся, удобно.

А по имени вообще не зовёт. Обращается: директор. Спасов и правда директор предприятия ЖКХ, человек в посёлке уважаемый. И на виду, между прочим. А так рискует.

Звонит ей каждое утро. Однажды процитировал: «С добрым утром, любимая!» - она опять его на смех. Говорит: - А мне тебе из Кати Огонёк что-нибудь?..

- Хочешь, - спросил Спасов, - у тебя под окном эта надпись появится? Как в песне?

- Напишешь на асфальте? Сам? - веселилась компьютерщица.

- Почему, - обиделся Спасов. - Дворников пошлю...

Давай, сказала она тогда, убьёшь двух зайцев: твои-то окна на ту же сторону выходят.

Так получилось, что живут они в одном подъезде - Спасов со своей Лидуськой на втором, а она на четвёртом.

С Лидуськой Спасова познакомила его бухгалтер. Судьба у бабы - не позавидуешь, конечно. Мужик был пьющий, маялась с ним, потом его пырнули ножичком, да не где-нибудь, а прямо за дружеским, так сказать, столом, на собственной кухне. Всё у Лидки на глазах, потом она неделю кровищу из щелей вымывала.

Сошлись. Лидуська с пацаном к нему переехала, сначала по спасовской кухне, как по музею, ходила - поверхность варочная, микроволновка, холодильник говорящий. Потом освоилась.

А у этой никогда ничего пожрать нет. Только тушёнка, которую Спасов разогревает, отмечая про себя, что нужно прислать электрика поменять конфорки на плите. Голод после всего, что у них происходит, одолевает дикий, и Спасову, честно говоря, всё равно: тушёнка там или просто сухарь, лишь бы скорее перехватить и вернуться в пахнущие почему-то ванилью простыни со смешными мишками, одну из которых он однажды ну просто изорвал в клочья, так у них всё было...

Когда она куда-нибудь уезжала, Спасов начинал тяжело скучать. Общался с её автоответчиком, читал ему стихи, ставил «Отель «Калифорния», косноязыко объяснялся в любви. Даже с другом её, доктором, готов был общаться, хотя тот алкаш и грубиян и всё время говорит, что у Спасова лишний вес.

«С добрым утром...» Спасов всё-таки написал под её окном, не на асфальте, конечно: вытоптал по свежевыпавшему снегу. Он долго валил перед этим - такой же крупный, как сейчас.

Спасов вздохнул, вышел из подъезда, насыпал снега на воротник и шапку и хлопнул подъездной дверью.

А Лидуська, которая слышала, как он ещё спускался с четвёртого этажа, с облегчением вздохнула и пошла спать. Она давно про Спасова с соседкой знала, но виду не подавала и с ней здоровалась очень приветливо. Истово верила, что Спасов перебесится.

Так, собственно, оно и случилось.

Валентина ЛИТВИНОВА