Памяти Чаши Генуя

Новгородский суд переживает невиданный всплеск популярности среди «лиц, привлекаемых и привлечённых к уголовной ответственности». Тех, которые прошли через следственный изолятор.

Судебный бум

Почему вдруг они двинулись в суд – сами? Очень просто. Потому что суд удовлетворяет практически все (ну, подавляющее большинство!) иски «сидельцев», где они ставят вопрос «о возмещении ущерба и компенсации морального вреда, причинённого ненадлежащими условиями содержания под стражей».

По самым скромным подсчётам, только в 2015 году Новгородский районный суд удовлетворил (оговоримся: «частично»!) около восьмидесяти подобных исков. По ещё более скромным подсчётам (лишь потому, что на сайте суда размер возмещения по некоторым делам не указан, «засекречен» по непонятным причинам), общая сумма денег, взысканных в пользу новгородских «сидельцев» из казны Российской Федерации, не менее 300 тысяч рублей.

Первопроходец…

Хотя ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений», установивший, что норма санитарной площади в камере на одного человека должна быть не менее 4 кв. м., вступил в силу ещё в 1995 году, первый из людей, кто «прикинул его на себя» в Новгородской области (житель Крестец Алексей Доможиров), обратился в суд лишь в 2007 году.

Основания для обращения в суд Доможирова не исчерпывались «перенаселённостью» камеры следственного изолятора. Что же касается условий содержания в СИЗО, истец в своём заявлении воспроизводил такие подробности, от знакомства с которыми тургеневские девушки, однозначно, пали бы, как минимум, в обморок: «Унитаза в камере не было, его заменяло отверстие в полу. Перегородка из кирпича высотой не более 1,5 м отделяла это отверстие от жилой части камеры и обеденного стола. Штор не было. Время от времени заключённые вешали штору, дополнительно отделяющую жилую часть камеры от «туалета», однако охранники срывали ее. Отверстие в полу источало зловоние. Так как камера была переполнена, «туалет» и стол всегда были заняты, зачастую одномоментно. Постоянно было влажно. Отсутствовала вентиляция. Дневного света в камере не было, так как за небольшим по размеру окном на расстоянии метра находилась высокая кирпичная стена тюремного здания, и окно камеры оказывалось как бы на «дне колодца», куда дневной свет практически не проникал. Отсутствие дневного света заменяли две электрические лампочки, которые горели круглосуточно. Камера кишела клопами и муравьями, но к их истреблению никакие меры не принимались, единственная профилактическая санитарная мера состояла в том, что 2-3 раза в неделю арестованным приносили хлорку для «туалета»… В камере на площади примерно 30 кв. м содержалось от 12 до 15 заключённых».

Как водится в нашей стране, представители ни ответчика, ни «третьих лиц» иск не признали. Тем не менее, в суд была предоставлена подтверждающая довод Доможирова справка, где говорилось: «Исходя из того, что среднесписочная численность спецконтингента в период содержания Доможирова в учреждении была выше лимита наполнения, камеры, в которых содержались осуждённые, были в отдельные дни переполнены».

Жаркий спор родился из-за «отверстий в полу». Подобное определение «точек испражнения» вызвало возмущение сотрудников УФСИН, потому что, как выяснилось, есть вполне удобоваримое и даже красивое их поименование: Чаши Генуя. И использовались они не только в тюрьмах, но и, скажем, в общественных туалетах, например, на вокзалах. И вообще – это унитазы заводского изготовления, которые закрываются специальными плотными пробками. Как рассказывал адвокат Константин Пакин, представлявший интересы Доможирова, этот момент заинтересовал и судью. Она поинтересовалась: а что это за пробки? Пояснили: это пластиковые бутылки, обмотанные поролоном…

Кто-то, кажется, даже усмехнулся. Позднее, в сердцах, адвокат комментировал:

– Парадокс, если в ХХI веке дыры в тюремном полу затыкают пластиковыми бутылками, в наивной надежде, что это «средство защиты» способно удержать зловоние тюремных клоак. Условия содержания людей в российских СИЗО – очень далеки от «среднестатистических» требований, предъявляемых к учреждениям такого типа, если исходить из норм международного права! Так что не Доможиров «компрометировал», как утверждали представители той стороны, систему, а она сама скомпрометировала себя тем, что и в ХХI веке в наших тюрьмах сохранились дыры в полу – сами знаете, для чего – с красивым романтическим названием Чаши Генуя.

Так или иначе, но, проанализировав представленные участниками процесса доказательства, суд признал требования Алексея Доможирова законными и обоснованными (компенсации ущерба, повторюсь, он требовал не только в связи с «ненадлежащими условиями содержания» в СИЗО, но и, например, в связи с тем, что, вопреки нормам УИК, отбывать наказание был этапирован в колонию-поселение, расположенную не в Новгородской области, а за её пределами).

Суд первой инстанции определил размер компенсации морального вреда в 45 тыс. руб. Новгородский областной суд, однако, снизил её до 25 тыс. руб.

И хотя Чашам Генуя – персонально – суд не посвятил ни строчки в своём решении, в последующий период, как рассказывали новые «сидельцы», администрация учреждения предприняла недюжинные усилия, чтобы в СИЗО искоренить их как класс, установив вместо них нормальные, обычные унитазы. И это, конечно, было большой победой!   

…и его последователи

Прошло десять лет. На что же жалуются нынешние истцы-«сидельцы»?

Увы, сегодня их заявления стандартны и однотипны.

И.В. Коваленко (в сентябре 2015 года в его пользу взыскано 12 тыс. руб.):

«Во время содержания под стражей были существенно нарушены права: количество содержащихся в камерах лиц превышало все допустимые значения, что создавало неудобства. В камерах были недостаточные освещение и вентиляция, не была обеспечена изоляция санузлов от жилых помещений. Отсутствие в камерах естественного дневного света и свежего воздуха пагубно отразилось на здоровье. Не предоставлялось диетическое питание, предусмотренное медицинскими показаниями».

В.Ю. Смирнов (в июне 2015 года в его пользу взыскано 10 тыс. руб.):

«Содержался в антисанитарных условиях. В камере отсутствовала горячая вода, в полу имелся пролом. Камера регулярно переполнена. Осыпались куски цемента, держалась цементная пыль. В камере длительное время сломаны унитаз и кран. Отсутствовал холодильник. Обозначенные обстоятельства свидетельствуют о применении пыток».

С.Ю. Кононов (в мае 2015 года в его пользу взыскана 1 тыс. руб.):

«Условия содержания не соответствовали требованиям действующего законодательства: были нарушены требования, предъявляемые к норме площади на одного заключённого. Размеры прогулочных двориков не позволяли передвигаться и заниматься физическими упражнениями».

В воспроизведении строк из прочих восьмидесяти заявлений нет никакой надобности, потому как все они похожи как братья-близнецы. Кто-то дополняет картину бегающими по полу мышами и крысами, кто-то поминает грибок, заполонивший стены и потолок камер, кто-то обращает внимание на то, что «вместе содержатся больные и здоровые». Просят взыскать и миллион, и полтора. Взыскивают и по тысяче, и по три. Максимальная сумма: 12 тысяч рублей. Причём такой «размер компенсации» в прошлом году был назван в пяти случаях, а вот «по минимуму» (от 1 до 3 тысяч рублей) Новгородский районный суд назначал в три раза чаще. Что, сдаётся мне, говорит об определённой тенденции к минимизации бюджетных изъятий в пользу «граждан сидельцев».

Если смотреть на процесс с точки зрения статистически-социологической, нельзя не сказать вот ещё о чём… Каждый раз в качестве ответчика фигурирует министерство финансов РФ. В качестве «третьих лиц» привлекается то УФСИН РФ по Новгородской области, то ФКУ СИЗО-1, а то и оба наименования – одновременно.

И несмотря на то, что судебная практика уже наработана, отточена чуть ли не до совершенства и разнится лишь в деталях (в первую очередь – размером возмещения), всякий раз и ответчик, и «третьи лица» заявляют о том, что иск они не признают. Упорство, в котором ни логики, ни смысла! Но так, верно, с «представителей» требуют. Так они и поступают, ничуть не реагируя на скептические усмешки истцов. Да, впрочем, и реагировать-то не имеют возможности: сегодня, как правило, «представители» уже и не приходят в суд, просят «рассмотреть дело в своё отсутствие», ограничиваясь лишь подачей «письменных отзывов». Неинтересно! И понять их – можно!

Всё это поставлено уже на поток… На поток, по сути, поставлено и «частичное удовлетворение» исковых требований. При этом, как делились некоторые из вчерашних истцов, в «Белом лебеде» (разговорное наименование нашего СИЗО) уже знают, кто «хороший судья», кто «плохой», кто «даёт» – «много», кто – «мало». И случись, что иск «расписывают» «плохому» судье, уже на начальном этапе разбирательства торопятся «заявить отвод». Но ни один «отвод» удовлетворён не был, потому как мотивация «этот судья – зажимает», хороша только для разговоров на кухнях (или, с учётом специфики ситуации, за «обеденными столами»). В общем, чистой воды – лотерея. При том что размер компенсации в точных цифрах нигде не фиксирован, а какова степень «нравственных страданий» – на усмотрение конкретного судьи, оценивающего ситуацию в соответствии со своими «внутренними убеждениями» и определяющего, какая сумма удовлетворяет «принципу справедливости и разумности».

Каждый раз, правда, судьи дотошно подсчитывают, а сколько именно дней находился заявитель в камерах, когда «на каждого из содержащихся под стражей приходилось менее 4 кв.м». При назначении компенсации этот фактор учитывается, но, как можно убедиться при сравнении нескольких судебных решений, определяющим не является.

В отдельных случаях судебные решения просты и коротки. В них одним абзацем поминаются и Конституция РФ, и Европейская конвенция о защите прав человека, и главный для принятия решения закон – «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений», который, собственно, достаточен для констатации нарушения права, если факт нарушения «нормы в 4 кв.м» – подтверждён. В других случаях, решения куда более информативны, судьи демонстрируют свою осведомлённость по части содержания не только Европейской конвенции, но и, например, ФЗ «О международных договорах РФ», постановления Пленума ВС РФ «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных норм и международных договоров РФ», правил обращения с заключёнными, принятыми первым Конгрессом ООН по предупреждению преступности, наконец, практики Европейского суда по правам человека.

Но, независимо от «широты охвата» юридических первоисточников, вывод делается, в целом, единый для любого случая: личные неимущественные права истца, «охраняемые положениями Конвенции о защите прав человека», нарушены, потому что он содержался в камере СИЗО «при несоблюдении установленных норм санитарной площади на одного человека». Сколько я ни листал подобные решения, нигде не нашёл оценки «сыплющегося цемента», «распространяющегося грибка», «шмыгающих мышей и крыс». Да и то понятно: прежде чем заявлять о наличии грызунов, надо изловить хотя бы одного из таковых. Но ни крыса, ни мышка, пойманные в СИЗО, в качестве вещественных доказательств судьям Новгородского районного суда представлены не были.

Лишь косметический ремонт?

Никто пока, кажется, не назвал ситуацию в новгородском следственном изоляторе «катастрофой». «Комедией» называли. «Позором» называли. Но, если беспристрастно, самое точное определение – это: «катастрофа»!

Причём процесс её эволюции не выносился на публику.

И на тебе – за один год восемьдесят «частично удовлетворённых» исков, подтверждающих, насколько всё неблагополучно в "датском королевстве".

Выигранный в 2007 году Алексеем Доможировым суд был явным сигналом к тому, что и следственный изолятор надо как-то поднимать до цивилизованных норм. Вот только кто-то должен был контролировать то потенциально благое дело, кто-то должен был стоять неподалёку и грозить указующим перстом: не забывайте о том иске, не пускайте всё на самотёк. Кто? Руководство УФСИН по Новгородской области? Прокуратура? Согласен, должны были.

Но поскольку речь идёт о соблюдении прав человека, взоры, естественно, обращаются и в сторону аппарата Уполномоченного по правам человека в Новгородской области. Вот кто должен был бить во все колокола! Но, увы, за все эти годы даже колокольного звоночка я не слышал.  

Десять лет должность Уполномоченного занимала Галина Матвеева. Посещала и новгородский следственный изолятор. Но то ли не те камеры посещала, не те камеры показывали Уполномоченному, то ли ещё что, но никаких вопиющих нарушений в содержании «контингента з/к» «аппаратом уполномоченного» обнаружено не было. В принципе, предполагается, что Уполномоченный по правам человека должен сам внедряться в гущу нашей жизни, но на деле в первую очередь его работа по пресечению нарушений прав человека строится на основе полученных жалоб. Если руководствоваться имеющимися в открытом доступе докладами «О деятельности Уполномоченного по правам человека в Новгородской области» за тот или иной год, то жалоб из СИЗО было не так уж и много. В докладе за 2013 год, например, указано что «с жалобами на условия пребывания, правила содержания, действия сотрудников ФКУ СИЗО-1» обратились 14 человек (в 2012-м – 6). Все обращения рассматривались совместно с УФСИН РФ по Новгородской области. При проверке жалоб «нарушения не установлены».  Единственный «тревожный» вывод, который был сделан по результатам тех посещений: «Почти все камеры (кроме камер для несовершеннолетних, женщин и камер с улучшенными условиями) требуют косметического ремонта».

Словом, нет повода для особого беспокойства, а «косметический ремонт», как все мы правильно понимаем, – вопрос, решаемый в сугубо «рабочем порядке».

Совсем недавно Уполномоченного по правам человека в Новгородской области Галину Матвееву провожали с поста. Незадолго до того область посетила Уполномоченный по правам человека в РФ Элла Памфилова. Многие СМИ приводили её оценку состояния правозащиты в Новгородской области, которая могла показаться даже восторженной: «Когда я еду в регион, обычно прошу своё управление, чтобы мне представили, какие жалобы есть. Потом все недоработки выношу на встречу с главой региона. Сегодня первый регион, в котором я пришла к губернатору с пустыми руками. В целом ряде регионов у меня очень много жалоб на условия содержания в системе ФСИН. У вас таких нет. Очень много команда уполномоченного здесь занимается профилактикой».

Это, простите, как?! При восьмидесяти «частично удовлетворённых» за тот же 2015 год судебных исках «сидельцев»?

Сейчас должность Уполномоченного по правам человека в Новгородской области занимает Анатолий Бойцев. В марте он подписал соглашение с прокурором области Андреем Кикотем о взаимодействии. В документе, в частности, определено, что одной из основных сфер сотрудничества является соблюдение прав подозреваемых, обвиняемых и осуждённых, содержащихся в местах исполнения уголовных наказаний.

Вот и карты в руки! Вплоть до того, что сотрудники аппарата уполномоченного могут даже представлять в суде интересы людей (как «вольных», так и «сидящих»), чьи права – нарушены. 

«Пик эпидемии»: позади? Впереди?

В большинстве своём иски, в которых идёт речь о нарушении прав, относятся к предшествующим годам. И нет никаких сомнений в том, что ещё далеко не все «з/к», содержавшиеся в те годы в СИЗО с нарушениями, знают о том, что могут претендовать на компенсацию. Но «малявная почта» работает без сбоев, потому «слух о доброте суда новгородского» дойдёт и до самых до окраин области. И тогда, надо думать, число исков возрастёт в геометрической прогрессии. Пока не будут удовлетворены (пусть и частично) – все! И имеют ведь люди на то право – никто не будет отрицать!

Чтобы уберечь народ от излишнего ажиотажа, сделаю лишь одно замечание. В результатах рассмотрения этой категории исков есть и исключения из правила. Например, в марте уже этого года суд принял решение об отказе в удовлетворении исковых требований некоего О.М. Чумакова. Почему? Потому что «сидел» он в СИЗО до 2010 года. А, как отметил суд, «в соответствии с указаниями ГУИН Минюста РФ до 2010 года срок хранения камерной карточки составлял 5 лет со дня убытия заключённого, срок хранения книги количественной проверки лиц, содержащихся в СИЗО, – 5 лет после заведения новой книги».

То есть, получилось так, что он пришёл в суд, а оппоненты говорят: нет больше тех документов, уничтожены – и в полном соответствии с законом. А те «камерные карточки» и те «книги количественной проверки» – единственные, по сути, доказательства того, что «лимит камер» был нарушен.

Так что, «граждане претенденты на государственное вспомоществование», – поторопитесь! А то истечёт срок, и всё! Будет очень обидно!

Думается, что те «завалы» Новгородскому районному суду предстоит разгребать ещё не один год. Тем более, если учесть, что и сегодняшняя ситуация не сулит ни малейшего снижения напряжения и в ближайшем будущем. По нашей информации, и сейчас число содержащихся в СИЗО превышает допустимое. А это значит, что нарушения святой «нормы в 4 кв.м» как были, так и есть.

В своих возражениях на иски «сидельцев» представители УФСИН и СИЗО не раз отмечали, что, при наличии судебного решения, они не вправе отказать в приёме в СИЗО подозреваемых, обвиняемых и осуждённых «по причине отсутствия возможности их содержания в соответствии с нормативными требованиями». Суды, однако, парировали: «Само по себе это не является основанием для освобождения государства в лице Министерства финансов РФ от ответственности за причинение истцам морального вреда».

И что можно предпринять? На что опереться нынешнему Уполномоченному по правам человека в Новгородской области в попытке решить проблему массового нарушения прав людей?

Первый подход к проблеме очевиден, и этому отчасти была посвящена статья, опубликованная в прошлом номере "Новой новгородской газеты" («ПО СТРАСБУРГСКОМУ СЧЁТУ»), где речь шла и о том, что при решении вопроса о мере пресечения «фигурантов» судам нужно бы более тщательно анализировать вопрос, соответствует ли арест принципу «реальной необходимости защиты общественных интересов». Ведь есть варианты, обеспечивающие нормальное функционирование следственного процесса и без «крайней меры» в виде ареста: от старой как мир «подписки о невыезде» до относительных новаций – «домашнего ареста» и «залога». Так почему бы максимально широко не применять эти меры пресечения – с учётом местных условий, связанных с явной перенаселённостью следственного изолятора? Ведь и сегодня в новгородском СИЗО достаточно людей, которых никак не отнесёшь к закоренелым преступникам, матёрым «з/к», тех, кто совершил преступления по собственной глупости, по недомыслию… Тема, как мне кажется, достойная предметного анализа представителей судейского сообщества области.

Остроту ситуации могло бы снизить и дальнейшее расширение «жилых» площадей СИЗО (насколько нам известно, в прошлом году часть «административных» помещений уже переоборудована в камеры). Но дело это, понятно, затратное и требует массы согласований и финансовых вливаний. Хотя, если начало положено, можно подумать и над вопросом продолжения… Ведь поменяли же когда-то Чаши Генуя на унитазы? Значит, всё по силам! Было бы желание!

С очень неожиданной инициативой выступил и один из моих собеседников из числа бывших «сидельцев». Поскольку, считает он, некоторых из «клиентов» заранее обрекают на существование в условиях «нарушения прав человека» (когда определяют в камеру, не соответствующую «норме в 4 кв.м»), было бы логично, чтобы уже на этапе заселения с ними поговорили и всё честно объяснили: прости, мол, братан, но у нас нет возможности организовать для тебя человеческие условия. Поэтому, мол, уже сейчас, загодя, мы готовы компенсировать неудобства: тысяча рублей тебя устроит? А тысяча триста? Ну, а двенадцать тысяч? Согласен? Тогда получи! Расписку написать не забудь! А что… При таком подходе к проблеме можно будет хотя бы разгрузить суд и избежать широкой огласки. Надо лишь найти источник финансирования!

И пусть в этой шутке есть доля шутки, ситуация такая, что любой вариант заслуживает обсуждения, ибо пора уже признать со всей ответственностью, что «косметического ремонта» системы – явно недостаточно. «Контингент СИЗО» проторил дорогу в Новгородский районный суд. А ведь придёт время, и кого-то из «контингента» осенит, что не по тому адресу писали иски! Почему бы, так сказать, не «замахнуться» на ЕСПЧ, на Европейский суд по правам человека то есть?! При взвешенной и грамотной позиции адвокатов добиться результата можно и там. И тогда «возмещения» тоже пойдут в тысячах, правда, не рублей, а евро. Но сколько же можно «щипать» казну?

…А пока остаётся лишь добавить, что сейчас на рассмотрении в Новгородском районном суде находится ещё около тридцати исков «о возмещении ущерба и компенсации морального вреда, причинённого ненадлежащими условиями содержания под стражей».

Алексей КОРЯКОВ 

Поделиться: