Джентльменам верят на слово!

09 марта 2017, 11:12 / 0

Когда задумываешься, как просто нынче оказывается "посадить" человека, поневоле вспоминаются годы сталинщины.

Гражданин «Х»

Скажу сразу: речь пойдёт о престранной истории, случившейся в Старой Руссе в недалёком прошлом и пока ещё не получившей окончательной судебной оценки… Хотя и приговор был вынесен (да не какой-нибудь, а 9 лет лишения свободы в колонии строгого режима), и под арестом (вкупе с домашним арестом) «фигурант» находится почти полтора года.

История же – такая.

Официальные источники свидетельствуют, что 21 января 2015 года в МО МВД РФ «Старорусский» явился некий гражданин. Явился сам, по доброй своей воле, чтобы «сообщить» о том, что некто Владимир Никитин, известный в городе как предприниматель, «занимается распространением наркотического средства амфетамин».

Не будем задаваться вопросом, насколько правдоподобна подобная «явка в органы», скажем лишь, что в тот же день в МО МВД РФ «Старорусский» было вынесено постановление «о проведении оперативно-розыскного мероприятия, в котором некий гражданин (будем называть его «Х») согласился принять участие. При этом, если верить всё тем же официальным источникам, поставил одно условие: его анонимность, «сохранение личности в тайне». Таким образом, уже на том этапе человек был «засекречен». 

Была, говорят, «проверочная закупка»

Поскольку проведение таких ОРМ требует участия понятых, они были тут же найдены… В полицейском спецприёмнике, где оба отбывали «сутки», а один, и это совершенно точно, пребывал в очень похмельном состоянии. Имена этих людей известны: житель села Залучье Михаил Ульянов и житель посёлка Волот Юрий Михеев.

Их доставили в кабинет, сообщили, что теперь они – «представители общественности». После чего в их присутствии был осуществлён досмотр гражданина «Х», отксерокопирована тысячерублёвая купюра, которую предполагалось передать «наркодилеру» в обмен на амфетамин, досмотрен и автомобиль, на котором полицейские должны были транспортировать гражданина «Х» к месту нахождения «наркодилера» – станции техобслуживания, принадлежащей уже упомянутому Никитину.

Всё – запротоколировано.

После чего понятых вернули в их камеры, а группа в составе гражданина «Х» и оперуполномоченных Евгения Черникова и Алексея Соловьёва выдвинулась в район улицы Бетховена, где расположена СТО.

Если верить официальным документам, машина остановилась метрах в ста от конечной точки. Гражданин «Х» пошёл первым, оперуполномоченные – за ним. На территорию, где расположена сама СТО (а территория – достаточно обширная, и СТО – лишь одна из организаций, находящихся на ней) и где есть камеры видеонаблюдения, полицейские, однако, не заходили, оставив гражданина «Х» в гордом одиночестве. Вернулись к автомобилю, сели в него и стали ждать. 

Гражданин «Х» «сходил» якобы очень быстро, «за две-три минуты», сказал, что «сделка состоялась». Сел в машину, и все трое вернулись в райотдел.

Снова привели тех же понятых. При них гражданин «Х» добровольно выдал полимерный пакетик с «порошкообразным веществом». 

В «акте добровольной выдачи», составленном ст. оперуполномоченным Черниковым, расписались понятые Ульянов и Михеев. Засим были возвращены на «сутки». 

С возрастом коньяк становится утончённей

Мероприятие, по мысли сотрудников старорусской полиции, удалось. У любого «продвинутого» читателя, следящего за российской криминальной хроникой, не могут, однако, не возникнуть вопросы. А что (кто?), например, запечатлено на видеоизображении: всем ведь известно, что, отправляя «агента» на подобную «закупку», оперативники непременно снабжают его портативной видеоаппаратурой? Изъята ли у «фигуранта» та самая отксерокопированная тысячерублёвая купюра?

Так вот, никакого видеоизображения в природе не существует: не проводилась видеозапись. И тысячерублевая купюра подвергалась ксерокопированию лишь для того, чтобы была соблюдена формальность. У «фигуранта» её вообще не изымали.

Более того, задерживать Никитина в тот январский вечер никто не стал. Почему? По официальной версии, объясняется это «оперативными интересами»: «требовалось проведение дополнительных ОРМ с целью установления всех участников преступной группы, занимающихся поставкой и сбытом наркотических средств».

За последующие девять месяцев никаких результатов те ОРМ не дали. «Преступная группа» выявлена не была, никакой новый факт, подтверждающий вовлечённость в незаконный оборот самого Никитина, установлен не был.

Брак-с? Ну, разве может быть такое? Несмотря на наличие явных «недоработок», несмотря на отсутствие новых «наработок», в октябре 2015 года в старорусской полиции выносят постановление «о рассекречивании сведений, составляющих государственную тайну» и возбуждают уголовное дело «по факту сбыта психотропного вещества амфетамин массой 0,596 гр.» от 21 января 2015 года.

В связи с январской закупкой задержали Никитина… 21 октября 2015 года.

– Да вы что, ребята? Какой январь? Какой амфетамин? – мог бы удивиться Никитин.

И удивился. Вину в совершении преступления, разумеется, не признал.

Сразу же после задержания полицейские провели его личный досмотр. Ничего! Провели обыск его автомобиля. Ничего! Провели обыск на станции техобслуживания. Ничего! Привлекали к мероприятиям служебную собаку, натасканную на наркотики. Но и она ничего не учуяла.

Но маховик уже был запущен. Предварительное следствие, проведённое следственным отделом всё того же МО МВД РФ «Старорусский», завершилось в марте 2016 года составлением обвинительного заключения.

Что было в активе у следствия? Строго говоря, лишь показания «засекреченного» гражданина «Х», говорившего, что приобрёл пакетик с амфетамином у Никитина, да показания оперуполномоченных Черникова и Соловьёва, не присутствовавших при самой «проверочной закупке», но свидетельствовавших, что ушёл гражданин «Х» на станцию техобслуживания без пакетика с амфетамином, а вернулся – с оным.

И всё. Что касается показаний понятых – «суточников» Ульянова и Михеева, то они подтверждали лишь то, что присутствовали при досмотре гражданина «Х» и, по его возвращении, при «добровольной выдаче». Где взял пакетик гражданин «Х»? У кого? Они не знали и знать не могли, потому как всё время проведения «мероприятия» находились в камере. А если учесть, сколь мал тот «пакетик» по размерам, при всей добросовестности отношения понятых к мероприятию, нельзя гарантировать, что его не было у гражданина «Х» при проведении досмотра. Потому что сам досмотр, по свидетельствам обоих уже в суде, заключался лишь в том, что гражданину «Х» предложили выложить все имеющиеся при себе предметы да, вроде бы, вывернуть карманы. Донага гражданина «Х» не раздевали, и что находится под верхней одеждой, тем более – в плавках, продемонстрировать не предлагали (в скобках замечу, при всём комизме ситуации, это, с учётом размеров искомого, ничуть не излишество: при желании миниатюрный пакетик легко спрятать именно в плавках, а умудрённые тюремным опытом товарищи прячут «наркоту» и в более потаённых местах… Ну, да, именно там). Так что, вряд ли кто будет спорить (из лиц незаинтересованных), что участие понятых в подобном «мероприятии» – не более чем формальность.

С таким «объёмом» дело и было направлено в суд… 

Гражданин «Y»

Ах, да. За долгие шесть месяцев следствия был ведь установлен и ещё один свидетель обвинения, который, в полном соответствии с принципом ОБС (одна бабка сказала), «показывал», что однажды, когда находился в кафе, его знакомые «наркозависимые лица обсуждали, где взять амфетамин», и один «предложил купить у Никитина». Как вещал гражданин «Y», «после этих слов знакомые поехали приобретать амфетамин у Никитина», он с ними не поехал. А с самим Никитиным, говорил, вообще не знаком.

Ценные показания? Это для вас – ерунда, а у следствия – иное мнения! Сошло! Сгодилось! Пусть без всякой конкретики… Пусть ОБС… Но что делать? Если что-либо хотя бы чуть более весомое отсутствует напрочь!

Между тем, свидетель, предоставивший следствию столь важную информацию, стал гражданином «Y», потому как и он воспользовался «правом инкогнито». И имена знакомых – не назвал «по причине боязни расправы с их стороны, так как своими показаниями могу их подставить».  

«Так ничего и не было!»

В районном суде дело рассматривала судья Оксана Литвин.

Оперуполномоченные, допрошенные уже в качестве свидетелей, подтвердили, разумеется, все свои «наработки». Понятые – что привлекались к участию в мероприятиях. Гражданин «Y» вновь поведал о том, что по «каналам ОБС» до него дошла информация.

А вот гражданин «Х», допрошенный в суде «в условиях, исключающих визуальное наблюдение», прямо скажем, всех озадачил. Я не буду комментировать его показания, приведу их по протоколу:

«Государственный обвинитель: Вы принимали участие в ОРМ в отношении Никитина В.Н.?

Гражданин «Х»: Нет.

Государственный обвинитель: О том, что Никитин В.Н. занимается распространением наркотических средств и психотропных веществ, вам что-то известно?

Гражданин «Х»: Неизвестно.

Государственный обвинитель: Когда-либо у Никитина В.Н. вы приобретали наркотическое средство?

Гражданин «Х»: Нет.

Государственный обвинитель: Вы оказывали содействие правоохранительным органам?

Гражданин «Х»: Нет.

Государственный обвинитель: В январе 2015 года вы обращались в полицию. Сообщали ли вы сведения, что кто-то занимается распространением наркотиков?

Гражданин «Х»: Я не имел дело с сотрудниками полиции.

Государственный обвинитель: Вы чего-то опасаетесь?

Гражданин «Х»: Нет».

Нокаут, говорите? Рассыпалось обвинение? Как бы ни так! Из таких положений наши судьи выходят с лёгкостью. Есть у них такой приём, называется: «Верю – не верю». В полном соответствии с этим проверенным и испытанным методом судья Оксана Литвин поверила гражданину «Х» периода предварительного следствия и не поверила гражданину «Х» периода судебного следствия.

И, несмотря на полное судебное отречение гражданина «Х» от позиции обличения, именно те, досудебные его показания, с лёгким сердцем положила в основу обвинительного приговора: 9 лет лишения свободы! 

Существенные, однако, нарушения

В апелляционном порядке это дело рассматривалось дважды. Всякий раз Новгородский областной суд отменял приговор суда первой инстанции с направлением дела на новое рассмотрение.

В последнем из тех определений указано: «Суд не предпринял всех необходимых мер к выяснению и надлежащей оценке причин, по которым указанный свидетель (гражданин «Х» – А.К.) в судебном заседании полностью изменил свои показания, сообщив о том, что никогда не принимал участия в оперативно-розыскных мероприятиях в отношении Никитина В.Н. и амфетамин у него не приобретал. Из протокола судебного заседания неясно, каким образом и на основании каких документов суд удостоверился в личности свидетеля. (…) Ссылаясь в приговоре на показания засекреченного свидетеля (теперь речь идёт о гражданине «Y» – А.К.) о приобретении неустановленными лицами психотропных веществ у Никитина В.Н., суд не дал оценку этим показаниям в свете положений п. 2 ч. 2 ст. 75 УПК РФ («К недопустимым доказательствам относятся показания свидетеля, основанные на догадке, предположении, слухе, а также показания свидетеля, который не может указать источник своей осведомленности» – А.К.)».

И прочая, прочая, прочая… Как сказано в определении, «приговор постановлен при наличии существенных нарушений ряда требований уголовно-процессуального закона».

Брак-с?

– Суд апелляционной инстанции, – говорит адвокат Константин Пакин, – согласился с нашими доводами и относительно того, что суд первой инстанции не дал надлежащей оценки показаниям Никитина о его непричастности к инкриминируемому преступлению. А ведь в январе 2015 года фактически он уже не был хозяином той станции техобслуживания: сдал её в аренду ещё в 2014 году. Суду были предоставлены копии тех договоров, но они, по сути, были просто проигнорированы, хотя это обстоятельство окончательно ломает всю логику обвинения… Если во время «проверочной закупки» Никитина на СТО вообще не было, что же всё это значит? На ум приходят лишь два варианта. Либо гражданин «Х» создал имитацию закупки и «подставил» Никитина, имея к нему свои счёты. Либо сотрудники полиции использовали гражданина «Х» и сами создали имитацию закупки, преследуя цель «посадить» Никитина.                                                     

О «полицейском интересе», «технических ошибках» и «белых нитках»

Судя по допросам Владимира Никитина, сам он склоняется ко второму. И вот ещё почему… В суде (ещё под председательством Оксаны Литвин), по инициативе стороны защиты, был допрошен некто Сергей Шитиков. Фамилия, которая пока мало что говорит рядовому жителю нашей области. Но, определённо, в скором времени она будет на слуху: когда в суд направят другое уголовное дело, уже имеющее определённый резонанс, и не только в Старорусском районе.

Возбуждено оно было летом 2015 года – по факту налёта на предпринимателя Ш-ва. Тогда, напомним, неизвестные проникли в его дом, представившись полицейскими. Мужа и жену приковали наручниками к батарее, заклеили рты скотчем, избили. Поживились добром на 1,5 миллиона рублей. В связи с этим преступлением Шитиков и был задержан. И дал показания на бывшего сотрудника МО МВД РФ «Старорусский» Игоря Васильева: именно он якобы предоставил злоумышленникам информацию о расположении дома, имуществе, автомобиле и выдал им форму сотрудника полиции. Позднее Васильев был задержан, из полиции уволен и теперь, наряду с прочими соучастниками преступления, находится в стенах следственного изолятора.

Какое отношение та история имеет к делу Владимира Никитина? А вот какое…

Как пояснил в суде Сергей Шитиков, когда он был ещё на воле и «работал» в одной связке с тем Васильевым, стал свидетелем телефонного разговора последнего с коллегой, «каким-то …» (имя известно – А.К.), во время которого и прозвучала фамилия Никитина. В таком контексте:

«А, так это директор СТО, который не хочет подвинуться… Мы давно его обрабатываем. Я сейчас занят. Поручи Черникову (или Чернову)».

– Как я понял, – говорил в суде Шитиков, – в отношении Никитина готовилось преступление. Я сообщал следователю о том, что Васильев вместе с другими сотрудниками полиции планировали подкинуть Никитину наркотики.

Хотя такие показания давали основания крепко задуматься, судья Оксана Литвин ограничилась в приговоре лишь краткой критической их «оценкой».

Незамысловатой, впрочем: пусть Никитин и Шитиков и не были знакомы между собой, но поскольку оба находятся в статусе «подследственных», можно сделать вывод о том, что в показаниях Шитикова в пользу Никитина наличествует «заинтересованность».

А вот заинтересованность в исходе этого дела со стороны сотрудников старорусской полиции по сей день никем не установлена.

Между тем, нельзя, наконец, не рассказать и о версии самого Никитина, излагавшейся им в суде. Совсем ещё недавно этот человек слыл преуспевающим предпринимателем. В своём распоряжении имел не только ту станцию техобслуживания, но и налаженное фермерское хозяйство, включавшее в себя карповник и птичник, где содержалось более сотни представителей «отряда гусеобразных».

Последнее, впрочем, скорее, хобби. Основное же направление бизнеса сам Никитин всегда связывал именно с ремонтом автомобилей: в своё время закупил качественное оборудование, принял на работу квалифицированных специалистов. Как объяснял предприниматель, его СТО обрела популярность в городе. К нему, на ремонт, стали приезжать и сотрудники полиции. А потом друзья сотрудников полиции. А потом друзья друзей сотрудников полиции… Обслуживание автомобилей (как служебных, так и личных) «представителей власти» производилось на безвозмездной основе. В конце концов Никитин принял решение положить конец «субботникам». Пошёл на конфликт с «представителями власти». И услышал: «У тебя будут проблемы!».

Далее, утверждал в суде Никитин, один из сотрудников полиции напрямую предложил предпринимателю продать СТО. Тот даже согласился, но оценил станцию в 10 миллионов рублей. Нет, парировал, мол, «представитель власти» (имя известно – А.К.), Никитин не понял: не он назначает цену – если не станет сговорчивым, у него найдут либо пистолет, либо наркотики.

Хочу подчеркнуть: это – не установленный факт, а изложение в суде событий устами самого Никитина. Версия, которую, согласно определению апелляционной инстанции, надлежит проверить в новом процессе. И хотя у Никитина нет документальных подтверждений тех разговоров (диктофоном он не пользовался), сама схема «отжима» далеко не нова.

По словам жены предпринимателя – Светланы, с жалобами на действия полицейских она обращалась и в областную прокуратуру, и в областное УФСБ, и в администрацию президента РФ, и даже к нынешнему врио губернатора. Но, в соответствии с древней российской традицией, все эти жалобы спускаются всё в ту же Старую Руссу. А там – никаких движений.

– Есть в этом деле и откровенные нелепости, – продолжает адвокат Константин Пакин. – Как, например, видно из материалов дела, досмотр автомобиля, на котором предполагалось отправиться на «проверочную закупку», «с участием понятых» производился с 16.27 до 16.33. А в «журнале использования административно-задержанных» значится, что время возвращения Ульянова и Михеева в камеру – 16.26. Одно это даёт основание признать материалы, связанные с «проверочной закупкой», недопустимыми доказательствами. Судья Оксана Литвин, согласившись с очевидным противоречием, в приговоре, однако, пишет: «Рассматриваемое противоречие с учётом установленных обстоятельств не способно повлиять на выводы суда относительно обстоятельств предъявленного подсудимому обвинения». Ещё более любопытный момент… Когда дело рассматривалось уже в областном суде, оперуполномоченный Черников заявил, что, оказывается, есть аудиозапись разговора между гражданином «Х» и Никитиным, состоявшегося в момент приобретения амфетамина. Но в суд первой инстанции она не была представлена «по причине возможного «рассекречивания» засекреченного свидетеля». В областной суд аудиозапись вместе с её стенограммой представил прокурор. Но саму аудиозапись и там не прослушивали по тем же причинам «секретности». А при исследовании стенограммы (которая, кстати, отнюдь не доказывает, что речь идёт именно об амфетамине: два человека разговаривают на тему «купить-продать», но что именно – об этом ни слова!), вот на что я обратил внимание. По всем материалам дела, проверочная закупка проходит в промежуток с 16.10 до 17.15. А «время изменения (создания) файла», указанное в скриншоте, – 15.40! С кем беседовал в 15.40 гражданин «Х», если к Никитину (по версии обвинения) он отправился спустя лишь полчаса? Парадокс, правда? Я просил оперуполномоченного Черникова разъяснить его природу. Ответил, что это, возможно, связано с тем, что на диктофоне установлено неправильное время. Не полиция, а, простите, детский сад. Удивительные для юристов вещи, но все эти «нестыковки» объясняются… либо «человеческим фактором», либо «технической ошибкой». С моей же точки зрения, всё это пресловутые белые нитки, к которым должностные лица вынуждены прибегать, чтобы хоть как-то «сшить» дело. Ведь на кону очень серьёзные ставки.

Пришла в их дом разруха 

Сейчас Владимир Никитин под домашним арестом. В его, некогда процветавших владениях, настоящее запустение. Станция технического обслуживания не работает, вновь предлагается в аренду, но охотников (а в предпринимательской среде история Никитина известна всем) пока нет. От птичника, в котором некогда был натуральный гусиный рай, остались одни пустые клетки (вся остававшаяся живность передана местной церкви). В карповнике до светлых дней не дожил ни один малёк.

Печальное зрелище.

И думается… Всем на Руси известно о том, что кто-то кое-где у нас порой подбрасывает недругам наркотики. А если взять историю Никитина и хоть на минутку встать на его позицию, легко сделать вывод, что – дабы добиться результата – и этот технический манёвр может выглядеть как излишество.

Разумеется, я не обвиняю оперативников в фальсификации доказательств либо в незаконном привлечении человека к уголовной ответственности. Я не знаю, как всё происходило на самом деле. Но в порядке рассуждения, сугубо теоретического посыла… Допустим, есть у нас какой-нибудь нехороший, мстительный, алчный полицейский. И есть у него недруг, которого желательно «посадить». Так вот, я думаю, результата добиться совсем несложно: достаточно подыскать какого-нибудь гражданина «Z» (может, из числа друзей, может, из числа людей, зависимых от полиции, – а такие есть везде и всегда), объяснить задачу, припрятать пакетик с «дурью» где-нибудь в плавках, будучи уверенным в том, что никакой понятой из числа «административно-задержанных» не будет усердствовать при досмотре.

И всё! Вперёд! И не обязательно даже встречаться с «хлопаемым» товарищем, потому что даже видеозапись «мероприятия» – и ту не спросят! Джентльменам верят на слово!

А если угодно личное мнение, то жуть берёт (и годы сталинщины вспоминаются) от того, на каких материалах можно «посадить» человека (я, повторяю, не обличаю кого-то конкретного, а лишь теоретизирую). Кого угодно… И меня, и любого из вас, уважаемые читатели.

Приговор судьи Оксаны Литвин занимает 20 страниц машинописного текста.

А можно уложиться в один лишь абзац. 21 января 2015 года оперуполномоченные Черников и Соловьёв в обществе гражданина «Х» проводили проверочную закупку. С кем именно общался доставленный к СТО гражданин «Х» (и общался ли вообще с кем-то), они не видели. Видеофиксация «проверочной закупки» – отсутствует. «Меченая» купюра, переданная «наркодилеру» – отсутствует. Отпечатки пальцев Никитина на пакетике с амфетамином – отсутствуют. Гражданин «Х», допрошенный в суде, утверждает, что амфетамин у Никитина он не покупал. И вывод? Невиновен?! Нет, виновен человек! Всё равно виновен! Ведь иное в российском судопроизводстве (если не считать процессы с участием присяжных и дела частного обвинения) – «число, стремящееся к нулю».

Результат вторичного рассмотрения этого дела в Старорусском районном суде покажет, насколько жизнеспособна для сотрудников полиции эта схема. И насколько оправдана сама система «засекречивания» свидетелей.

Алексей КОРЯКОВ

Фото автора

Поделиться: