Бунину и Бродскому далеко до еврейского анекдота

Он работал на заводе, выживал в нищете эмиграции, написал уйму книг, точное количество которых, наверное, не помнит уже и сам, основал известную и уже запрещённую в России радикальную партию, сидел в «Лефортово» и спал с огромным количеством женщин. О его творчестве часто говорят с приставкой «современная классика» и ровно столько же считают всё написанное Лимоновым «похабщиной» и низкопробной литературой. Одного отрицать нельзя - он  носит статус «культовой» личности. На встрече с писателем 23 октября в областной библиотеке новгородцы пытались понять - какой он на самом деле, Эдуард Лимонов? И чего в нём всё-таки больше - писателя или политика?

Главный герой вечера не заставил свою публику, которая под завязку забила просторный читальный зал библиотеки, долго ждать и опоздал всего на 10 минут. Вошедшему Эдуарду Вениаминовичу Лимонову в сопровождении двух серьёзных и крупных мужчин кто-то аплодировал стоя - так как сидячих мест на всех не хватило. Массивные соратники разошлись по сторонам, при этом окинув собравшихся пристальными взглядами, и писатель посмотрел в глаза своей публике.

Тем временем организатор встречи Кирилл Морозов, председатель новгородского отделения партии «Другая Россия», обозначил регламент: краткое вступительное слово Лимонова, а после - вопросы из зала.

Лимонов, кстати, всё тот же. Та же козлиная бородка, очки в прямоугольной оправе и изрядно поношенный пиджачок. Посмотрев время на кнопочном телефоне, крайняя цена которому 1000 рублей, писатель, будто готовясь к длительной беговой дистанции, поприветствовал жителей города. Правда, с этим у Эдуарда Вениаминовича были крохотные проблемы, о чём он незамедлительно сообщил:

- Я очень рад вас всех здесь видеть. Правда, я не совсем понимаю, как к вам правильно обращаться — может, великоновгородцы? Можно, конечно, сказать «новгородцы» - но ведь жителей Нижнего Новгорода называют также, - сказал писатель, забывший слово «нижегородцы».

С последней встречи жителей Великого Новгорода с Лимоновым прошёл год. И, должно быть, почитатели его творчества ежегодно ждут с ним встречи, как ребёнок с Дедом Морозом. По-крайней мере, Эдуард Вениаминович с первых минут вёл беседу в дружеском тоне, похожем на тот, с которым дедушка общается с любимыми внуками. Добавляя голосу хрипотцы и расставляя паузы для осмысления.

- Я сегодня презентую две свежевышедших книги, - сказал писатель, протягивая правую руку к залу. - Сборник стихов «Девушка с жёлтой мухой» и сборник моих политических статей, выходивших с 2012 года в газете «Известия». Он получил название «Последние известия».

Лимонов тут же принялся рассказывать о книгах подробнее.

- Если со стихами всё ясно, то со статьями всё не так однозначно. Статья - это скоропортящийся продукт, она моментально выдыхается и становится не актуальной. Ведь это, по сути, комментарий к действительности, к жизни России в данный период, к постоянно меняющейся ленте новостей. Сборник же - это способ отправить эти мысли в вечность, подвести некий итог. Хотя она опасна неверностью прогноза: через несколько лет можно перечитать написанное и посмотреть - сбылись твои прогнозы или нет. Я, собственно, так и сделал. Не сбылось только моё предсказание по Алжиру. Это прокол в одной статье из 137. Остальное я предсказал верно. Вроде, неплохо.

Зрители принялись задавать вопросы. Лимонова спросили про стиль, и писатель сразу расставил все точки над «И».

- Меня часто ругают за нарциссизм в моих книгах. Мол, пишет лишь о себе. На самом деле я пишу про эпоху, просто прислоняю себя к ней, словно турист на фотографии со сфинксом. Получается, я пропускаю суть сегодняшних дней через свой опыт и описываю его. Тёплых чувств, спешу вас заверить, у меня к себе нет. Первый раз этот метод я применил в своей харьковской трилогии - там было три периода: послевоенный, хрущёвский и застой. Подумать только - в те времена мы спокойно сидели в Харькове под памятником Шевченко, под которым недавно творились различные бесчинства. Кто мог тогда подумать, что на Украине случится такое? - подытожил Лимонов, позже рассказавший, что учился короткому и «мускулистому» стилю у Эрнеста Хемингуэя.

Со стихами, сказал он, всё проще. Намного.
- Недавно я с удивлением обнаружил, что мне 73 года. И так получилось, что в новой книге стихов большинство произведений написаны о жизни пожилых. Ведь о молодых написано много, пора и о нас написать. Что-то подобное, если брать классиков, было у Тютчева.

Преподаватель НовГУ Владимир Шадурский выразил недовольство, сказав, что на прошлой встрече литературу незаслуженно обделили вниманием в угоду политике. Также Шадурский мельком подметил, что это свойственно и другому известному писателю и приятелю Лимонова - Захару Прилепину.

- Вот когда к вам придёт Прилепин, - посмеиваясь, говорил Эдуард Вениаминович, - вы его за грудки возьмите и спросите: «Почему ты всегда говоришь о политике? Литература где?».

Схватить за грудки бывшего омоновца Прилепина вообще-то проблематично. Особенно преподавателю литературы, о которой продолжился разговор.

- Я считаю, - продолжал Лимонов, - что высшее проявление писательства - это отождествление себя с народом. Когда писатель чувствует себя его частью, участвует в его судьбе. Я вот не очень симпатизирую Солженицыну, но должен признать - он был большой зверь. Он говорил, после непременного падения коммунизма три славянских народа создадут одну единую страну. Это он про Россию, Украину и Белоруссию. Если бы он не умер, то увидел бы - как судьба его отхлестала по зубам.

Настроение в зале после этих слов начало тяготеть к минорному. А что ещё вяжется с лёгкой грустью так же естественно, как ностальгия по прошлому? Поэтому Лимонова спросили про НБП и про Дугина.

- С Дугиным мы давно общих дел не имеем. Ничего плохого про него сказать не могу - это не в моих правилах. Он ведь талантливый человек, и на Донбассе сражались как наши бойцы, так и его ребята из Союза евразийской молодёжи. Поэтому мы и сейчас, получается, схожи в общих идеях. Что же до НБП, то мы брали правильный курс. Ещё в 99-м году 15 наших парней забрались на 36-метровую высотку в Севастополе и вывесили там огромную надпись «Севастополь - русский город». Их тогда изрядно потягали по украинским тюрьмам. Всё это было ещё до обострения отношений между странами. А сейчас Севастополь действительно стал нашим - русским.

Спросили, конечно, и о Нобелевской премии по литературе Бобу Дилану. Тут Лимонов был категоричен, но краток. Отделяйте, говорит, мух от котлет. Дилан - это про музыку и давайте ему музыкальные премии. К литературе же он отношения не имеет.

Вообще Эдуард Вениаминович скептически смотрит на литературную нобелевку и по доброй российской традиции ищет тут политические мотивы. Бунину, Пастернаку и Бродскому, по мнению Лимонова, дали премию в пику СССР, хотя только последний из троицы претендовал на талант, а «Доктор Живаго» так вообще - пошлость и скукота. Шолохов же получил нобелевку в период сближения капиталистического и коммунистического блоков, и оттуда эта подачка. Алексиевич же, получившая премию в прошлом году, тоже явно антирусская писательница - и это всё объясняет.

После такой теории о заграничном заговоре грешно было не поговорить о национальных интересах. Чем Лимонов и занялся.

- В 2014 году Россия осмелела и взяла Крым. После начали помогать Донбассу - и мало помогали, я считаю. Потом, извините, всё сговнили. Теперь уже поздно. И, понятно, если мы претендуем на влияние в мире, нас будут зажимать США и Объединённая Европа. Но у нас должны быть национальные интересы, и мы должны их отстаивать, чтобы быть независимыми. Ведь Запад меряет нас по своим стандартам и говорит: «у них падает благосостояние». Да, падает, - воскликнул Лимонов чуть громче. - Но наш народ готов долго терпеть лишения за национальную идею - и не такое переживали. 

Такие же  речи про важность национальной идеи мы часто слышим из телевизора от представителей власти. Не знаю, может Эдуард Вениаминович и почерпнул что-то из них, но, отвечая на вопрос о выборах, он нелицеприятно отозвался о всей системе:

- Скажу банальную вещь - кто допускает тех или иных кандидатов до выборов? Правильно - власть! Они уже на этом этапе отсеивают серьёзных конкурентов и оставляют только жалких партнёров. Вот, например, Касьянов - в предвыборной программе он заявлял, что отдаст Крым Украине как незаконно украденное. А ты кто такой? - вскрикнул писатель. - В Крыму живёт больше двух миллионов русских людей, а Крым почему-то решаешь отдавать ты. 

Когда градус беседы стал накаляться из-за чрезмерного количества политики, обстановку разрядил новгородец, задавший вопрос о книгах, которые стоит читать детям для воспитания чувства юмора. Лимонов был лаконичен.

- Мне нравится чёрный юмор. Например, недавно вспомнил один еврейский анекдот. «Боря, перестань дёргать папу за нос. И вообще отойди от гроба». Я такое люблю.

И если уж встреча была заявлена как литературный вечер, то красивым её завершением стал вопрос о писателях.

- Скажите, Эдуард, а как вы относитесь к Набокову и Довлатову? Считаете ли, что их произведения нужно проходить в школе?

- Я не люблю ни того, ни другого и не понимаю нынешнего увлечения Довлатовым. Он не злой, поэтому его не хочется читать. Он мирится с этим миром. Набоков же написал один талантливый, но пошлый роман - «Лолиту». Его русскоязычные эмигрантские романы «Машенька» и «Приглашение на казнь» довольно скучны и банальны. Говорят, что у него совершенная техника. Ну, не знаю - меня от неё клонит в сон, - завершил своё полуторачасовое выступление писатель и политик Эдуард Лимонов.

Люди встали со своих кресел и потянулись к гостю за фотографией и автографом. Вроде, никто не уснул. Конечно - не на Набокова же пришли.

Матвей НИКОЛАЕВ