Прогулка по шумной Легощей

04 апреля 2016, 15:59 / 0

Памятный новгородским старожилам домик с деревянной резьбой, переживший войну и стоявший там, где потом построили гостиницу «Акрон», можно было с полным правом называть... «Мак-Дональдсом».

Тихая Легощая (ныне Людогоща) улица неожиданно попала в ранг центральных магистралей губернского центра в 70-х гг. XIX в. после открытия железнодорожной линии Новгород - Чудово и строительства за окольным валом железнодорожного вокзала. Тогда срыли участок земляного вала, через ров соорудили переезд в виде земляной насыпи с небольшим мостом, и Легощую улицу, сильно изменив направление дороги за рвом, продлили до вокзала и товарной станции. Какое-то время вновь проложенную городскую магистраль (даже на некоторых городских планах) именовали «продолжением» Легощей улицы. Иногда на страницах местных газет ее называли «вокзальной» или «железнодорожной». И только позже (по мнению автора — примерно с середины 1900-х гг.) улица получила наименование Гужевой.

На углу Легощей улицы и Софийской площади, примыкая к зданию съезжего дома, в котором размещались пожарная часть и квартировал новгородский полицмейстер, стояли три каменные лавки. Хозяевами двух мясных лавок являлись церковнослужители Десятинного монастыря и Никольского собора. Угловая бакалейная лавка, принадлежавшая мещанке М. И. Селезневой, имела подвальное помещение и жилой чердак.

В расположенной по Легощей за лавками усадьбе наследников капитана А. А. Стрекалова, находилось несколько жилых и надворных построек. В деревянном одноэтажном доме с мезонином и двух двухэтажных домах, один из которых имел каменный нижний этаж с пристройкой, домовладельцами сдавалось до 9 квартир.

Учитывая местоположение дома Стрекаловых и значительные размеры имевшейся жилплощади, на отсутствие жильцов хозяева пожаловаться, очевидно, не могли. А о том, что среди квартиросъёмщиков были люди и довольно состоятельные, говорит хотя бы текст объявления, данного одним из них, который, видимо, при отъезде распродавал: «полуколяску и шарабан на резине, сани городские и проездные и различную мебель». Становится понятным присутствие на территории усадьбы такого количества надворных построек. Ведь не только домовладельцы, но и их жильцы, особенно при длительной аренде помещений, обрастали прислугой и хозяйством.

Одну из квартир в доме Стрекаловых долгое время снимал старший по губернии уездный врач, статский советник Н. Е. Грешищев. Одновременно он состоял врачом при женской гимназии и трёхклассном городском училище, а также какое-то время исполнял обязанности дежурного врача родильного приюта. Так что часть новорождённых новгородцев начала XX в. была обязана появлению на свет Николаю Евгеньевичу. Опытный специалист и интеллигентный человек, между прочим, имевший дворянское происхождение, Грешищев пользовался заслуженным уважением и являлся одним из выборных старшин благородного собрания.

Его супруга Александра Николаевна и дочь Екатерина в разные годы преподавали в Николаевской женской гимназии русский язык, а вторая дочь, Мария, вышла замуж за лесничего из Грузина, талантливого художника В. А. Клопова. Сын врача, Николай Николаевич Грешищев, сначала состоял участковым земским начальником одного из уездов Новгородской губернии, а перед революцией, незадолго до своей смерти, преподавал физику и космографию в новгородском реальном училище. Он тоже увлекался живописью и являлся, как и Клопов, одним из участников первой художественной выставки в Новгороде весной 1911 г.

В полукаменном доме вместе с Грешищевыми до 1907 г. проживал ещё один замечательный человек - Э. Ф. Дамберг, учёный-лесовод. Летом 1904 г. он, прапорщик запаса, был призван на военную службу в 85-й пехотный Выборгский полк и вместе с полком отправлен на Дальний Восток. За полтора года боевых действий в составе Маньчжурской армии против японцев Дамберг сумел себя зарекомендовать отважным и умелым офицером и был награждён четырьмя орденами.

На XV археологическом съезде, состоявшемся в 1911 г. в Новгороде, Эрнест Федорович [Фридрихович] выступил с докладом «О памятниках живой старины». Любопытно, что при продаже усадьбы Стрекаловых в 1916 г. известному новгородскому купцу и купеческому старосте А. И. Малаховичу в купчей, наряду с наследниками, одним из продавцов значится Э. Ф. Дамберг, скорее всего, ранее выкупший в собственность часть дома, где проживал.

Какое-то время в доме Стрекаловых размещалось агентство Банкирского дома Генрих Блокк, занимавшееся продажей «выигрышных билетов первых трёх займов с рассрочкою платежа». В те годы петербургский финансист имел славу «короля выигрышных билетов». Еще в начале деятельности Блокка в 1886 г. жалобу на него подавал бухгалтер Новгородского отделения Крестьянского банка Макарий Захаров. Блокк предпочитал работать с провинциальными клиентами при посредстве агентов. «Турецкий подданный», а именно так представлялся обычно Генрих Генрихович, мог быть, в известной степени, прототипом Великого комбинатора и предтечей Сергея Мавроди. Закончил Блокк свой земной, прямо скажем, не слишком праведный путь в 1906 г., повесившись на электрическом шнуре в возрасте 44 лет...

С 1907 по 1911 г. помещение в постройках усадьбы Стрекаловых снимала контора фирмы «Братья Нобель».

5 октября 1903 г. в одном из помещений на территории усадьбы Стрекаловых открылась бесплатная библиотека-читальня имени Н. А. Некрасова. На открытии присутствовали губернатор граф О. Л. Медем, вице-губернатор С. И. Дирин, епископ кирилловский Феодосий, представители от земства. Перед торжественным молебствием по случаю ее открытия с речью выступил известный новгородский священник, протоиерей Десятинного монастыря Александр Устьинский. Председателем библиотеки был избран товарищ председателя Новгородского окружного суда Н. Н. Мясоедов. Попечительский совет библиотеки расположился тут же, в доме Стрекаловых. Расходы по освещению помещения на себя «любезно» взяла А. И. Мак-Дональд. При открытии в библиотеке насчитывалось 1500 книг, разбитых на 8 отделов. На рубеже 1906-1907 гг. библиотека-читальня переехала в дом Набоковой по той же Легощей, а через год снова поменяла местопребывание, расположившись в новом доме Стальнова на Садовой улице.

Из построек жены надворного советника Л. В. Загорской на Легощую выходил одноэтажный деревянный дом с каменным подвалом и флигелем. В глубине усадьбы стоял двухэтажный деревянный дом, за которым располагался сад. В начале ноября 1903 г. Л. В. Загорская на свои скромные средства открыла приют-ясли для бедных детей у себя в доме. При открытии яслей присутствовали супруги городского головы Мария Ивановна Соловьева и городского врача Клавдия Степановна Чакалева, а также Зинаида Аркадьевна Слезкинская и ряд жен местных священнослужителей. Через несколько недель после начала работы приюта в нем под присмотром хозяйки и надзирательницы П. И. Введенской состояли 12 детей в возрасте от 2 до 10 лет.

К забору следующей усадьбы, принадлежавшей мещанке А. И. Ушаковой с дочерью, босоногую уличную ребятню и бродячих собак привлекал аромат свежеиспеченного хлеба. В каменном полуподвале одноэтажного деревянного дома находилась пекарня. Нередко можно было наблюдать, как детвора и ее четвероногие спутники визгом и лаем сопровождали одного из жильцов Ушаковых, выезжавшего из ворот дома на новом велосипеде фирмы «Эйнфильд».

За домом Ушаковых вдоль улицы тянулась металлическая ограда с кирпичными фундаментом и столбами. Ограждение такого вида было типичным для большинства церковных сооружений города в те годы. Со стороны Легощей среди тенистых деревьев можно было разглядеть белые пятна стен церкви Флора и Лавра, шпиль высокой колокольни и небольшую главу усложнённой формы над самим храмом. Основная часть жителей Легощей и прилегающих кварталов являлись прихожанами этой церкви.

Каменную церковь Флора и Лавра построили в 1379 г. К началу XX в. дошло здание церкви, перестроенное в 1830 г. Оно представляло собой одноглавый кубический храм с одной апсидой. С юга к основному объему церкви был пристроен пониженный теплый придел с маленькой главкой, которую можно было с трудом рассмотреть за рядом труб. С запада, со стороны Фроловской улицы, откуда был вход в храм, над папертью возвышалась трехъярусная колокольня. Ритм, размер и форма повторявшихся в верхних ярусах проемов делал колокольню стройнее и воздушнее.

В церкви находился особо чтимый прихожанами деревянный резной поклонный крест, изготовленный в 1359 г. и получивший название Людогощенского. Сейчас он находится в собрании Новгородского музея-заповедника.

В юго-западном углу храма под спудом покоились мощи святой праведной девицы Гликерии, дочери старосты Людогощенской улицы, почившей в 1522 г. Сведений о её жизни не сохранилось, но известно, что спустя 50 лет после преставления девицы её мощи были обретены нетленными поверх земли за церковью Флора и Лавра. В день перенесения мощей при её гробе получил исцеление четырёхлетний сын подъячего.

На пересечении Легощей и Фроловской улиц в северо-западном углу церковной ограды находилась часовня, сооруженная в 1905 г. в память о 17 октября 1888 г. (дне чудесного спасения Александра III и членов его семьи во время крушения императорского поезда на железной дороге вблизи станции Борки под Харьковым) и в честь рождения наследника цесаревича Алексея Николаевича. На строительство часовни В. В. Скобеевым было пожертвовано 3 000 руб. Василий Васильевич долгое время являлся церковным старостой. Он и его сестра Екатерина Васильевна, будучи усердными прихожанами и благотворителями, постоянно жертвовали в пользу храма крупные средства. Скобеев ежегодно отпускал на содержание церковного хора 300 руб. Но в 1910 г. он из-за разногласий с настоятелем Фроловской церкви Николаем Ростовым подал в духовную консисторию прошение об отставке от исполнения должности старосты, которую в скором времени стал исполнять купец, содержатель Софийской гостиницы Ф. Я. Богданов.

Скобеевы, владевшие двухэтажным каменным домом на Газоне, в начале XX в. неподалеку, на углу Газона и Легощей, приобрели у наследника купца Гунина большое каменное здание. Дворянин Василий Васильевич Скобеев, сначала в звании коллежского ассесора, а потом коллежского секретаря, состоял на службе в контрольной палате в должности счётного чиновника, позже - помощника ревизора. Но основной доход он получал от сдачи в аренду своих, так удачно расположенных, домовладений. В. В. Скобеев занимал заметное положение в обществе, не раз избираясь гласным в городскую Думу. Состоятельный чиновник и успешный предприниматель активно занимался благотворительностью: он был попечителем второго мужского одноклассного училища, членом Новгородского попечительного о бедных общества и директором Николаевского детского приюта, входил в состав попечителей Дома трудолюбия. Новгородское вольное пожарное общество избирало его членом правления.

В большом угловом доме, скошенный угол которого выходил на Софийскую площадь, кроме жилых квартир, располагались бакалейная лавка и портерная (пивная). Средняя часть здания была украшена треугольным фронтоном. В каменном одноэтажном доме с полуподвалом, выходившим на Газон, помещался колбасный магазин. Санитарное состояние подавляющего большинства торговых заведений Новгорода тех лет оставляло желать много лучшего, и размещавшиеся в доме Скобеева не являлись исключением. Например, в сентябре 1910 г. купец Алексеев, содержавший лавку в угловом доме, за хранение селедки «в сартире» («из-за тесноты помещения») городским судьей был приговорен к двум месяцам ареста или штрафу в 50 рублей.

Весной 1911 г. в доме Скобеева открылось отделение Новгородской почтово-телеграфной конторы, в которой предоставлялись все услуги связи.

Некоторые старожилы, без сомнения, помнят дом Скобеева, в котором еще в 1960-х годах размещался клуб железнодорожников и куда многие подростками ходили смотреть кинофильмы.

Двухэтажным полукаменным домом № 4 по Легощей владела дочь капитана В. М. Резанова [Рязанова]. На территории усадьбы размещались еще 3 деревянных жилых флигеля и несколько надворных построек. В 1905-1907 гг. в полукаменном здании находилась переплетная Левиной. В первой половине 1911 г. в доме Резановой открылась ткацкая и чулочная мастерская. Почти половину территории усадьбы Варвары Михайловны занимал сад. Между садом и надворными постройками был выкопан небольшой пруд — нечастое явление для новгородских усадеб того времени.

Резанова сдавала до 8 квартир. Одним из её постояльцев был отставной полковник А. И. Щербаков, содержавший на Петербургской улице в Новгороде типографию. В начале 1900-х гг. дела его, похоже, шли не слишком успешно. Так, в середине марта 1903 г. в «Волховском листке» появилось сообщение, что судебным приставом за долги на квартире отставного полковника и в помещении его типографии будет произведена «продажа с публичного торга движимого имущества Щербакова в пользу заводчика Исидора Гольберга». Гольберг был известным столичным издателем и владельцем крупной типографии в Петербурге. Почти одновременно с указанным сообщением в «Вестнике новгородского земства» была опубликована реклама «паровой типографии» Щербакова, заканчивавшаяся следующим заявлением: «Этим объявлением опровергается слух о продаже типографии. Заведение продолжает работать в неизменном порядке».

На протяжении трех лет, в 1909-1911 гг., помещение в доме Резановой за 600 рублей в год снимало артиллерийское офицерское собрание, для которого в 1912 г. было построено здание на Тихвинской улице, уцелевшее до настоящего времени.

С наступление XX в. площадь усадьбы капитанской дочери постепенно убывала. Владелица продавала небольшими участки земли до тех пор, пока в конце 1917 г. не рассталась со своей усадьбой окончательно, уступив ее петроградскому купцу И. С. Темнову.

В 1890-х годах на Легощей находилась паровая типография А. С. Фёдорова, которая располагалась в его собственном доме. В разное время в ней печатались «Новгородские епархиальные ведомости» и «Новгородский листок объявлений». В типографии находилась и контора справочного отделения последнего из вышеупомянутых изданий. На самом рубеже веков дом Фёдорова перешёл в руки другому владельцу.

От дома Рязановой до Предтеченской улицы шёл ряд небольших усадеб, представленных только деревянными постройками. Мещанин Х. И. Иванов владел одноэтажным домом и расположенным в глубине двора двухэтажным флигелем. В двухэтажном доме с мезонином Н. М. Михайлова находилась портняжная мастерская. До 1910 г. лучшую квартиру у Михайлова снимал представитель известной дворянской династии Е. А. Лутовинов, активный земский деятель и один из выборных старшин благородного собрания.

Где-то здесь в одном из домов находился магазин и мастерская часовщика Скокова. Однажды летом 1910 г. часовых дел мастер в состоянии «хмельника» выпил какое-то ядовитое средство вместо водки, отчего на третий день скончался.

На арендованном земельном участке, расположенном на самом углу Легощей и Предтеченской улиц, на территории усадьбы, принадлежавшей наследнице мещанки Поляковой, построил деревянный флигель В. Я. Молочников, впоследствии известный толстовец. В нём он оборудовал, вероятно, свою первую в Новгороде слесарную мастерскую. В 1901 г. Молочников перебрался на Чудинцевскую улицу, приобретя там участок в собственность.

Городские кварталы №№ 28, 29 и 32 Софийской стороны, выходившие на Легощую и более удаленные от центра, с деревянными полукрестьянскими домами и огородами, отделенными от тротуаров ветхими заборами, ещё долго не могли избавиться от своего деревенского облика. Впечатления детских лет новгородского историка Л. А. Филипповой свидетельствуют, что подобную картину в западной части Легощей ещё можно было наблюдать и в советское довоенное время. От пересечения с Предтеченской улицей почти до половины квартала по северной стороне Легощей тянулись земли, занятые огородами, принадлежавшие Архиерейскому дому - основному городскому землепользователю .

Ближе к валу чётную сторону улицы завершали четыре усадьбы с деревянными одно- и двухэтажными домами и надворными постройками. В крайнем доме с подвальным этажом и мезонином, принадлежавшим мещанам Маркиным, располагалась булочная. А через усадьбу купеческая вдова Наталья Яковлева сдавала меблированные комнаты, по-видимому, отведя под них один из этажей своего дома. Скорее всего, именно в доме Яковлевой находилась упоминаемая на страницах местных газет гостиница «Новая Ладога» или, по другому, трактир «Ладога» (ещё ранее - «Старая Ладога») с меблированными комнатами (так назывались дешёвые гостиницы). Данному заведению сопутствовала довольно дурная слава. Облюбовавшие меблированные комнаты девицы лёгкого поведения нередко являлись героинями городской хроники. Они то в очередной раз обворовывали кого-то из «видных» клиентов, то сводили счёты с непутёвой жизнью, наглотавшись уксусной эссенции из соседней лавки.

Любопытно, что в продолжение Легощей с внешней стороны городского вала в нижней части его оплывшего склона на краю рва умудрялась поместиться усадьба крестьянина П. Я. Николаева с двухэтажным деревянным домом.

Южная (нечётная) сторона низа Легощей улицы выглядела более респектабельно. Она отличалась плотной застройкой, но главным её украшением был дом губернской земской управы в конце улицы у вала. Двухэтажное каменное здание с мезонином выходило фасадом на Легощую и имело выступавшее крыльцо с колоннами. Последнее занимало большую часть тротуара и препятствовало свободному продвижению пешеходов, что вызывало раздражение у горожан. Участок был приобретен земством у наследницы (бывшей жены) почившего управляющего Новгородским участком железной дороги В. Кобылянского в 1899 г. Впоследствии губернское земство расширило и переоборудовало имевшиеся строения и озаботилось постройкой нового здания.

Значительную часть участка, землепользователем которого являлось губернское земство, занимал большой сад. В 1903 г. в нём по инициативе педагогического кружка и лично М. С. Морозова, главного врача Колмовской больницы, была сооружена летняя детская площадка для подвижных игр. Её организаторы преследовали сразу несколько целей. Они считали, что для физического и духовного развития детей игры должны иметь общественный характер. Члены педагогического кружка, предоставляя подросткам широкую свободу и самостоятельность, пытались создать условия для их творческой деятельности. На их взгляд, в играх счастливо сочетались воспитательное содержание с элементами удовольствия. Наконец, самоорганизация детей, по их мнению, должна была приучать последних к большей ответственности.

Вверх по Легощей за участком земства находилась небольшая по площади, но плотно застроенная деревянными жилыми и надворными постройками усадьба Д. И. Тихомировой. Купеческая вдова сдавала до 10 квартир, экономно используя жилую площадь двух домов и трёх флигелей. Одноэтажный дом с мезонином имел жилой подвал, а в соседнем двухэтажном доме располагалась бакалейная лавка.

Одним из жильцов Тихомировой стал революционер В. Закатов. В 1906 г. новгородские социал-демократы на его квартире прятали печатный станок для подпольной типографии. Закатов в 1907 г. был арестован полицией и заключён в новгородскую тюрьму. Там он вместе с осуждённым товарищем по революционной работе Быковым задумал совершить побег, устроив подкоп. Но им не удалось окончательно претворить свой замысел в жизнь, так как в середине марта 1908 г. дежурный надзиратель случайно обнаружил следы приготовления к побегу.

Следующий землевладелец по Легощей, крестьянин К. С. Козлов, проживал в одноэтажном доме, во втором же, тоже деревянном, но двухэтажном здании, содержал пивную лавку и сдавал квартиры. На улицу выходила ещё и небольшая деревянная лавочка, в которой велась мелочная торговля.

Фроловской церкви в середине квартала № 28 на Легощей принадлежал ещё один участок земли. В двухэтажном доме с мезонином и каменным нижним этажом проживала часть церковного причта. Беспокойное соседство с пивной лавкой и расположенным почти напротив трактиром «Ладога» с посетителями «падших созданий» не могло не досаждать служителям культа. Не обходилось и без воровства. Так, однажды через открытое окно на первом этаже церковного дома с улицы в помещение влез вор, похитив у многодетного дьякона Фроловской церкви золотые часы с цепочкой.

В 1906 г. в этом двухэтажном здании было размещено вновь учреждённое 8-е смешанное одноклассное приходское училище, законоучителем при котором состоял священник церкви Флора и Лавра Николай Ростов. Попечителем был избран доктор медицины Е. И. Лебедев. Замечательный врач и активный общественный деятель, Евгений Иванович пользовался у новгородцев особой любовью и уважением. После его трагической гибели в 1909 г. на посту попечителя его сменил известный земский деятель Михаил Алексеевич Прокофьев. В восьмом приходском училище преподавала Наталья Васильевна Гречановская (по всей видимости, дочь начальника новгородской железнодорожной станции и одного из основателей Новгородского яхт-клуба Василия Захаровича Гречановского).

Восточнее церковного участка находилась усадьба вдовы коллежского секретаря Н. Д. Елисеевой. На Легощую выходили фасады деревянного двухэтажного дома и одноэтажного флигеля. В последнем размещалась бакалейная лавка, а в глубине двора стоял еще один, но уже двухэтажный жилой флигель. В конце 1901 г. усадьбу у Елисеевой приобрела Ф. Ф. Набокова. Позднее в её доме разместилась мебельно-обойная мастерская М. И. Ревельского.

В мае 1903 г. постояльцем Набоковой стал известный поэт Константин Михайлович Фофанов (1862-1911), приехавший из Гатчины. Его стихи охотно печатали на страницах популярных газет и журналов. Им было выпущено несколько поэтических сборников. Отдельные литературные критики даже выделяли «фофановский» период (примерно, с середины 1880-х до середины 1890-х гг.) в истории развития русской поэзии, считая его предшественником символистов.

Почти всю его жизнь, но особенно в последние годы, куда входит и время пребывания в Новгороде, Фофанова сопровождала нужда, достигавшая масштабов беспросветной нищеты, тяжёлые болезни самого поэта, его жены и многочисленных детей, тягостное, непреодолимое пристрастие к алкоголю.

В Новгороде Фофанов поместил несколько стихотворений в «Волховском листке». Летом 1903 г. он оказался среди членов-учредителей новгородского отделения Императорского общества судоходства, участвуя в его открытии в зале Дворянского собрания. В 1906 г. поэт недолго сотрудничал с местной газетой «Страж», издаваемой Зинаидой Слезкинской.

Прожив в Новгороде всего около четырёх месяцев, Фофанов перебрался в Старую Руссу. Пребывавший в то время там М. Горький, не состоявший с поэтом в близком знакомстве, так вспоминал о встречах с ним на улицах города: «Фофанов был невыносимо до страшного жалок, всегда пьяный, оборваный и осмеиваемый, но как бы он ни был пьян, его небесно-голубые глаза сияли...»

На углу с Фроловской улицей, напротив одноименного храма, на фоне сада, обнесённого металлической оградой на цоколе из крупных полуобтёсанных валунов, взгляд привлекало довольно живописное деревянное здание с мезонином и каменным жилым полуподвалом. В конце XIX - начале XX вв. он принадлежал подданному Великобритании Я. Я. Мак-Дональду. Этот дом пережил все дореволюционные постройки Легощей улицы и был разобран только в 1970-х годах. В нём долгие годы находился детский сад. Остатки гранитного основания ограды сохранились до сих пор, они являются последними следами старого города на этой улице.

Я. Я. Мак-Дональд вместе со своим торговым партнером Я. Я. Франкомбом владел сенопресовальным заводом, расположенным возле железнодорожного полотна с северной стороны Нехинского тракта. Франкомб был не только соотечественником, но и полным тезкой Якова Яковлевича (здесь невольно вспоминается «англичанин Яков Яковлевич» из лесковского «Запечатлённого ангела». Возможно, именно после выхода повести в свет стало модным нарекать подобным именем-отчеством приезжавших в Россию англичан).

К началу XX в. одним из основных занятий Мак-Дональда стала торговля керосином. Склад керосина (цистерна вместимостью 7 000 ведер) находился на участке земли на окраине Нехинской слободки, принадлежавшем супруге предпринимателя Александре Ивановне Мак-Дональд. В ту пору были достаточно широко распространены бытовые приборы, где использовался керосин: керосиновые двигатели, лампы, плиты и печи, керосиносильные фонари. Даже со вшами боролись с помощью этой жидкости. Заказы на керосин принимались на складе или в конторе, находившейся в собственном доме Мак-Дональдов, где дела вёл конторщик Аким Андреев.

Глава семейства своим девизом выбрал слова «Все мы братья и должны жить друг для друга». Супруги занимались благотворительной деятельностью, оба в 1901 г. были избраны в члены попечительства Дома трудолюбия. Александра Ивановна являлась казначеем общества «Ясли». Яков Яковлевич несколько лет состоял членом общества пособия недостаточным учащимся в учебных заведениях города. В декабре 1903 г. Я. Я. Мак-Дональд умер. Отпевание проходило в лютеранской церкви, а похоронили британского подданного на кладбище у стен Десятинного монастыря. Даже спустя несколько лет после его смерти горожане вспоминали «незабвенного» Якова Яковлевича.

В 1901 г. небольшой участок усадебной земли с деревянным домом по границе с владениями Елисеевой Мак-Дональд уступил своему управляющему делами В. И. Сидорову. Являвшийся членом городской управы и гласным городской Думы, Сидоров часто находился в разъездах по делам «почтенной фирмы». Осуществляя различные коммерческие операции за «весьма солидное вознаграждение», Владимир Иванович также заведовал у Мак-Дональдов бухгалтерией, представлял их интересы в судебных и иных органах.

Одной из особенностей Легощей являлось постоянное оживлённое движение по ней гужевого транспорта. Грохот гружёных телег по булыжной мостовой и громкая брань ломовиков всю дорогу преследовали прохожих и обитателей некогда тихой улицы. Товарной станции и расположенному напротив вокзала очистному винному складу требовалось много подвод для развоза. Целая армия лёгких извозчиков, доставлявшая пассажиров к поездам и развозившая по городу прибывших, постоянно сновала взад-вперёд перед окнами домов. Обыватели были уже вовсе не рады статусу жителей «центральной» улицы. В отношении «дорожно-транспортной обстановки» Легощая стала одним из самых опасных мест города, в новгородских газетах то и дело появлялись сообщения о происшествиях на ней.

К местным пьяницам и хулиганам прибавились скандалящие или орущие песни подвыпившие пассажиры и провожающие. Иногда представителям закона приходилось наказывать разгулявшихся особ. К примеру, как-то «интеллигентные люди» Н. Платонов и И. Косинский за то, что дозволили себе громко петь, направляясь по Легощей к вокзалу, были подвергнуты штрафу в 1 рубль или аресту на 1 сутки.

Из-за преобладания деревянной уличной застройки и большой скученности строений домовладельцев с Легощей не обходило стороной и частое общегородское бедствие в виде пожаров. Как правило, от особенно серьёзных последствий жителей спасало близкое расположение пожарной части. Удивительно, что в числе пожароопасных объектов находилась и Фроловская церковь. Угроза храму особенно ярко проявлялась в престольный праздник, когда иллюминация храма свечами и фонарями достигала критического уровня. В такие дни то воспламенялись цветы во время всенощной, то во время обедни огонь угрожал уже иконостасу...

Улица, впервые упомянутая в летописи в 1230 г. под именем Легоща, с течением веков незначительно изменив свое направление, конфигурацию и протяжённость, неоднократно сгорая и разрушаясь, вопреки всему всякий раз возрождалась и продолжала жить.

Александр КИРИЛЛОВ

Поделиться: