Рядовая войны

Спустя 75 лет Великая Отечественная война продолжает раскрывать истории своих рядовых бойцов. Эта – о юной москвичке, уроженке Архангельска, погибшей на Новгородской земле в 1942-м.

«Москва 31/VII – 42 г.

Дорогая Юлия Николаевна!

Я подруга Вашей дочери Али. Мне ужасно тяжело сообщать Вам скорбную весть о гибели дорогой Али. Может быть, Вы уже знаете об этом, но я считаю своим Великая Отечественная войнадолгом написать Вам, так как перед расставанием с Алей мы обменялись адресами своих родителей - если потеряем из виду друг друга, то разыскивать будем только через родителей. О смерти Али я узнала давно, в марте, но Вам писать не решалась, было слишком тяжело, не решалась ещё и потому, что не было официального извещения о её гибели…

Милая Юлия Николаевна, как бы Вам тяжело не было, я всё же несколько подробно опишу гибель Али. Дорогая наша Аля убита в жестоких боях под Старой Руссой 7 марта. Она была тяжело ранена из миномёта в печень. Сутки тяжело страдала и скончалась на руках своих друзей. Слишком была тяжела и велика потеря в лице Али для боевых её товарищей. Похоронена она в д. Ольшанка, Молвотицкого района Ленинградской области».

Это строки одного из двух писем, копии которых прислали мне минувшей осенью из Архангельска Любовь Борисовна Бровина и её сын Алексей. С Любовью Борисовной и её мамой Софией Степановной, которой, к сожалению, уже нет в живых, мы познакомились давно - в 1983 году, когда во время похода клуба «Сокол» нашли под Мясным бором останки Бориса Иванова, мужа Софии Степановны, сержанта, воевавшего в 844-м стрелковом полку 267-й стрелковой дивизии, погибшего 2 мая 1942 года. С тех пор Любовь Борисовна почти ежегодно приезжает в Новгород, чтобы поклониться могиле отца, захороненного в Мясном бору.

Прошлым летом мы встретились в Архангельске, и она рассказала, что у неё есть ещё один неисполненный долг – она хочет найти место, где захоронена мамина младшая сестра, Алевтина, о которой известно, что она погибла в 1942 году под Старой Руссой. Любовь Борисовна просила помочь в поисках.

И мы это место нашли. На редакционной машине едем в Марёвский район, чтобы своими глазами увидеть братское захоронение у деревни Морозово, куда перенесены бойцы, умершие от ран в 122-м медсанбате 130-й стрелковой дивизии, захороненные в 1942 году в деревне Ольшинка. Здесь теперь покоится и Алевтина Берг,  военнослужащая Красной Армии – медицинская сестра 528-го стрелкового полка.       

Алевтина Берг«Да, никак не хочется верить, что нет среди нас больше любимой Али, а главное, что больше никогда, никогда её не увидим. Нет дня, чтоб о ней не вспоминать. Мне так часто пишут девушки с фронта, и все как одна обещают отомстить убийцам за смерть милой Али… - писала в июле 1942 года Юлии Николаевне Бутаковой, маме Алевтины, её подруга Александра Шевченко. - Мне хочется вспомнить тот день, когда Аля уехала на фронт. Накануне вечером, часов в 5 я стояла в очереди в столовую, смотрю, внизу стоит Аля, я её крикнула, чтоб она впереди меня встала. Ну, здесь народ стал протестовать. Тогда я ей предложила вместо себя встать. Она на это не согласилась.

Мне было ужасно обидно, что Аля не пообедает. Тогда я ей решила чего-нибудь взять на ужин (в то время в столовой можно было брать сколько угодно порций). Так вот я взяла тогда ей 400 гр. хлеба, 2 порции омлета и 2 порции свинины жареной с картошкой, сразу же радостная побежала к ней. Я знала, что Аля моя будет с ужином и завтраком. По дороге купила ей 2 пары чулок простых и 2 куска туалетного мыла, зная о том, что это ей очень нужно. Прихожу к ней на квартиру, её нет дома, тогда я это всё сложила в шкаф в передней комнате. На следующий день часов в 12 я с работы побежала к ней, но опять её дома не было. Посмотрела в шкафчик, там уже ничего нет… и ни записки, ничего… Меня сразу в жар бросило, чувствую, что что-то не так. Спрашиваю соседей, говорят, что Аля прибежала, быстро собралась и уехала в часть».

На следующий день Аля позвонила подруге уже из части, извинилась, что пришлось уехать, не простившись, и была очень довольна обнаруженными ужином и завтраком, а главное, чулками и мылом.

К вечеру она, сияющая, в тёплой рыжей шапке, шинели, в ватных брюках и ботинках с шерстяными чулками, появилась у подруги на работе – Александра работала в Коминтерновском РК ВКП(б). Смеялась - только что встретила девчат, и им не понравилось её обмундирование: «Правда, Саша, ведь не в форме дело!».

Открытка времен Великой ОтечественнойРассказала, как внезапно собралась уехать: «Иду я по Неглинной улице, возле дома Крестьянина у машины с бойцами стоит комиссар, набралась я смелости и говорю ему: «Товарищ комиссар, возьмите меня к себе в часть». Он недоумевающе посмотрел на меня».

Аля, писала подруга, была ростом невелика, хрупка, и очень огорчалась, что её с первого взгляда считали слабенькой физически. Комиссар спросил: «А что вы умеете делать?». Она ответила: «Я медсестра, умею стрелять из винтовки, пулемёта, умею прыгать с парашютом». Командиру понравился её ответ. И он скомандовал бойцам: «Взять эту девушку на машину!». Так Аля уехала на фронт и никому ничего не успела сообщить.

После этой встречи Аля забегала к подруге несколько раз, когда приезжала в Москву за медикаментами и с другими заданиями. Звонила по телефону, пока стояли под Москвой.

«А потом они пошли в бой. Аля просила командование, чтобы её зачислили бойцом в стрелковый полк. Была она там комсоргом, всеми любимая...»

На фронт Аля ушла с третьего курса авиационного института. А вместе с Александрой она училась на курсах медсестёр, Саша была старшиной группы, Аля политруком.

«Группа наша была самая лучшая в районе за всё время, сколько выпускали медсестёр, - писала Саша. - Мы с Алей от РОККа за свою группу получили благодарность. Так как мой дом находился за городом, то во время учёбы я жила у Али, уроки готовили вместе и курс обе закончили с отличием…  Аля очень хотела, чтоб я вместе с нею попала в часть, я тоже очень хотела этого, она уже договорилась было со своим командованием зачислить меня к ним в часть,Алевтина Берг но военно-медицинская комиссия меня не пропустила, так как у меня хронический экссудативный плеврит и всё время повышенная температура». Саша осталась в райкоме, а в свободное время работала в госпитале.

В своих письмах она утешала Юлию Николаевну и сестру Алевтины Валю, интересовалась, нет ли вестей от мужа Али Юрия. И рассказывала, рассказывала о том, какой Аля была.

«При первом выступлении в бой Аля перевязала 60 раненых бойцов, она иногда ночью одна оставалась среди раненых в поле, за что была командованием представлена к правительственной награде. Ваша Аля за доблесть и мужество награждена орденом Красной Звезды… В институте Аля была любимицей студентов, в группе медсестёр  любимым политруком, хорошим товарищем, в Красной Армии любимицей всех бойцов и командиров».

И ещё строки из письма: «О ней часто писали во фронтовых газетах как об отважном храбром бойце и ставили её в пример… Она была не только медсестра, но и боец – пулемётчица. Рассказывают, когда их часть стояла под Москвой, то Аля всё своё Мемориал в деревне Морозовосвободное время от обязанностей медсестры посвящала пулемёту и винтовке. Стреляла только на отлично… Были такие случаи, когда командование давало сложное задание группе бойцов и командиров, в таких случаях они не брали с собой девушек, но Алю во всех случаях брали с собой, какая бы сложная операция не была, так как знали, что Аля ни перед какими трудностями не отступит».

Извещений о смерти Алевтины и о награждении орденом Красной Звезды, которые пришли на адрес квартиры в Москве, где проживала Аля, и которые Саша переслала в Архангельск, Юлия Николаевна, по всей видимости, не получила. В 1975 году её дочь, София Степановна обратилась в Соломбальский районный военкомат, чтобы узнать о судьбе сестры Алевтины. В справке, полученной из архива Минобороны сообщалось, что Алевтина Степановна Берг, 1916 года рождения, умерла от ран 6 марта 1942 года, похоронена в д. Ольшанка Молвотицкого района, Новгородской области. В архивных документах Института истории партии МГК и МК КПСС, в отчёте Коминтерновского РК ВКП(б) за 1942 год имеется запись: «Геройски выполняя свой долг, на поле боя погибли: Валя Нефедова, Валя Сурова, Аня Левина, Аля Берг».  

Сейчас чересчур популярными, даже навязчивыми становятся публичные рассуждения о том, что такое патриотизм и как его воспитывать. Наверно, и этих девочек, отдавших жизни за Родину, учили патриотизму. Но ведь форма – это не главное, - так говорила  Аля. Хотя и «форма», если это касалось внешнего вида, их, конечно, интересовала - чтобы выглядеть красиво на фотографии, они могли сбросить затасканную шинельку и надеть чистенькую, новенькую, пусть и с чужого плеча, с лычками, не соответствующими их званию.

Но когда мы говорим о патриотизме, форма, действительно, - не главное. Чувство родины, большой и малой,Мемориал в деревне Морозово - оно глубинное, оно изнутри. Не государственную машину, которая могла их учить патриотизму, шли девочки защищать с оружием в руках, а каждая свою родину – маму, дом, в котором родилась и выросла, младших братьев и сестёр, родную землю, которую осквернял враг.

Для Али, думаю, это было совершенно очевидно. Когда она была совсем крохотной, отец, Степан Иванович Бутаков, капитан корпуса флагманских штурманов, командир лоцманской службы, в сложное время иностранной интервенции перевёз из Архангельска семью – жену и шестерых детей – на юг России, в Керчь. Когда Але было десять лет, в 1927 году, отца, огульно обвинённого в пособничестве иностранным оккупантам, расстреляли (его реабилитировали в 1992 году). Спустя десять лет, в 1938-м, в новую волну репрессий, из-за отца Али пострадал его брат – 63-летнего капитана на пенсии Савву Ивановича Бутакова арестовали и сослали в Воркуту, где он умер.

А дети? Брат Али Иван погиб на флоте во время войны. Сестра София работала на заводе «Красная кузница» чертёжницей, готовила чертежи маскировочного сооружения для эсминца «Карл Либкнехт», проектировала аэросани, которые успешно применялись на Волховском фронте, награждена медалями. Младшие сёстры Валя и Люся были во время войны с мамой, Юлией Николаевной. Брата Николая к началу войны уже не было в живых. Он умер в 25 лет от воспаления лёгких, прожив удивительную жизнь. Пятнадцатилетним подростком его, помогая семье расстрелянного друга, не боясь последствий, взял к себе на пароход «Сибиряков», а потом и на «Челюскин» легендарный ледовый капитан Владимир Воронин. Как участник экспедиций Николай был награждён орденами Красной Звезды и Красного Знамени, а мама Юлия Николаевна в 1934-м вместе со старшей дочерью попала в Кремль, на торжественный приём, который давал  Сталин в честь «челюскинцев».

«Милые Юлия Николаевна и Валя, как Аля любила вас, - писала Саша. - Она часто с восторгом рассказывала о вас, показывала фотографии. Особенно она любила брата Колю. Карточку его она носила у себя в сумочке. И если ей предстояло какое-нибудь трудное дело, она свои мысли обращала к покойному Коле, просила его о помощи, и ей казалось, что после этого у неё всё получалось или сбывалось желание. Это у неё какое-то своеобразное чувство было».

…Братское захоронение у деревни Морозово в Марёвском районе, наверно, не слишком часто посещают. В деревне, что в нескольких сотнях метров, всего пять домов, жилой – один. Прошлогодняя листва на захоронении ещё не убрана, но памятник в порядке, ограда и скамейка покрашены. Видно, что местные власти следят за благоустройством.

На небольшой мемориальной плите, положенной на могильный холм, всего лишь несколько имён. Алевтины Берг среди них нет. Как и имён других бойцов из 150 похороненных или перезахороненных здесь. Список известен. Но о том, что они тут покоятся, не догадается ни один прохожий или проезжий. Изготовить плиту со 150-ю именами, видимо, дорого, и некому взять на себя такие траты. А постер? Информационный щит у ограды?

Впрочем, для них, покоящихся под могильным холмом, остающихся безвестными и безымянными, это уже не важно. Это важно для нас, безудержно рассуждающих о патриотизме. И это тот случай, когда важна форма. Которая должна подтвердить, что патриотизм для нас – не пустые слова, а понятие, наполненное особым содержанием.    

Наталья МЕЛКОВА

Фото автора    

Поделиться: