Первый интурист

29 мая 2016, 12:47 / 0

Новгородцы упрямо проходят мимо туристического бренда, дарованного им историей.

Принято считать, что индустрия туризма, признанного феноменом ХХ столетия, зародилась в Англии в 1840-х гг., когда предприниматель Томас Кук организовал первые массовые путешествия с экскурсиями. Однако индивидуальный туризм как путешествия с познавательными целями в другие страны появился гораздо раньше.

«Выездная» Ольга и «въездной» рыцарь

К числу первых русских туристов можно отнести княгиню Ольгу, побывавшую в Константинополе в 957 г. По мнению известного русского историка С.М.Соловьёва, совершить это путешествие ее побудили рассказы «бывальцев в Византии» и «любопытство посмотреть чудеса образованного мира».

С принятием христианства русский туризм приобретает паломнический характер. Его главной целью было поклонение святыням Константинополя, Иерусалима, Афона. Вместе с тем эти путешествия (хожения) формировали навыки территориальных перемещений, способствовали распространению знаний о природе, культуре и быте разных стран и народов.

В свою очередь Россия привлекала пристальное внимание европейских купцов, дипломатов, путешественниками, учёных. Она представлялась им то далёкой и загадочной страной, своего рода европейской Индией, то серьёзным политическим или военным соперником, то выгодным торговым партнёром, то объектом научного интереса, то пробным камнем их достоинств и способностей. Не случайно Марк Алданов отметил, что в XVIII веке «путешествие в Россию было почти обязательно для европейских авантюристов высокого полёта. Все знаменитые проходимцы весёлого столетия – д’Эон, Калиостро, граф Сен-Жермен, Казанова - побывали в России».

Для многих европейцев знакомство с Московией начиналось с Новгородских земель, которые на протяжении веков были важнейшей контактной зоной между Русью и Западной Европой, а Великий Новгород, расположенный на пересечении торговых путей, уже в древности находился в поле пристального внимания европейцев и занимал особое место в иностранных сочинениях о России.

Первым европейским туристом, посетившим Новгород ровно 600 лет назад, был  фландрский рыцарь Гильбер  де Ланноа, советник герцога Бургундского, путешествовавший по Азии и Европе в 1412-1414 гг. с познавательными целями, для того, «чтобы увидеть мир» («pour voir le monde»). В декабре 1413 г. он приехал из Ливонии в Новгород, где пробыл девять дней. Пользуясь свободой передвижения, которой позже у иностранцев уже не было, он познакомился с повседневной жизнью города, получив информацию о нём от кого-то из местных жителей, скорее всего из числа иностранцев, проживавших в городе.

Как отметил В.О. Ключевский, «первое место между городами Московского государства после столицы в XVI в. принадлежало Новгороду Великому. Ланноа застал его таким, каким он был в лучшее время своей жизни». В своих мемуарах «Путешествия и посольства», положивших начало европейской «Россике», он описал политико-административное устройство Новгорода, его достопримечательности, некоторые детали повседневной жизни новгородцев и необычные природные явления.

Ланноа охарактеризовал Новгород как «удивительно большой город», в котором много церквей, главной из которых является Софийский собор.

В своих записках он называет Новгород «Великим». Следовательно, это название было известно в Европе уже в начале XV в.

В Новгород за чудесами

Зима 1413 г. на Руси была очень холодной и весьма продолжительной. От длительных сильных морозов погибло множество людей. Непривычный к такому климату, Ланноа с некоторой долей преувеличения описал свирепость новгородских морозов, от которых лопаются деревья, а вода в горшке, поставленном на огонь, кипит с одной стороны и замерзает с другой.

После него многие путешественники, побывавшие в Новгороде, стремились поразить воображение читателей какими-то чудесами. Средневековый Новгород был для европейцев частью далекой и загадочной Московии, и их интерес к этому городу носил привкус экзотики, которая всегда привлекает туристов. Поэтому в их описаниях Новгорода достоверные факты нередко соседствуют с фантазиями и вымыслом.

В XVI и XVII вв.  Великий Новгород удивлял иностранных путешественников своим величием и красотой. Они сравнивали его с Лондоном, Римом, Венецией, Амстердамом и писали, что этот «могущественный и большой город» «поныне славится своей торговлей и богатством» и является «одним из самых значительных и населённых городов России».

Слухи о нём распространяются по Европе, и появляются люди, которые не просто едут через Новгород, а специально приезжают сюда, чтобы побывать в этом «самом древнем из всех русских городов». В их числе был шведский посол  Кристиан Горн, который в 1670 г. изменил маршрут посольства «для того, чтобы увидеть это значительное и знаменательное место», и провел в Новгороде два дня.

В 1683 г. в Новгороде побывал немецкий географ и путешественник Энгельбрехт Кемпфер.  Он пробыл в Новгороде неделю и за это время успел осмотреть даже те его достопримечательности, к которым иностранцев, как правило, не допускали. Ему удалось посетить Антониев монастырь, где монахи рассказали ему легенду о св. Антонии, и пересказал её в своём дневнике, в котором описал также собор Рождества Богородицы, гробницу и одну из главных реликвий собора – камень Антония Римлянина.

Культурный миф для европейцев

В XVIII в. Новгород,  превратившийся в провинциальный центр Российской империи, оказался как бы в тени двух столиц, поэтому впечатления иностранцев от него были не столь яркими, как впечатления от Москвы и Петербурга. Некоторые путешественники ехали из Петербурга в Москву и обратно не через Новгород, а мимо него. Тем не менее, в XVIII в. количество иностранцев, приезжавших в Новгород, чтобы увидеть «известные достопримечательности сего древнего города», увеличивается особенно после того как во второй половине столетия Россия наряду с Польшей, Швецией, Норвегией, Данией и другими странами северной Европы вошла в учебно-ознакомительный туристический маршрут так называемого «северного тура».

В Новгороде побывали английский историк и путешественник Уильям Кокс, голландский учёный Йохан Меерман, немецкий пастор Михаил Ранфт, французский путешественник Орби де ла Мотре, немецкий ученый-энциклопедист Антон-Фридрих Бюшинг, датские дипломаты Юст Юль и Педер фон Хавен, шведский священник Свен Бэльтер, руководитель борьбы за свободу испанских колоний в Америке Франсиско де Миранда, французский революционер Жильбер Ромм, известный итальянский авантюрист Джованни Казанова.

В XIX в. Новгород превратился в уездный город, во многом уступавший другим российским городам. Для иностранцев он был лишь «тенью великого имени», однако он продолжал привлекать их внимание как антипод самодержавия. Для либеральной европейской интеллигенции он становится демократической легендой, культурным мифом, символами которого были Марфа-посадница и вечевой колокол.

В числе иностранных путешественников, побывавших в Новгороде в XIX в., были французская художница Элизабет Виже-Лебрен, английская путешественница Марта Вильмот, немецкий писатель-демократ Иоганн Готфрид Зейме, немецкий учёный и педагог Эрнст Беньямин Раупах, остзейский дворянин Иоганн Фридрих Унгерн-Штернберг, французская писательница Жермена де Сталь, французский литератор Франсуа Ансело, шведский ученый и писатель Юхан Бар, маркиз Астольф де Кюстин, немецкий писатель-путешественник Фридрих Мейер.

Мейер воспринимал Новгород как исконно русский древний город с особой историей, как город русской гипермнезии (гордости древней славой, коллективной исторической памяти социума). Его описание Новгорода предваряет эпиграф из «Писем» Гая Плиния Младшего: «Воздавай почёт древности, воздавай его великим деяниям, воздавай даже мифам. Всегда помни, что это та земля, которая дала нам право и законы». Именно в Новгороде, а не в Москве Мейер нашёл настоящих русских и смог изучить особенности русского характера, который, по его мнению, проявлялся здесь «во всей своей самобытности,  в первозданном виде». 

«Порядочно велик, хорошо построен»

Многих иностранцев, побывавших в Новгороде в XIX в., можно считать туристами, поскольку цель их путешествия состояла в знакомстве с Россией. При этом Новгород был для них часто лишь промежуточным пунктом на маршруте Петербург – Москва  или Москва – Петербург.

Появление туристов высветило проблемы российского туризма – внешний вид и благоустройство города, его достопримечательности, которые могли «привлечь взор путника», гостиницы, дороги.

Достопримечательностями Новгорода – этого «кивота святыни русской» – были, прежде всего, опоясывающие его монастыри и церкви. Именно на них в первую очередь обращали своё внимание иностранцы. Они отмечали, что церкви в Новгороде «были в хорошем состоянии», поскольку «из всех видов построек русские больше всего заботятся о церквах». Самым известным храмом был Софийский собор, «великолепие которого поражает» и в котором «есть на что посмотреть». Одной из главных достопримечательностей Новгорода считался также Антониев монастырь.      

Во второй половине столетия иностранцы уделяют всё больше внимания памятникам новгородской архитектуры и живописи, Несмотря на то, что они воспринимали русскую культуру через призму своих ценностей, они начинают понимать их подлинную красоту и значение. Так, шведский журналист, писатель и переводчик Вальдемар Ланглет, побывавший в Новгороде в 1898 г., писал: «Я обратил свой пристальный интерес на изучение своеобразных старинных церквей этого древнего города с богатым прошлым. В одной из них, под названием Спас на Нередице, хорошо сохранились фрески, которые считаются самыми древними из произведений христианского искусства во всей Европе. Другие церкви весьма интересны как образцы различных направлений церковной архитектуры, представляющие путь развития русского церковного искусства от его возникновения. Некоторые из них представляют уникальную ценность для истории искусства, как, например, построенный греческими мастерами Софийский собор».

Внешний вид города, его архитектуру иностранцы, как правило, оценивали довольно критически. Однако из этого правила были исключения. Так, например, французский математик Абель Буржуа увидел в Новгороде «много улиц, застроенных кирпичными и очень красивыми домами, приятно удивился «красоте архитектуры». Немка Амалия фон Лиман нашла, что Новгород «порядочно велик, хорошо построен, превосходно расположен».

Город с кроватями

Хорошее впечатление на многих иностранцев производили новгородские гостиницы. «По дороге от Москвы к Петербургу есть две довольно сносных гостиницы, одна – в Твери, другая в Новгороде» – отметил проезжавший через Новгород в 1775 г. французский дипломат Мари Даниель де Корберон. В 1778 г. Уильям Кокс и его спутники останавливались в Новгороде в небольшой, но хорошо обставленной гостинице «с кроватями, что составляет в России необычайную роскошь, которую с трудом можно найти даже Москве». Посетивший Новгород в 1799 г. голландец Йохан Меерман отметил, что «в Новгороде есть довольно хорошая гостиница». В октябре 1808 г. англичанка Марта Вильмот записала в своём дневнике: «Обедали в Новгороде в очень приятной гостинице, стены которой украшены превосходными английскими гравюрами. Ни одна гостиница в России, на мой взгляд, не может сравниться с этой в удобстве». Даже Астольф де Кюстин, которому многое в России пришлось не по душе, так писал о гостинице при почтовом дворе: «Я пишу вам из дома, который изяществом своим разительно отличается от унылых домишек в окрестных деревнях; это разом почтовая станция и трактир, и здесь почти чисто. Дом похож на жилище какого-нибудь зажиточного помещика, подобные станции, хотя и менее ухоженные, чем в Померании, построены вдоль всей дороги».

 Главной проблемой для иностранных путешественников были российские дороги. Французская художница Элизабет Виже-Лебрен, ехавшая из Петербурга в Москву в 1800 г., писала: «Проехать по сему тракту даже в сильные холода и то едва возможно, ибо настил из брёвен постоянно трясётся, давая то же ощущение, что волны на море. Карету мою, ехавшую на полколеса в грязи, толкало и бросало во все стороны, и я в любую минуту могла отдать Богу душу».

Однако во второй половине столетия состояние новгородских дорог несколько улучшилось. Так, например, И.Унгерн-Штернбергу дорога от Новгорода на Москву, во всяком случае, до Бронниц, показалась своеобразной, но довольно удобной. Э. М. Арндт писал, что дорога от Твери до Петербурга «почти столь же хороша, как прочие дороги великого государства».

Даже такой строгий критик российских порядков, как Астольф де Кюстин, что дорога Москва–Петербург «содержится в порядке, хотя вымощена такой твёрдой породой, которая образует шероховатости и расшатывает болты колясок».

Довольно приличной показалась эта дорога финскому студенту Юхо Паасикиви: «Дорога, проложенная из Москвы в Петербург через Новгород на протяжении многих миль ровна, довольно чиста осенью, даже во время слякоти, так как она тверда, как городская улица».

Главная достопримечательность страны

Развитие туризма породило особый жанр географической литературы – путеводители. В одном из первых европейских путеводителей XVIII в., изданном Готлибом Кребелем, о Новгороде было сказано: «Новгород – резиденция генерал-губернатора и архиепископа. Раньше это был большой и известный торговый центр, но от его былого великолепия не сохранилось ничего кроме славы, разрушенных стен, древнего вала и собора».

В начале XIX в. был издан первый русский путеводитель «Ручной дорожник для употребления на пути между императорскими всероссийскими столицами, дающий о городах, по оному лежащих, известия исторические, географические и политические с описанием обывательских обрядов, одежд, наречий и видов лучших мест». Его автором был Иван Фомич Глушков. Переведённый на немецкий язык «Дорожник» Глушкова стал хорошим подспорьем и для иностранцев, проезжавших из Петербурга в Москву и в обратном направлении.

К числу лучших мест и важнейших достопримечательностей, заслуживающих внимания путешественников, Глушков прежде всего относит Новгород,  ибо «кто из потомков великих славян с восхищением не вознесётся зреть славу и величие предков своих в веках протекших».     В числе других достопримечательностей он называет Бронницкую гору, путевые дворцы в Чудове, Спасской Полисти, Крестцах, Яжелбицах, Валдайские горы, которые он сравнивает с Пиренеями, а также Иверский монастырь.

В 1839 г. по приглашению князя А.Н.Демидова французский художник Андре Дюран совершил путешествие по России, во время которого зарисовал с натуры виды многих городов и их архитектурных памятников, в том числе Великого Новгорода. В 1842 г. в Париже был издан альбом его литографий «Живописное путешествие по России», который оказал влияние на формирование ее зрительного образа в Европе. Новгород и Новгородская земля были запечатлены также в художественном творчестве других европейских путешественников: Балтазара де ла Траверса, Джона Томаса Джеймса, Виктора Мэри Феликса Данвина, Иоганна Христиана Беркхана.

После того как в 1851 г. была построена железная дорога Петербург – Москва, иностранные путешественники предпочитали ездить из одной столицы в другую поездом, минуя Новгород. Железная дорога, соединившая две столицы, стала основной причиной того, что к концу столетия количество иностранных туристов, побывавших в Новгороде, резко сокращается.

Революция и гражданская война ещё более негативно сказались на развитии въездного туризма в России, но не уничтожили его. В 1929 г. был создан  специальный орган управления иностранным туризмом – Государственное Акционерное Общество по иностранному туризму в СССР» (ГАО «Интурист»), заложившее фундамент новой отрасли народного хозяйства государства – иностранного туризма.

В 1931 г. по линии этого Общества в Новгород приехал английский путешественник и журналист Роберт Байрон, искавший в избежавшем промышленных и политических потрясений Новгороде «романтический дух Святой Руси». Новгород не обманул его ожиданий, и, покидая его, он думал о том, что из всех городов, которые он хотел бы увидеть ещё раз, «главным является Великий Новгород».

Туристические контакты, прерванные Великой Отечественной, а затем «холодной» войной, возобновились во второй половине 1950-х гг. В 1956 г. Новгород был открыт «для массового посещения иностранных делегаций и туристов». С этого времени Новгородская область становится одним из центров притяжения иностранных туристов и одним из регионов, получивших право посылать своих туристов за границу. Для новгородцев была приоткрыта «дверь в Европу», и «захлопнуть» ее уже не представлялось возможным хотя бы по экономическим соображениям.

Геннадий КОВАЛЕНКО

В заголовке - бургундцы XV века.  Рисунки в таксте: Андре Дюран

 

ОТ РЕДАКЦИИ:

История иностраного туризма, как видите, играет на руку новгородским туроператорам. В том числе в споре Новгорода с соседями за первородство в разных сферах. Видите, даже в интуризме мы - первые благодаря фландрскому рыцарю! Думал ли благородный Гильбер  де Ланноа, что может стать через века «туристическим брендом» русского города?

Впрочем, брендом он пока и не стал. Удивляемся, почему до сих пор муниципалитету не пришла в голову мысль увековечить память об иностранце, который первым прибыл в холодные края не торговать или воевать, а исключительно ради любопытства.

Фигурка безымянной девушки-туристки у «Горбатого моста» уже завоевала симпатии горожан и их гостей. Но согласитесь, что не меньший интерес вызвала бы колоритная фигура иноземца. Наверное, больший, чем фигура изобретателя Ползунова, известного местным жителям лишь по подзабытому школьному учебнику. А «обыграть» этот персонаж, особенно для иностранцев, куда проще, чем мальчика Онфима.

Между прочим, для увековечивания даты начала туризма мэрии следовало бы призвать на помощь и местных отельеров. Заметьте: гости не скупились на комплименты гостиничному хозяйству города.

Поделиться: