Летний сад : XX век начинается

С риторическим вопросом-восклицанием обратилась по весне 1911 г. редакция «Новгородской жизни» к читателям газеты: «Полагали ли бедные французы, когда насаждали этот сад на память о своем пребывании сто лет тому назад в Новгороде, что городская управа будет заботиться впоследствии о процветании в этом саду лишь кабаков, а не о самом саде!». Действительно, в начале XX в. главными достопримечательностями Летнего сада были деревянное здание ресторана у крепостного рва в центре сада и летнее помещение благородного собрания с буфетом на горке. 

Чай, кофе, почитаем... 

В 1902 г. состоялось постановление городской Думы о передаче с 1903 г. «кафе-ресторана» в Летнем саду А.А. Соловьёву в аренду на 10 лет. Представитель и продолжатель династии новгородских градоначальников Александр Александрович Соловьёв на тот период являлся гласным Думы. Ранее побывший городским головой (1892-1894), лн впоследствии он будет занимать этот пост ещё около 12 лет (1905-1916). Потомственный почётный гражданин Соловьев владел лучшей в городе гостиницей, рестораном «Русский трактир» и банями.

Воскресным вечером 1 июля 1903 г. состоялось торжественное открытие кофейной и чайной во вновь отделанном и расширенном здании в Летнем саду. Заведение и прилегающая к нему часть сада были эффектно иллюминированы. Военный оркестр 22-й артиллерийской бригады «недурно» исполнил музыкальную программу. Вход в сад был свободным.

Новые кофейная и чайная располагали широчайшим ассортиментом холодных закусок, напитков, кондитерских и табачных изделий, включая сигары. Принимались заказы на устройство свадеб, вечеров, концертов и прочих мероприятий в отдельном довольно просторном зале, который был пригоден для «комфортабельного, первоклассного» ресторана.

При открытии кофейной и чайной член управы В.И. Сидоров произнёс прочувствованную речь. В ней, в частности, было заявлено: «это здание то умирало, то воскресало. За время бытности моей в Новгороде [оно] побывало в руках многих арендаторов, но ожило только при Соловьёве». Городской врач и член управы М.Ф. Рабинович отметил, что «при всём своём старании, как санитарный врач, никогда не мог найти каких-либо погрешностей в заведениях А.А. Соловьёва».

В начале прошлого века в Летнем саду нередко проводились благотворительные мероприятия, преимущественно в виде гуляний, направленные на сбор средств в пользу того или иного общества. Так, еще в первых числах апреля 1903 г. «для пополнения средств» Новгородского попечительного о бедных общества сразу в течение двух дней намечалось проведение народных гуляний. Для публики собирались выступить два «хора музыки». Часть номеров программы, такие как «Петрушка», «беганье в мешках», «лазанье на мачту», в основном, предназначались для детей. Плата за вход, с учетом благотворительного сбора, составляла 15 копеек, для детей, учащихся и нижних чинов - 10 копеек. В случае ненастной погоды гулянье отменялось.

Несколько позднее, в мае того же года, «для усиления средств» указанного выше благотворительного общества в саду было устроено очередное гулянье, в программу которого входили следующие номера: «хор балалаечников» с фабрики В. А. Лапшина, «басни в лицах», «марионетки», «Петрушка». Весь вечер в саду играл военный оркестр. Гулянье закончилось красочным фейерверком. Весенние гулянья состоялись по инициативе и под началом графини А. Д. Медем, супруги новгородского губернатора.

В конце июля 1903 г. в городском саду проводилось гулянье «на усиление средств» Новгородского вольного пожарного общества. Особенно эффектно смотрелся ресторан (уже ресторан!) Соловьёва. Приглашены были два военных оркестра под управлением капельмейстеров Антонова и Фресдорфа. Причем, услуги оркестра 22-й артиллерийской бригады любезно оплатил Соловьев, являвшийся почетным членом правления местного вольного пожарного общества. Кроме того, он отчислил в пользу общества 20 процентов от буфетной выручки.

Осенью того же года комиссия по устройству народных чтений при городской Думе решила открыть «пункт чтений для взрослых» в Летнем саду. Помещение для этого безвозмездно предоставил в своем павильоне А.А. Соловьёв. Управа выделила субсидию в размере 100 рублей, но от участия в ремонте и содержании помещения отказалась. Любопытно, что Соловьёв при обсуждении заметил, что устройство народных чтений должно взять на себя общество трезвости, которому на это отпущена специальная сумма в 5000 рублей. 21 ноября 1903 г. в помещении ресторана состоялось первое народное чтение. Мероприятие собрало около 300 слушателей. Для первых трёх рядов устанавливалась плата - 20, 15 и 10 копеек соответственно.

Сам сад со старыми липами был изрядно запущен. Та видимая ухоженность и порядок которые можно увидеть на дореволюционных открытках, были достаточно обманчивы. Почти вся публика прогуливалась по центральной широкой аллее, тогда как боковые дорожки заросли и совсем не чистились. Пространство между деревьями поросло «бурьяном и крапивой». Кремлёвский ров считался самым зловонным местом в городе. В тёмное время главная аллея тускло освещалась фонарями, висевшими на «колченогих» кронштейнах или на перекладинах «вроде виселиц» (подобные определения облику источников садового освещения давали сами современники). По вечерам из тенистых зарослей подростки обстреливали гуляющих «бомбами из колкуш» лопуха. Обывателей беспокоило и большое число нижних чинов среди гуляющих в парке. Они призывали к усилению постоянного надзора за поведением солдат. 

Соловьи-разбойники против галок 

Вообще хулиганы находили Летний сад местом, где можно «отличиться». Они приезжали сюда даже из Юрьевской слободы. Подчас удивительно несопоставимыми оказывались меры наказания за хулиганские выходки. Так, за удар камнем по голове сидевшего на скамейке П.С. Чайкина слободской парень Сашка Славин получил всего 7 дней ареста, а М.К. Томас, разгуливавший по саду и «возмущавшийся величиной дамских шляп», был отправлен под арест аж на три недели.

Весной 1903 г. в Новгороде в большом количестве появились истребители галок, главным образом, из числа подростков. Причиной этому послужил появившийся спрос на перья в шляпных магазинах Петербурга. Убитых птиц сдавали скупщикам, которые платили по 5 копеек за штуку. В местах массового скопления птиц, а к таким безусловно относился и городской сад, по вечерам постоянно слышались выстрелы из ружей. Обыватели призывали городские власти обуздать стрелков.

В «соловьёвском» заведении чуть ли не круглые сутки процветали азартные игры на биллиарде, «в косточки» и в карты. Среди постоянных посетителей было много учащихся. Эта молодёжь обыкновенно являлась жертвой профессиональных игроков. Гораздо меньшим спросом пользовались игры в шахматы и шашки.

На горке в саду стояло «ветхое, неприличное здание для летнего помещения» Дворянского собрания. Вокруг него теснились «избушка, кладовка и курятник буфетчика». Вход в летнюю резиденцию благородного собрания (термин «ресторан», чем, по сути, и служило данное помещение, стыдливо не употреблялся) являлся доступным лишь для его членов. В «неприличном» на вид сооружении посетители старались соблюдать известные правила поведения, определённый порядок и относительную тишину. Дворяне после чревоугодия любили посидеть за картами в общем зале или на веранде. Долгое время буфетчиком в «клубе дворянства» на горке служил мещанин Н.Д. Степанченко, снимавший квартиру в Псковской слободе. Летом 1911 г. он повесился у себя дома.

В свою очередь, санитарный осмотр помещения на горке давал неутешительные результаты: «весь двор собрания покрыт гниющими отходами от кухни, имеется даже из отходов гниющее озерко, издающее жестокое зловоние». Примечательно, что перила лестницы, ведшей «во дворянство» были исписаны «неприличными словами».

Осенью 1905 г. Летнему саду суждено было стать местом проведения первого общегородского народного митинга. Днем 22 октября на площадке перед рестораном собралось много горожан. Инициаторами митинга являлись местные социал-демократы, представители земства и учащиеся. Явившиеся в сад провокаторы из числа черносотенцев оскорбительными выкриками и неприкрытыми угрозами в адрес организаторов тщетно пытались помешать его проведению. После окончания митинга основная часть собравшихся с красными флагами и пением «Марсельезы» устроила шествие по городу. Возле гостиницы Соловьёва на Торговой стороне на них напала толпа черносотенцев во главе с городовыми и разогнала демонстрантов, избив некоторых из них.

Через какое-то время после столь бурных событий жизнь в Летнем саду вошла в свою прежнею колею. А в ресторане Соловьёва и в дворянском заведении на горке, впрочем, как и повсюду в городе, ещё долго обсуждались произошедшее осенью 1905 г. 

«Слава Богу, что сгорел» 

В декабре 1909 г. здание ресторана А. А. Соловьёва сгорело от пожара. В связи со случившимся договор аренды был расторгнут по соглашению сторон. Городской голова вместе с отказом от аренды сгоревшего здания «великодушно» отказался от получения страхового вознаграждения в размере 4000 рублей в пользу города. Одним из пострадавших оказался антрепренёр городского театра М. Н. Онегин-Голицын. В огне сгорели новые театральные декорации. В поджоге ресторана был заподозрен бывший канцелярский служащий городской управы М. К. Алексеев.

Городская Дума всерьез озаботилась, чтобы Летний сад, по выражению «Волховского листка», «не остался без укромного уголка для биллиардистов, доминистов и других -истов». Хотя некоторые законодатели и предлагали погоревшую постройку совсем срыть, а оставить лишь веранду для укрытия от непогоды, однако, в конце концов, Думой было принято решение предоставить частным предпринимателям право на постройку в саду ресторана с торговлей в нём крепкими напитками круглый год. Удивительно, что из гласных возражал только акцизный чиновник А.П. Соколов, считая, что в месте отдыха и прогулок с детьми совсем не следует «разводить рестораны и кабаки». По его мнению, для «развращения учащихся» хватило соловьёвского ресторана и, «слава Богу, что он сгорел»...

В июле 1910 г. в городской управе состоялись торги на отдачу в аренду на 6 лет здания бывшего ресторана для открытия в нем буфета. В результате торгов содержателем ресторана стал А. Я. Малахович. Александр Яковлевич долго содержал буфет и столовую в офицерском собрании артиллерийской бригады. Потом он стал арендатором буфета на железнодорожной станции.

В апреле 1911 г. ресторан Малаховича в Летнем саду открылся. Горожане об этом событии были уведомлены заранее объявлением в местных газетах. Посетителей привлекали «образцовой кухней под личным наблюдением» Малаховича, винами «с лучших фирм» и, наконец, в качестве своеобразного «десерта» — «отдельными кабинетами-беседками». Округлые крыши беседок со шпилями, в количестве трёх-четырёх штук, виднелись из-за забора, которым был обнесён ресторан, стоявший на краю кремлёвского рва. По откосу рва был отгорожен довольно большой участок земли - вероятно, с целью образования «внутреннего садика».

Ресторан был открыт с 11 часов утра до 2 часов ночи. Осенью, обычно в самом начале октября, происходило закрытие ресторана на зимний сезон. В этот день для развлечения публики приглашался «оркестр военной музыки». Оживлённая жизнь в Летнем саду на какое-то время затихала. 

«Бессмертие» не задалось 

Любопытное сообщение, непосредственно касающееся городского сада, встречаем на страницах «Волховского листка» за апрель 1910 г.. В статье под заголовком «Интересный проект», написанной самим редактором и издателем газеты Н.И. Богдановским, рассказывается читателям о визите к нему известного новгородского «коммерсанта» А.С., который поделился своими планами благоустройства кремлёвского рва. Предприниматель, приумноживший, «благодаря счастливой торговле и скромности в жизни», доставшийся по наследству от отца капитал почти до миллиона, возжелал «сделать доброе дело для увековечивания своего имени и родителей». А. С. «надумал избавить город от зловоний» ручья, протекающего по рву вдоль кремля и Летнего сада.

Сначала купец намеревался «построить церковную башню с колоколом в три тысячи пудов, чтобы от звона его дрожал Новгород как осиновый лист», да понял, что «эта штука стара. Звони не звони, - не вызвонишь нашу тысячелетнюю тупость. Опять чувствую, что ещё хуже разведу тунеядство...». А тут вдруг у него перед глазами предстал «старый ручей»! А.С. готов был не пожалеть и «половины своего капитала, а то и больше, лишь бы избавить город от клоаки» в надежде, что имя его приобретет «неувядаемую славу и вечную память».

Сей проект, для воплощения которого, между прочим, петербургским инженером уже были составлены план и смета, заключался в следующем. Ров намеревались расчистить и углубить настолько, чтобы «по нему могли свободно ходить лодки и небольшие пароходы, подобно финляндским в Петербурге». По берегу рва предполагалось устроить «тенистые аллеи с цветущими кустами». В намерение А.С. входила посадка «по экземпляру или по два всех пород деревьев нашей губернии» с тем, чтобы устроить «ботанический сад - своего рода природный музей лесоводства». Проектом намечалось открытие сразу пяти (!) лодочных станций. Центральная станция должна была располагаться у цепного моста, две «малые» на концах рва: одна - против «островка», другая - где ручей (ров) пересекает Екатерининскую набережную. Ещё две лодочные станции предполагалось соорудить на Торговой стороне, выше и ниже по течению от Волховского моста. В летнее время между станциями должны были курсировать четыре моторные лодки. От использования небольших пароходов инженеру удалось заказчика отговорить.

Всё созданное А.С. намеревался передать в руки городской управы с условием, что перевозная плата с пассажиров будет взиматься самая минимальная и что ручей и перевоз должны будут навсегда именоваться его именем. Подобное деяние он окрестил своим «бессмертным барышом».

А.С. рассчитывал на «печатную помощь» Богдановского своему проекту, через газету надеясь выяснить общественное и чиновничье мнение относительно своей идеи - так сказать, «прощупать почву». Горожане считая «коммерсанта», по его же словам, «скрягой, скопидомом, выжигой, обиралой», и не подозревали, что «вот уже много лет» тот ломает голову, как «совершить доброе дело для города». Одновременно с желанием обнародовать свой проект А.С. выражал надежду, что его имя до поры останется неизвестным. К «отцам города» он собирался обратиться с проектом не позднее «двадцатых чисел текущего месяца». Но что-то в планах купца, по-видимому, не срослось... Скорее всего, «сегодняшний» барыш оказался привлекательнее «бессмертного».

Несмотря на  неухоженность городского сада, непозволительное количество и неприличное поведение хулиганов и «нижних чинов», наконец, несостоявшиеся проекты по его благоустройству, новгородцы любили Летний сад, и прогулки по его аллеям, как и отдых на скамейках в тени лип, вошли в их привычки, становясь внутренней потребностью...

Александр КИРИЛЛОВ