«Казённое учреждение»: без бахил, но с палочкой Коха?
Несколько новгородцев заявили, что имеют на руках неоспоримые доказательства непрофессионального подхода к делу в МСЭ.
Положение дел обсуждал общественный совет при федеральном казённом учреждении «Главное бюро медико-социальной экспертизы по Новгородской области». Люди из сферы благотворительности и медицины собрались за одним столом, чтобы выслушать жалобы двух недовольных посетительниц — Анны и Ольги (по их просьбе имена изменены- М.Н.) Члены совета начинали слушать претензии к работе МСЭ с нескрываемым скепсисом. Однако, им бы стоило призадуматься.
Возмущаться начали с малого.
- Во-первых, бахилы отсутствуют, говорят - «приходите с тапками». Просишь бахилы -начинают грубить. С этим надо что-то делать, я думаю, - говорила Ольга. - Во-вторых, грязь. Медицинские инструменты не дезинфицируются, персонал руки не обрабатывает. В санузлах грязь - есть видеозапись. 14 марта это было. Грязь не суточная, не недельная - по виду скорее месячная.
Ольга обратилась в Роспотребнадзор, но её доводы там сочли недостаточно основательными для начала проверки.
- Так ничего и не сделано, - возмущалась Ольга. - Возможно, потому что нет дезинфицирующих средств. Я подняла документацию МСЭ и посмотрела их товарно-транспортные накладные на эти средства. Я бухгалтер и в этом что-то понимаю. Единственная закупка по семнадцатый год была проведена в 2014 году. Купили восемь флаконов «Самаровки» - это сотая часть от годовой потребности бюро. Вторая закупка была уже в 2018 году.
Ещё, по словам Ольги, в кабинетах двух врачей отсутствуют раковины, поэтому бюро необходимо закрыть до устранения нарушений.
Закрывать его, конечно, пока никто не торопится.
- Независимая проверка врача-эпидемиолога выявила 76 нарушений санитарных норм. Шесть из них связаны с туберкулёзом, который представляет опасность для здоровья граждан, посещающих это медучреждение. Я, например, сюда прихожу на процедуры. У меня ослаблен иммунитет. И что я должна делать, когда у вас тут туберкулёзники ходят наравне с другими пациентами? Для них должно быть отдельное помещение.
Председатель общественного совета при бюро Игорь Авшаров забеспокоился. Он, кстати, трудится президентом (на его визитке так и написано заглавными буквами) новгородского отделения «Всероссийского общества гемофилии».
- Вы же не хотите каких-то карательных мер? - спрашивал он почти шёпотом. - Вы же хотите пациентов защитить и чтобы ситуация больше не повторялась, да?
В руках Анны была огромная пачка документов – так сказать, козыри. Наверное, козыри руководителю «казённого учреждения» Виктории Орловой крыть было нечем – во всяком случае, слушала она выступление, опустив голову.
- Я изучила лицензии, которые получили новгородские бюро. Там значатся Тихвинская, 12 и Парковая, 13, а также бюро в районах. И всё. То есть, когда нам говорят, что больных туберкулёзом отправляют лечиться на Никольскую, то мы должны понимать, что этого быть не может, так как там нет соответствующей лицензии, - объясняла Анна.
МСЭ на Тихвинской называется смешанным — так значится в документах. Что это значит - нигде толком не объясняется. Анна уверена, что статус «смешанного» помог получить лицензию, скрыв факт работы с туберкулёзниками наравне с другими больными.
Анна тоже для начала затронулапроблемы поменьше. В МСЭ, например, частично не работает видеофиксация. Да и те камеры, что в строю, не пишут звук, а ещё объектив тут очень любят закрыть цветами.
- В кабинетах отсутствуют полотенца для рук и кушеток. Врачи не моют руки до и после осмотра пациентов. На окнах нет жалюзи или плёнок, а напротив жилой дом, и его жители могут смотреть за тем, как обследуют раздетых пациентов, - перечисляла Анна. - То, о чём я говорю, зафиксировано на видеозаписи,
Она приводила на освидетельствование в бюро свою дочь, и случился конфуз:
- В то время, когда мою обнажённую дочь осматривал врач, в кабинет без стука входит рабочий по зданию в комбинезоне как ни в чём не бывало. Получается, работники не проинструктированы, что нельзя входить во время осмотра. Так?
Прокуратура инициировала проверку бюро на Тихвинской и нашла много интересного.
- Выяснилось, что не все специалисты имеют соответствующее образование и сертификат. Здесь работает реабилитологом человек с образованием учителя начальных классов. У невролога более года отсутствует сертификат по неврологии. Но в бюро на это закрывают глаза, - негодовала Анна.
Руководитель главного бюро молчала. Члены общественного совета, кажется, немножко злились из-за того, что вынуждены слушать всё это и как-то реагировать.
Главную тему не могла обойти вниманием и Анна:
- После всей моей борьбы за жизнь и здоровье моих детей я узнаю в 2018 году, что в бюро нарушаются все санитарные нормы - туберкулёзный приём осуществляется в общем здании,- Анна перешла к чтению выписки из итогов независимой экспертизы. - Приём документов от больных туберкулёзом осуществляется на первом этаже Тихвинской 12. Там лежит папка с документами под названием «от больных туберкулёзом» в общем окне регистратуры. А ведь там напротив - регистратура педиатрического бюро МСЭ.
Анна порекомендовала создать отдельное бюро МСЭ «для лиц, больных туберкулёзом».
- Но у нас же нет таких полномочий, - громко возмущался мужчина из совета. - Что вы от нас-то хотите?
- Вы же можете предлагать руководству главного бюро какие-то инициативы, - ответила Анна.
- Но вы говорите чтобы мы потребовали, - возмущался мужчина ещё громче.
- Я просила порекомендовать, - сухо отрезала Анна.
Александр Дряницын из фонда «Сохрани жизнь» рассказал историю о том, что пару лет назад в МСЭ был какой-то скандал, и «разруливать» его был вынужден сам губернатор.
- Потом бюро увеличили финансирование, - говорил Дряницын. - Ситуация улучшилась. Понимаете, всё меняется — мы маленькими шагами идём вперёд. Только надо уметь ждать и помогать, делать что-то.
Анна и Ольга попрощались и удалились. А общественному совету ещё было что обсудить. Больше обсуждали, впрочем, «правдоискательниц».
- Видно, что человек просто хочет крови! - говорили члены совета друг другу.
В этой обстановке глава бюро Виктория Орлова раскрылась и даже начала говорить. Хватило её лишь на то, чтобы подтвердить, что все больные туберкулёзом действительно лечатся на Никольской, а на Тихвинскую ни ногой.
- К нам если только по ошибке как-то могут зайти, - говорила глава МСЭ.
Все кивали, улыбались и хотели ей верить. В отсутствие недовольных работой бюро скепсис членов совета сразу же улетучился.