Жить в эпоху перемен. Соня

У народной памяти своя хронология, логика и часто - толкование исторических явлений. Свои герои и антигерои.

Когда рождается лидер - народ принимает его и воспитывает, связывая с ним свои чаяния и надежды. Это «такая тугая, порой инертная могучая сила, которая даже если не ведает, что творит, всегда поступает правильно…».

Случалось в истории, сталкиваясь с лицемерием и несправедливостью, разочарованный народ надолго погружался в тяжелое, запойное и «преступное безмолвие». Потом долго и мучительно пробуждался ото сна.

Мне кажется или нет - ментально мы всё ещё живем на сломе эпох. Неужели всё это было с нами? Стагнация 1980-х и социальная апатия. Афганистан и Чернобыль. М. Горбачёв и перестройка. Региональный и национальный сепаратизм. Смена модели общественного развития, курс на рыночные отношения. Гласность, демократизация жизни. Оппозиция. Парад суверенитетов и ослабление центра. Раскол общества. Распад СССР. Реформы и реформаторы. Разгосударствление всего и распродажа госсобственности. Семибанкирщина. Новые группы и интересы. Разгул криминала. Коррупция. Война в Чечне. «Курск». Теракты и авиакатастрофы. Украина и Крым. Донбасс. Сирийская военная кампания. Санкции. Череда техногенных катастроф… СТОП. 

Куда прикатит колесо истории Россию нынешнюю - «лежит за пределами нашего исторического кругозора».

Вопреки всему, смертельно уставший народ - оболганный, обворованный и преданный - «не пошатнулся духом». Из гущи народной вышли новые герои России. Сегодня нередко вспоминают Суворова: «Потомство моё прошу брать мой пример. Горжусь, что я россиянин. До издыхания буду верен Отечеству».

Это – простите за пафос – геном, национальный код, и мы, действительно, ощущаем себя счастливыми людьми, потому что родину, как и мать, не выбирают.

Позволю себе ещё одну цитату. Умерший в 1954 году за границей русский гений и пророк Иван Ильин предсказывал, что после падения большевиков мировая пропаганда вбросит во всероссийский хаос лозунг «народы бывшей России – расчленяйтесь!». Тогда откроются две возможности: или внутри России поднимется русская национальная диктатура, которая возьмёт в руки бразды правления, погасит гибельный лозунг и поведёт к единству, пресекая все и всякие сепаратистские движения в стране. Или же такая диктатура не сложится и в стране начнётся непредставимый хаос передвижений, отмщений, погромов, развала транспорта, безработицы, голода, холода и безвластия. Тогда Россия будет охвачена анархией и выдаст себя головой своим национальным, военным, политическим и вероисповедным врагам».

Что тут добавишь! Морок и наваждение пройдут, общество опомнится. И дай Бог осознать каждому всю меру нашей сегодняшней ответственности, всю важность момента.

После смут, если хотим выжить, «надо вернуться к признанию целей столь высоких, авторитетов столь бесспорных, идеалов столь возвышенных, что они просто не смогут быть причиной раздора для нравственно полноценных людей».

Одной из сильнейших сторон Советского Союза, о распаде которого сегодня сожалеют, как показали опросы, 57% населения бывших республик, была  - дружба народов. И это не фигура речи.

Да, интересовались статьями из толстых журналов - о русофобии, о национализме. Ни с тем, ни с другим в жизни мы не встречались. Малопонятная «толерантность» прививалась с детства. Запомнились декады братских республик, в годы работы экскурсоводом - турпоезда из Средней Азии и Закавказья (внутренний туризм легко давал «вожделённые» ныне полтора-два миллиона туристов Новгородскому музею-заповеднику), отдых в международных молодёжных центрах Грузии, Белоруссии, Армении, Закарпатья... А как принимали на Украине наш новгородский ансамбль «Садко»?!

Одним памятна учёба, другим - служба в армии, третьим - далёкие командировки из края в край, куда летали по делам кооперации, производственных связей. Наконец, сколько было смешанных браков...    

Святость этой дружбы, испытанной в Отечественной войне, неизбежно сказывалась на всем мироустройстве советского народа.

Поэтому и бедствия – будь то Ташкентское землетрясение в 1966 году или Чернобыльская авария в 1986-м – разделяли всем народом как общее горе.

В этом году исполняется 30 лет со дня ещё одной трагедии: 7 декабря 1988 года в 11 часов 41 минуту вздыбилась земля под городом Ленинаканом Армянской ССР.  

Красивейший и второй по величине город после Еревана, крупнейший железнодорожный узел, центр текстильной, машиностроительной промышленности. Город – музей; поселение на его территории известно с V века до н.э. В позапрошлом веке - русская крепость Александрополь.

Соня Мосоян была дома с двумя дочерьми - крохами двух и трёх лет. Когда случился первый толчок, пятиэтажный дом обрушился, словно подорванный.

Соня не успела ничего ни понять, ни почувствовать боли, как оказалась зажатой между плитами под железной бронированной дверью. Пять стальных ключей от входной двери, едва не пронзив живот, впились в тело.

Новые толчки не оставляли шанса, и ужас быть раздавленной в следующую секунду владел каждой клеточкой тела. Там, где она свернулась, «не поместилась бы и кошка». Соня не могла двинуть ни рукой, ни ногой, голова была прижата к плите. Через узкую щель она могла дышать и слышать голоса людей, но лёгкие и рот были забиты пылью, не удавалось издать ни звука… Соня ждала конца и боялась думать о детях.

Восемь страшных часов она провела под руинами. Всё это время муж, на пределе возможностей, разбирал завалы, вытаскивал чьи-то тела, искал её и детей. Из всего дома уцелела она одна…

То, что осталось от её девочек, на пятый день нашли австрийские спасатели с собакой совсем в другом конце общей могилы. Их опознали по колготкам.

Руки мужа были в крови и фаланги сбиты до костей, когда он увидел уголок Сониной домашней туфли. Он наряжал свою милую, любил и ревновал её без памяти. Когда её откопали и привели в чувство, боялся сказать правду о гибели дочек. И сегодня нет дня, чтобы она не молилась о своих ангелах.

Только по официальным данным погибло 25 тысяч человек… Соня вспоминает, как почерневшие от горя, они, босые, каждый день брели на кладбище, не было сил оставить детей. Помнит, что вдоль улиц сплошной лентой тянулись свежеструганные гробы, и в них спали люди.

В эти дни она всё время старалась прижаться к матери, искала ласки и тепла, но мать окаменела от горя. Отец приготовил пять гробов. Кроме внучек и деда, погиб Сонин брат-красавец и его юная 18-летняя жена. Через неделю они ждали рождения ребёнка. Три гроба отец отвез в Тбилиси, откуда были родом Сонины родители. 

Счастливая семья была заметной и уважаемой в Ленинакане: отец – директор машиностроительного завода, мать – начальник планового отдела  стройтреста. Родители знали пять языков. В семье были и потомственные врачи, одна из тёток сейчас живет в США.

Закончив медучилище, Соня готовилась продолжить образование, но образовалась семья, родились дети. Тем не менее,  до трагедии она успела поработать сестрой - анестезисткой операционного блока детской областной больницы, позже получила должность старшей медсестры в отделении.

В числе пострадавших Соню бортом отправили в Москву, где в институте её смотрели французские врачи. Когда же пошла на поправку, сообщили, что детей у неё никогда не будет. Не буду писать о том, в чём мне призналась Соня, о чем она тогда думала. Кем-то сказано: когда вам трудно, тяжело, именно в эти минуты Бог совершает работу в вашем сердце. Сознание меняется только в процессе страданий. 

Семья распалась. Второй брат увёз родителей в Белгород. Её муж уговорил переехать в Новгород. Почему сюда? Среди специалистов, которых Россия направила восстанавливать Ленинакан, был директор СУ-10 из Новгорода Сергей Викторович Должиков. Видя, как тяжело знакомые справляются с горем, он посоветовал всё поменять в жизни, обещал помочь с общежитием. Тем более что жить приходилось на съёмных квартирах, три года не было ни света, ни тепла.    

«Бог играет людьми, серебряной ложечкой помешивая в колбе…». Кто мог ожидать, что после пережитого, Соня родит одного за другим двух здоровых мальчиков? Жизнь была трудна, нужно было на что-то решаться. И они уехали.

Надо ли рассказывать, как встретила их Новгородчина. В начале 90-х вся страна являла собой печальную картину разброда и хаоса. 

Тогда всем было сложно, Соне - вдвойне. После солнечной Армении, фруктов, благополучия к которому привыкла, живя с родителями, душевно близкого, тёплого окружения, она оказалась словно «на Луне». Холодное безразличие ранило душу. Но тогда все выживали, и так уж устроен наш неизбалованный народ, что для того, чтобы полюбить, прежде должен съесть с тобой  «пуд соли».

Поселились вшестером, с двумя детьми, со свёкром и свекровью, сначала в одной, потом в двух комнатах общежития. Грязная общая кухня, нетрезвые жильцы поначалу пугали. Соня вспоминает, каких усилий стоило отскоблить плиту и ванну, вычистить все углы. Помнит и свои слёзы, отчаяние. Плакала три года, мечтая вернуться домой. Но куда было возвращаться? 

Жизнь пошла своим чередом. Дети учились, муж-механик трудился на нескольких работах, чтобы скопить на квартиру. Соня устроилась процедурной медсестрой в Первой городской поликлинике, что на Славной улице. Она не утратила профессиональных навыков.

Я знаю Соню двадцать лет и вспоминаю, что первое время на неё с любопытством и ревностью поглядывали не только мужчины. Яркая внешность и обаяние, помноженные на мастерство, очень скоро принесли ей признание. Всё-таки красота, одухотворённая добротой, притягивает людей как магнитом. Так повелось, что почти вся Торговая сторона потянулась на уколы и капельницы «только к Соне». Как-то, отпустив последнего пациента, она сама свалилась с гипертоническим кризом, и уже её саму откачивала «скорая».  

Зная наших медиков, я давно пишу, что они первые заслуживают признательности. Кому в обществе потребления нужны осиротевшие больные старики, инвалиды? Они и родными-то порой забыты.

Что удерживает их в этой профессии? Что есть призвание? «Званых много, мало избранных» - таких, как Елизавета Глинка. Вспомните, сколько новгородских врачей раньше срока ушли из жизни за последние годы.

Из любви к чему-то - долгу, Родине, людям… - забыть себя, добровольно взвалить на плечи тяготы других. Это и есть героизм. Прочла недавно: «Жалко людей. Особенно всех». И жалость здесь как нежность, вершина любви. 

Соня говорит, что часто думала над тем, почему Бог вернул её. Теперь знает: чтобы она могла приносить пользу людям, преумножать добро. Если бы каждый возвращал людям свои долги, насколько богаче и добрее был бы мир, в котором мы живём. 

Но жизнь есть вечный конфликт любви и ненависти, доброты и злодейства, и подчас - сплошное преодоление, но нельзя, чтобы она превратилась в Голгофу.

У Сони росли мальчишки, поэтому нужно было мужественно перенести ещё одну беду. После долгой совместной жизни из семьи ушёл муж.  Мужчина всегда остается ребёнком. Он устал от бытовых тягот, объясняет Соня. Но измены не простила, сама указала на дверь.

Жизнь доказала: мужчины такие люди, которые и спасут из беды, и с детским восторгом вознесут на пьедестал и усыплют цветами, а потом…  оставят. И любят в нас - себя, и в женских глазах хотят видеть только своё отражение.   

Как справлялась Соня, никто не знал. Придя домой после второй смены, ночами пекла пироги на продажу. И всё же детей подняли совместно, дали хорошее образование. Не верится, что сыновьям уже к тридцати годам. Оба пошли по стопам отца, у обоих золотые руки. У старшего - семья.

Соня знает: один Бог ведает о нас всё. Её характер и судьба были сформированы ценностями и отношением к жизни родителей, тяготами выживания на чужбине, ставшей в итоге второй родиной, любовью к детям и делу, которому служишь.

Я же, чем больше живу, всё больше убеждаюсь, что лучшим в себе, в широком смысле, обязана людям, которых посылала судьба. Что ни человек – то открытие. Это счастье - быть творцом своей души и всегда помнить, что где-то идёт подсчёт очков и судят нас по делам нашим.     

Татьяна МИХАЙЛОВА

Великий Новгород

Поделиться: