Зачем примерять «белые воротнички» на людей с кастетами

Закон о том, что уже запрещено законом

Если судить по публикациям в центральных газетах, телевизионным и интернет-новостям последних месяца-двух, то нет страшнее персонажа, чем коллектор и его «лавочка» - коллекторское агентство.

Действительно, просто душу леденят истории о том, как за мизерный долг где-то поджигают квартиру. Да и когда просто  уродуют входную дверь оскорбительными надписями, становится не по себе. Так могут поступать только бандиты.

Проблемой занялись на самом высоком уровне. Спикеры Государственной Думы и Совета Федерации внесли совместный проект закона о регулировании коллекторской деятельности. Проект, наверное, хороший. Наконец-то будет понятно кто такие коллекторы – ведь  до сего дня такого понятия в нашем законодательстве нет, и , смысл этого слова так же разнообразен и туманен, как у какого-нибудь  мерчендайзера на аутстаффинге с аутсорсингом.  Появятся строгие требования и к самим таким людям, и к их конторам. Поставят в жёсткие рамки методы их работы и даже способы и периодичность взаимоотношений  с должниками. Не будем сейчас обсуждать достоинства  или недостатки законопроекта. Этим должны вплотную заняться федеральные депутаты, обещающие не откладывать закон в долгий ящик.

Но вот сможет ли будущий закон, каким бы распрекрасным он ни был, решить описанную проблему, которая уже вышла  далеко за рамки только лишь взаимоотношений с незаконопослушными (что уж греха таить) гражданами-должниками?

Думаю, ответ будет отрицательным.

Нынешние «коллекторы» и их агентства не похожи на законопослушных дяденек в рубашках с белыми воротничками, которые как воздух нуждались бы сейчас в разработанных специально для них правилах поведения, подлежащих, как и любой закон, неукоснительному исполнению. Это, скорее, натуральные «отморозки», не чтущие ни Уголовный, ни прочие кодексы. По крайней мере, мы пока не видели ни одной жалобы на «беловоротничковых» коллекторов. Не устраивает как раз то, что и сейчас делать законом запрещено.

Кстати, о своём незаконном поведении эти субъекты прекрасно осведомлены. У кого-то есть сомнения, что «коктейль Молотова» в окно или табуреткой по голове – это незаконно?  Даже о таких понятиях, как персональные данные или право на частную жизнь знают, кажется, все. Как и о том, что нельзя звонить человеку без конца по телефону, если он этого не хочет. Тем более, если он не должник, а всего лишь его случайный знакомый. Знают, но звонят, и бьют, и входные двери уродуют, и прочее делают, не укладывающееся в рамки законов. Чем здесь поможет государственное регулирование? Ничем. Такое поведение не может быть разрешено никому.

 Может ли бандитизм быть цивилизованнным

Нет, я не против закона как такового. Если есть явление, новая экономическая ниша, нужно, чтобы за этим вовремя поспевало государственное регулирование. Надо, чтобы были понятные правила поведения, которые бы исполняли участники экономического оборота и всё было бы прилично и цивилизованно. Наверное, так и будет. Не сомневаюсь, что после появления закона обязательно появятся и законопослушные граждане, которые станут настоящими коллекторами, а не теми, что именуют себя таковыми сейчас.

Но с появлением «новых» коллекторов, думаю, никуда не пропадут и «старые».  Основания сомневаться в этом есть.

Наверное, никому не надо объяснять, что такое «лихие 90-е». Именно тогда зародившийся еще в период горбачёвских кооперативов рэкет приобрел всеохватный размах и превратился в «крышевание». И тогда же появился в нашей стране закон о частной детективной и охранной деятельности, под крыло которого мигом прибились вчерашние неприкаянные «крыши».

Конечно, в этих многочисленных охранных фирмах отнюдь не все были бандитами. Для получения соответствующей лицензии туда принимали на работу честных и ничем не запятнавших себя бывших работников силовых структур, которые выступали даже директорами таких организаций, и которые, будем думать, не догадывались, чем же на самом деле промышляют под их вывеской  учредители таких фирм.

Девяностые миновали. Потихоньку ушло в прошлое и «крышевание». Но не потому, что просто появился закон об охранной деятельности. Бороться с бандитами, существовавшими что сами по себе, что под крылом «охранного» закона, всё равно пришлось силовым структурам государства. И результатом именно их работы стало то, что охранные фирмы из криминальных «крыш» превратились в настоящих охранников – тех, что и вправду несут службу по сбережению имущества. Теперь даже эти фирмы, некогда вселявшие в предпринимателей страх, выступают истцами в судах по отношению к своим заказчикам, которые частенько имеют наглость задерживать оплату их услуг, как обычных своих подрядчиков, например, меняющих ковры на входе или добросовестно метущих прилегающую территорию.

Очень хорошо, что государство отрегулировало законом этот вид деятельности и появились настоящие, а не «крышующие» охранники. Правда, после недавнего существенного ужесточения требований закона к этой сфере начался неприятный процесс нового их ухода в тень, когда вместо «всамделишных» охранников в магазине нас встречают случайные люди в странной форме, оказывающие услуги «администраторов торгового зала» и прочих «надзирателей» за порядком, понятия не имея о законных правах покупателей, а потому смело распуская руки по поводу и без. Но это, как говорится, совсем другая история. К законным охранным фирмам отношения как раз и не имеющая.

Вот и с коллекторской деятельностью может получиться так же. Может, уйдут под его крыло нынешние «коллекторы», а может, и нет. В любом случае, белыми и пушистыми они не станут. С ними придётся бороться с помощью уже существующего арсенала средств – того же Уголовного кодекса. Ничто не мешает делать это и сейчас. Поэтому вызывает недоумение прозвучавшее предложение приостановить до выхода закона коллекторскую деятельность вообще.

Какую? Нет у нас сейчас коллекторов. Есть те, кто просит отдать долг законным способом и их «приостановить» нельзя – они просят отдать то, что постановлено решением суда, и законов не нарушают. А есть те, кто закон нарушает, бандитствует. И их деятельность  надо не приостанавливать, а прекращать, а их самих сажать в тюрьму за то, что они творят в нарушение закона – бьют, поджигают, угрожают, портят и уничтожают имущество.

Не хотелось бы, чтобы вместо подрубания корней всё свелось к подстриганию листьев. 

Кому он должен - всем прощает?

Откуда взялись коллекторы? Есть по меньшей мере две причины.

Первая – экономическая. У нас официально разрешено ростовщичество. Явление вообще-то нехорошее и обычно порицаемое. Впрочем, весьма древнее. Родионы Раскольниковы, мучаясь вопросом «тварь ли я дрожащая или право имею», топор точили как раз на старуху-процентщицу. То есть ростовщика (ну, или ростовщицу).

Микрофинансовые организации, предлагающие, а иногда просто «запихивающие» на улице деньги в долг под 1000 процентов годовых – не такие ли «старухи-процентщицы»? Действуют они строго в рамках закона. И проценты их - тоже в рамках закона. Конечно, каждый из нас сам себе хозяин и вправе решить, под какой процент  взять деньги в долг – под 20% годовых или под тысячу. Другое дело, что из ничтожных 10-15 тысяч рублей, занятых на покупку какого-нибудь сотового телефона, через год «вдруг» возникает долг в 300 тысяч. Который теперь не отдать из-за его размера. И не уменьшить даже через суд – ведь сам брал под такие проценты, и отдавать теперь надо по решению суда.

Потребность получать от неисправных заёмщиков задолженности есть.  Если  есть спрос – будет и предложение. И появляются те, кто готов за вознаграждение этим заниматься – те самые коллекторы. Создавая и регулируя законом рынок ростовщиков, разве непонятно было, что надо одновременно создавать и регулировать законом рынок услуг по взысканию задолженностей? Опоздали, не успели. Созданное экономикой явление пришло к нам без стука и... без закона. Хорошо, что хоть теперь есть реальная возможность его отрегулировать.

Но есть и вторая причина – правовая. Если в государстве хорошо работает правоохранительная  система, действуют независимые и правосудные суды, то нет потребности в «крышевании». Ведь это как раз суррогат правопорядка. Когда законные государственные институты заменяются квазиструктурами. Бандитская «разборка» тоже своего рода «правосудие». По другим законам, именуемым «понятиями». Но – замена тому государственному институту, что по каким-то причинам не работает или работает плохо.

Нет никаких сомнений, что если действующая судебная система в стране станет превращаться в неправосудную, окажется поражена коррупцией, если к ней исчезнет доверие пусть не всех, но значительной части граждан, к нам вновь вернутся «разборки». Свято место пусто не бывает. 

Исполнение вынесенного судебного решения – неотъемлемая часть судебного процесса. Как революция ничего не стоит, если она не умеет защищаться, так и судебное решение лишь пустая бумажка, если его исполнение не обеспечено всей мощью государства. Неисполнение судебного решения – это покушение, ни много ни мало, на суверенитет государства. Как шпионаж или измена. Увы, но пока что неисполнение судебного решения - никакая не измена. Больше того, в Интернете вы запросто можете найти массу советов, как не исполнять судебное решение так, чтобы вам за это ничего не было.

Впрочем, это и без советов сделать не очень сложно. Законодательство об исполнительном производстве весьма либерально по отношению к должнику. И не просто к должнику, не отдающему долги, а к субъекту, не исполняющему судебное решение. То есть к лицу, покушающемуся на государственный суверенитет.

Не буду анализировать положения закона об исполнительном производстве или Гражданского процессуального кодекса. Все и так знают, что нельзя по судебному решению отобрать единственное жильё, даже если это жильё похоже на царские палаты, нельзя забрать в счет долга продукты из холодильника или денежные средства в размере прожиточного минимума. Наверное, это правильно. Но если человек, годами не исполняющий  судебное решение, ведёт обычный образ жизни: ездит на машине, разговаривает по сотовому телефону, ходит на работу (без официального оформления) и даже ездит  в отпуск (не за границу, а здесь – на своей территории), а судебный пристав объясняет взыскателю, что это законно и ничего он сделать не может – это воспринимается как оскорбление. Оскорбление со стороны государства. Как неправильно работающая, вернее, неработающая судебная система.

Не работает законный государственный институт  - появляется суррогат – «коллектор», готовый за определенное вознаграждение навести порядок и восстановить справедливость. Пусть и с табуреткой или кастетом в руке.

Было бы несправедливо говорить, что государство не видит проблемы и не стремится исправить положение дел. В последнее время начали говорить о том, что необходимо изменить модель взаимоотношений с лицами, не исполняющими судебные решения. Нынешний закон в основном направлен на то, чтобы забрать у должника то, чем он располагает. Естественно, не желающий исполнять решение должник имущество прячет, оформляет на подставных лиц и затрудняет отыскание и изъятие такого имущества. Это неэффективно, что во всей своей красе и демонстрирует нам жизнь. Необходимо сделать так, чтобы должник сам стремился исполнить возложенные на него обязанности. Это можно сделать, только ограничив (поразив) его в правах.

Пока что арсенал этих средств в законе не очень велик. Ограничение на выезд за границу, теперь вот возможность отобрать на время водительские права. Это уже приносит результат. Но пока он явно недостаточен. Наверное, нужен более широкий арсенал. Быть может, даже психологических. Чтобы тому, кто не исполняет судебное решение, это сильно мешало жить. Грубо говоря, чтобы из каждого утюга ему напоминали – ты не исполнил судебное решение.

Собрался в отпуск,  а ему в кассе: пока не погасишь долг – никуда не поедешь. Решил посидеть у друга в гараже, а тот ему: уходи, у меня машину из-за твоей доверенности задержали. Решил поболтать по телефону,  а ему оттуда – сначала исполни судебное решение, а потом болтай. А сейчас можешь позвонить только в экстренные службы.

Вот тогда, наверное, и коллекторы будут не нужны – лучшим коллектором сам себе будет должник.

Конечно, такое поражение в правах не должно касаться того, кто действительно старается, но просто не может в силу объективных причин исполнить судебное решение. Но в этих случаях ограничение прав мог бы снимать суд на определённое время, разобравшись в конкретных обстоятельствах.

Очень хотелось бы, чтобы в борьбе с «коллекторами» весь пар не ушёл в свисток. Одного закона о коллекторской деятельности явно недостаточно. Нужно серьёзно реформировать законодательство об исполнительном производстве. Тогда будет если не гарантия, то хотя бы надежда, что вместо нынешних «коллекторов», которых смогут «загнать под лавку» очередным законом, на пороге не появится очередная мутная и злобная личность с палкой в руке, именующая себя каким-нибудь новым названием, определение которому пока не успели придумать законодатели.

 Константин ДЕМИДОВ